Талмуд

Талму́д (ивр. ‏תַּלְמוּד‏‎, «обучение») — многотомный свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, — Талмуд известен также как Гемара,— представляющий собой бурную дискуссию вокруг Мишны.

Центральным положением ортодоксального иудаизма является вера в то, что Устная Тора была получена Моисеем во время его пребывания на горе Синай, и её содержание веками передавалось от поколения к поколению устно, в отличие от Танаха, — иудейской Библии, — который носит название Письменная Тора (Письменный Закон).

Название

Буквальное значение слова Талмуд — «учение» (от ивр. ‏למד‏‎, «учить», «обучать»), этим словом обозначались дискуссии таннаев, касающиеся какой-либо галахи, а также учение амораев, посвящённое Мишне. Более позднее понимание слова Талмуд, широко распространённое в наше время, — Мишна вместе с посвящёнными ей учениями амораев. В Гемаре и в комментариях к ней выражение «Талмуд сказал» (תלמוד לומר) означает ссылку на Письменную Тору.

Талмуд — оригинальное название произведения, данное ему амораями. Гемара — более позднее название Талмуда, возникшее, по-видимому, в эпоху книгопечатания в связи с цензурными соображениями и гонениями на Талмуд как антихристианское произведение. Относительно буквального понимания слова «Гемара» мнения исследователей расходятся: «учение» — от арамейского גמיר, то есть буквальный перевод слова «Талмуд», или «завершение», «совершенство» — от ивритского גמר.

В узком смысле слова под Талмудом подразумевается Вавилонский Талмуд.

Язык Талмуда

Талмуд по большей части написан на различных диалектах арамейского языка, с включением большого количества древнееврейских слов и понятий и библейских цитат на древнееврейском языке или из арамейских переводов. В Талмуде встречается около 2 500 слов и целых фраз из классического греческого языка и ещё больше греческих слов из различных ближневосточных диалектов. Реже попадаются слова из древнеперсидского и латинского языков.

Текст Талмуда изначально не был снабжён знаками препинания. Абзацы не отделены друг от друга, что создаёт дополнительную сложность в чтении, поскольку порой трудно определить, где кончается одна дискуссия и начинается другая.

История создания Талмуда

История создания талмуда в том виде, в каком он существует в наше время, охватывает более шестисот лет.

Время деятельности учителей в эпоху создания талмуда в истории иудаизма
пары таннаи амораи савораи гаоны ришоним ахароним

До начала нашей эры евреи, несмотря на то, что они обучались в религиозных учебных заведениях — иешивах, — не имели единого письменного свода законов. Религиозное обучение, в основном, было устным, разные школы толковали и комментировали одни и те же законы по-разному.

Все еврейские общины на Ближнем Востоке в то время, были, в конечном итоге, объединены в две большие — Иерусалимскую и Вавилонскую. Вавилонская община образовалась после ссылки в Вавилон царём Навуходоносором большого количества евреев в период завоевания им Палестины в 598—586 годах до Н. Э.

В Римской империи, на территории Палестины в 38 и 135 годах Н. Э. были два неудачных восстания евреев против Римской империи, после которых выжила немногочисленная еврейская община, подвергавшаяся гонениям и непосильным налогообложениям со стороны римлян. Наступил духовный кризис. Законы пятикнижия в те годы передавались устно от учителей ученикам, которые учились в учебных заведениях, называвшихся академиями. Учителя законов назывались таннаями. На рубеже III века глава Палестинской общины, таннай Иуда (Иехуда) ха-Наси пришёл к выводу, что устные законы необходимо систематизировать и записать. Тем более, были необходимы своды законов, чтобы можно было правильно судить нарушителей устоев и обычаев. За несколько десятков лет на рубеже II и III веков в иешивах Эрец-Исраэля под руководством раввина Иуды ха-Наси был записан свод законов, их толкований и комментариев, который известен в настоящее время, как Мишна. В более позднее время Мишна немного дополнялась, в основном комментариями и толкованиями. Одним из главных созидателей комментариев и пояснений был один из учеников Иуды ха-Наси, обучавшийся и у других мудрецов, поздних таннаев и ранних амораев — Иоханан Бар Наппаха, известный, как «рабби Иоханан». Именно труды рабби Йоханана позже стали тем, что теперь называется галахой. Процесс созидания Иерусалимского талмуда считается остановившимся в 60-е годы IV века, после нашествия римлян в 351 году для подавления очередного восстания евреев против Рима и серии сильных землетрясений в Галилее, подорвавших местную экономику, после которых доходы иешив сильно упали, так как у народа не было денег на пожертвования. Гонения и преследования, в начале римлянами, а после и византийцами, были очень суровыми, не позволявшими евреям вести полноценную жизнь по своим обычаям. Поэтому работа над Талмудом полностью так и не была завершена.

В Вавилонской общине также была проделана подобная работа, выполненная местными учителями и толкователями, уже называвшимися амораями, взявшими за основу незавершённые труды Эрец-Исраэль, но она была завершена двумя столетиями позже. Считается, что в 220 году Н. Э. один из самых влиятельных амораев Эрец-Исраэля раввин Рав (Абба Ариха) уехал из Палестины в Вавилонию. Там он сначала преподавал в школе рабби Шила, затем он основал новую иешиву. Далее в Вавилонии образовалось несколько религиозных школ, имевших различное влияние в обществе, общими усилиями которых и был создан Вавилонский талмуд. Его первичная редакция была сделана рабби Ашей (Аши) в городе Суре, чья иешива имела в то время наибольшее влияние. Работы по созданию вавилонского талмуда продолжались до завоевания Вавилонии персидским царём Кавдой. Завершил работу над созданием Вавилонского талмуда великий Учитель по имени Равина.

В течение времени Мишна различно объяснялась и истолковывалась. Различные трактовки, комментарии, дискуссии и анализы текстов были записаны амораями, которые в эти записи добавили галахи — религиозные заповеди и законодательные установления иудаизма и многие дополнения к ним и аггады — афоризмы и поучения религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, предназначенные облегчить применение «кодекса законов» — Галахи. Этот труд был назван Гемарой. Объединённые тексты Мишны и Гемары (в разных вариантах Талмуда эти тексты соседствуют в разных количествах) и образуют единый свод законов Иудаизма, называемый Талмуд. (Хотя иногда сам Талмуд называют Гемарой. Но тут понятие «гемара» становится просто термином). Окончательная редакция Талмуда была осуществлена савораями, жившими вслед за амораями. Известно несколько отрывков, добавленных савораями к предыдущей версии Талмуда.

Так как толкование Мишны происходило в Палестине и Вавилонии, то имеются два Талмуда: Иерусалимский Талмуд (Талмуд Ерушалми) и Вавилонский Талмуд (Талмуд Бавли). Интересная деталь: вавилонский талмуд создан именно в Вавилонии, а вот название «иерусалимский» принялось потому, что с Иерусалимом ассоциировался весь Эрец-Исраэль, а записи создавались на северо-востоке Палестины в городе Тверия, поскольку это был главнейший духовный центр иудеев после изгнания их из Иерусалима. Разница между Иерусалимским и Вавилонским талмудами очень большая. Главное различие заключается в том, что работы по созданию Иерусалимского Талмуда не были завершены. А за последующие два столетия, уже в Вавилонии, все тексты были ещё раз проверены, появились недостающие дополнения и трактовки. Вавилонские Учителя полностью завершили редакцию того текста, что теперь называется Вавилонским Талмудом. Следует отметить, что в Иерусалимском Талмуде есть целые трактаты Мишны, обсуждение которых в Вавилонском Талмуде отсутствует. Это показывает, с каким уважением и трепетом относились Учителя в Вавилонии к «словам Торы», исходившим из Эрец Исраэля. Поэтому и не видели необходимости в том, чтобы составить отдельный трактат там, где их добавления были незначительными (эти добавления разбросаны по другим трактатам Вавилонского Талмуда). Поэтому в обоих талмудах различные подходы к определённым законам, разные трактовки и объяснения, различное количество комментариев к различным статьям Мишны и пр. Когда в обоих талмудах содержатся отличающиеся друг от друга версии или трактовки одного понятия или различающиеся решения одной проблемы, принято в качестве основной и окончательной считать версию, трактовку или решение из Вавилонского Талмуда.

С течением времени наступил момент, когда чтение, не говоря уже об изучении Талмуда, стало проблематичным, поскольку он был написан, во-первых, без знаков пунктуации и абзацев; во-вторых, на двух языках: иврите и арамейском. Еврейский учёный Раши (1040—1105) написал комментарии практически ко всем статьям, объяснил значение тех слов, которые вышли из употребления и в некоторых местах разрешил спорные моменты разных толкователей. Эти комментарии используются до сих пор.

Атаки на Талмуд со стороны католической церкви

Талмуд попадает в Европу из Месопотамии примерно в X веке через еврейские общины Испании, находившейся в то время под властью арабов.

Довольно продолжительное время католической церкви практически ничего не было известно о содержании Талмуда. Однако вскоре евреи, перешедшие в христианство, доносят содержание Талмуда до церковных иерархов. Первым и наиболее известным из таких евреев, сменивших религию, был Николай Донин, живший в XIII веке. В 1239 году он направился в Рим, и подал римскому папе доклад, состоящий из 35 глав, в которых он обвинял Талмуд в поругании христианства, богохульстве, враждебности к христианам и прочем. Доклад содержал переведённые на латинский язык выдержки из Талмуда.

Доклад произвёл на папу Григория IX сильное впечатление. Он разослал требования к христианским королям и архиепископам, в которых просил изъять копии Талмуда, передать их францисканцам и доминиканцам для изучения, а в случае подтверждения того, что они содержат антихристианскую информацию и призывы, уничтожить. В своём письме королям и архиепископам Григорий IX в частности писал:

Если то, что говорят о евреях Франции и иных земель является правдой, то никакое наказание не будет достаточно большим и достаточно достойным, принимая во внимание их преступления. Поскольку они, как мы услышали, не удовлетворяются законом, который был передан Богом через Моисея в письменном виде. Они даже полностью игнорируют его и заявляют, что Бог передал другой закон, называемый «Талмуд» или «Учение», который был сообщён Моисею устно. Они ложно утверждают, что этот закон был внедрён в их сознания, и сохранялся в неписьменной форме, до тех пор, пока не появились люди, которых они называют «Саги» или «Писари». Опасаясь, что этот закон будет утерян из сознания людей посредством забывания, они привели его в письменном виде, объём которого намного превышает текст Библии. В нём содержится материал настолько оскорбительный и невыразимо возмутительный, что он навлекает стыд на тех, кто его упоминает и ужас, на тех кто его слышит.

На призывы папы из всех монархов откликнулся лишь французский король Людовик IX. Копии Талмуда были изъяты и переданы монахам францисканского и доминиканского ордена, которые приступили к их изучению, в ходе которого беседовали также c ведущими раввинами Франции. В дальнейшем, в присутствии короля состоялся диспут между раввином Ихиелем Парижским и Николаем Донином. Раввин стремился доказать, что Иисус бен Пантира, который поносится в Талмуде, — это другой Иисус, нежели почитаемый христианами, и что все законы и оскорбления в отношении к иноверцам, приведённые в Талмуде, не относятся к христианам. Согласно католической версии, раввин признал, что в Талмуде возводится хула на Иисуса; но указывал, что этот Иисус, хотя он и сын Марии и родился в Назарете, всё же другой Иисус. Однако католики нашли доводы раввина лживыми и неубедительными. Евреи же полагали, что в диспуте выиграли они. В результате суд постановил сжечь все копии Талмуда. В 1242 году в Париже было сожжено 24 воза изъятых копий Талмуда.

Отчасти из-за преследований Талмуда приобрела значительную популярность «Эйн-Яаков» (Источник Яакова) — сборник содержащихся в Талмуде аггадических мест, составленный Яаковом ибн-Хабиб в Салониках в начале XV века.

В дальнейшем Католической церковью в Средние века вновь устраивались публичные сжигания Талмуда и других священных книг иудаизма, которые трактовались как источник зла. Так, папа Гонорий IV в 1286 году писал архиепископу кентерберийскому об этой «достойной проклятия книге» (liber damnabilis), серьёзно предостерегал его и «настоятельно» (vehementer) требовал, чтобы он наблюдал за тем, чтобы никто не читал этой книги, «так как отсюда проистекает всякое другое зло».

Впоследствии позиция католической церкви по отношению к Талмуду постепенно смягчается. Это произошло в том числе под давлением христианских учёных гуманистов, например Иогана Рейхлина, который считал, что свобода вероисповедания предполагает свободу использования евреями их религиозной литературы. В 1520 году римский папа дозволил издать Талмуд в Венеции для нужд еврейского населения. Однако текст Талмуда в течение последующих веков подвергается жестокой цензуре, как внешней, так и со стороны евреев, опасающихся навлечь на себя ненависть. Слова «гой» и мин (отступник) были заменены на слова цдуки (саддукей), эпикурос или кути (самаритянин), дабы избежать ассоциации законов и высказываний в отношении иноверцев с христианами. Всё, что касается Иисуса, также было вырезано из средневековых изданий книги. Однако сожжения Талмуда иногда практиковались и в дальнейшем. Последний случай был зафиксирован в Каменце-Подольском (Речь Посполитая) в 1757 году.

В некоторых современных изданиях Талмуда слова обозначающие неевреев, а также тексты об Иисусе, вырезанные средневековыми цензорами, были восстановлены.

Комментаторы Талмуда

Талмудическая учёность до сих пор остаётся живой, а текст Талмуда адаптируется согласно велению времени. Время от времени выпускаются также издания, где приводятся новые редакции из рукописей. Выправкой текста много занимался, например, рабби Элияху из Вильно (прозванный за свою ученость Виленским Гаоном, то есть гением). Он же написал один из наиболее значительных комментариев к Талмуду в XVIII веке. Другие известные комментаторы Талмуда: Раши, Тосафот, Махарша, Ицхак Альфаси (РИФ), Рабейну Нисим (РАН), Рабейну Ашер (РОШ), Рабейну Хананель, Яаков бен Ашер (Арба Турим). Новые книги, посвящённые Талмуду, продолжают появляться на множестве языков и по сей день. Некоторые авторы составляют комментарий к Мишне: Маймонид (РАМБАМ), рабби Овадия Бертиноро, Тосафот Йом Тов. Большой популярностью пользуется современный комментарий к Мишне, составленный Пинхасом Кехати (Pinchas Kehati).

С 1965 по 2010 годы израильский учёный Адин Штейнзальц проделал титаническую работу по переводу и комментированию Талмуда на современные иврит, английский, русский и другие языки, чтобы сделать его изучение более доступным и понятным. В Талмуде, выполненном под его редакцией, введена пунктуация текста, переведён и объяснен смысл многих устаревших слов и понятий. Некоторые ортодоксальные авторитеты подвергали критике его методы интерпретации и перевода.

Издания Талмуда

Установился обычай после первого венецианского издания Даниеля Бомберга (1520) печатать все издания Талмуда с сохранением номеров страниц венецианского издания, даже когда текст разбит на страницы иначе (как, например, в венском издании). Поэтому в любом издании Талмуда сохраняется нумерация 2947 листов, или 5894 страницы. Таким образом сохраняется возможность ссылок на определенный отрывок Талмуда. Ссылка состоит из названия трактата, номера листа и указания его стороны — лицевой или оборотной.

Первое издание Талмуда на территории Российской империи было предпринято братьями Шапиро в городе Славута в 1801—1806 годах. Большая работа по редакции Талмуда проделана перед выпуском знаменитого Виленского издания Талмуда (1880), она была осуществлена коллективом раввинов литовских йешив и издательством «Вдова и сыновья Ромм». Это издание положено в основу почти всех последующих.

Переводы Талмуда

Приблизительно с середины прошлого^{[уточнить]} века Талмуд много переводится на разные языки, включая даже корейский. Следует особо отметить полные переводы Вавилонского Талмуда на современный иврит (под началом израильского раввина Адина Штейнзальца) и на английский (англ. Сончино и англ. Артскролл).

Издания А. Штейнзальца и Артскролл содержат, помимо самого перевода, полностью огласованный текст Талмуда и подробные комментарии к нему, а в случае издания А. Штейнзальза, ещё и многочисленные иллюстрации, поясняющие текст. Некоторые трактаты Талмуда А. Штейнзальца были переведены с современного иврита на английский. Ныне они являются раритетами, однако раввин А. Штейнзальц начал новый выпуск всего Вавилонского Талмуда на английском языке, который он планирует завершить в ближайшие несколько лет. Из других изданий на английском следует упомянуть «The Talmud of Babylonia» и «Talmud El Am», а на современном иврите — «Оз ВеХадар Шас».

Впервые частичный перевод Талмуда (Мишны, Тосефты, мидрашей и гемары трактата Брахот) на русский язык был сделан в 1897—1911 годах ориенталистом Наумом (Нехемьей) Абрамовичем Переферковичем. В 2006—2013 годах издательской группой «[www.targum22.ru Таргум]» было выпущено 10 томов перевода Вавилонского Талмуда на русский язык. Первые восемь из них воспроизводят издание Н. А. Переферковича, а тома 9 и 10 содержат современный перевод гемары трактата Шаббат. Под эгидой раввина А. Штейнзальца в 1995—2008 годах был выполнен перевод на русский трактата «Таанит» (переводчик Михаил Кравцов), первой главы трактата «Бава Мециа» (переводчик Зеев Мешков), а также издана трёхтомная «Антология Аггады» (переводчики Ури Гершович и Аркадий Ковельман). Отдельно д-р Рафаэль Поляков сделал академический перевод трактата Вавилонского Талмуда «Киддушин» на русский язык (вместе с комментариями), фрагменты которого были опубликованы в журнале «Заметки по еврейской истории». Подробный пересказ на русском языке четырнадцати трактатов Вавилонского Талмуда, выполненный под руководством раввина Элияѓу Эссаса, представлен порталом [evrey.com Evrey.com].

В 2016 году Федерация еврейских общин России объявила о том, что готовит перевод и выпуск на русском языке всех трактатов Вавилонского Талмуда. Первый том Вавилонского Талмуда (трактат «Брахот») в рамках этого проекта был выпущен издательством «Книжники» в серии «Библиотека еврейских текстов». Перевод с иврита и арамейского языков был осуществлен раввином Реувеном Пятигорским. 

Содержание Талмуда

Кроме законодательных текстов, называемых Галаха, Талмуд включает большое количество сюжетов, исторических, медицинских текстов.

В основе талмудического творчества лежит комментарий Танаха, в особенности его первой части — Пятикнижия, или Торы.

За небольшим исключением одна страница талмуда имеет несколько текстов: в центре расположен непосредственно текст мишны и гемары. На внутреннем поле (со стороны переплёта) расположены комментарии, к напечатанному тексту, средневекового толкователя Талмуда Раши. На внешнем поле — комментарии к этому же тексту тосафистов (средневековых (XII—XII века) раввинов Германии и Франции, которые обучали евреев во времена средневековой инквизиции на западе Европы, когда был наложен запрет на хранение книг Талмуда под страхом смертной казни (позже комментарии последних были записаны в единый труд, называвшийся Тосафот). Сбоку от комментариев, у самых краёв листа могут быть расположены дополнительные комментарии известных толкователей и ссылки на параллельные места в Талмуде. Вверху обозначены номер страницы, название трактата, его номер и название главы.

Разделы и трактаты Талмуда

• Зраим (ивр. ‏זרעים‏‎, посевы) — в Вавилонском Талмуде сохранился лишь один трактат, соответствующий этому разделу Мишны, — трактат Брахот («благословения»), который включает в себя галахические дискуссии, касающиеся молитвы Шма, Амида, а также различных благословений и времени молитв. Существует мнение, что в Вавилонии не была создана Гемара к этому разделу, поскольку тематика этого раздела — обсуждение законов о земледельческих работах и урожае злаковых культур в пределах Эрец-Исраэль — не была там актуальной. А также возможно, что Гемара к трактатам раздела Зраим существовала, но была утеряна.

• Моэд (ивр. ‏מועד‏‎, срок) — посвящён законам субботы и праздников. В нём формулируются законы, общие для всех праздников и специфические законы для некоторых из них.

• Нашим (ивр. ‏נשים‏‎, женщины) — посвящён законам заключения и расторжения брака, родительским обязанностям, воспитанию детей и обучению их ремёслам. Два трактата этого раздела — Недарим и Назир — не имеют прямого отношения к этой тематике.

• Незикин (ивр. ‏נזיקין‏‎, ущербы) — посвящён обсуждению законов о нанесенном материальном ущербе, системе наказаний и штрафов. Здесь же приводятся основные принципы еврейского права. Трактат Авода Зара обсуждает проблемы идолопоклонства, Пиркей авот — трактат, содержащий главным образом этическое учение законоучителей Талмуда.

• Кодашим (ивр. ‏קדשים‏‎, святыни) — рассматривает законы жертвоприношений и храмовой службы, законы о пище (Кашрут) и Шхита (ритуальный убой).

• Теорот (ивр. ‏טהרות‏‎, ритуально-чистые) — целиком посвящён теме ритуальной чистоты и нечистоты. В Вавилонском Талмуде есть только трактат Нидда из этого раздела.

Переносное значение

Из-за объёма Талмуда и размера его томов слово талмуд используется как нарицательное для обозначения больших, объёмных скучных книг (часто — руководств и учебников).

Литература

• Талмуд // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• Ковельман А. [ec-dejavu.net/t-2/Talmud.html Этика и поэтика Талмуда] // Ковельман А. Б. Эллинизм и еврейская культура. — М., 2007, с. 115—122

Ссылки

• [relig-library.pstu.ru/modules.php?name=2128 Талмуд, Мишна и Тосефта на русском языке в переводе Перферковича, частичный перевод, в 7 томах, (1902). DJVU] Это очень частичный перевод: переведен только первый том Талмуда (из нескольких десятков) и сделан частичный перевод Мишны.
• [www.mason.ru/newforum/index.php?/topic/12674-talmud-mishna-i-tosefta/ Талмуд, Мишна и Тосефта на русском языке в переводе Перферковича, частичный перевод, в 7 томах, (1902) .PDF]

• [he.wikisource.org/wiki/%D7%AA%D7%9C%D7%9E%D7%95%D7%93_%D7%91%D7%91%D7%9C%D7%99 Полный Вавилонский Талмуд в Викитексте в текстовом режиме с Раши и Тосафот]  (иврит)
• [www.e-daf.com/ Полный Талмуд постранично] в графическом режиме и аудио  (иврит)  (англ.)
• [www.istok.ru/library/jewish-education/talmud/ Талмуд и Мишна]. Раздел электронной библиотеки «Исток»
• [kodesh.snunit.k12.il/ Полный текст Талмуда] с поисковой машиной на сайте Снунит  (иврит)
• [www.mechon-mamre.org/i/0.htm Полный текст Талмуда] с поисковой машиной на сайте Института Мамре  (иврит)
• [www.eleven.co.il/article/14021 Талмуд] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.come-and-hear.com/talmud/rabbis.html Толкования Талмуда]. Издание Сончино. Come and Hear  (англ.)
• Михаэль Дорфман. [lamerkhav.wordpress.com/посиделки-с-талмудом/ Посиделки с Талмудом]
• [khazarzar.skeptik.net/thalmud/_tb_ru/index.htm Талмуд. Комментарии на русском.] Библиотека Руслана Хазарзара
• [www.evrey.com/sitep/talm/index.php3?trkt=zevahim&anchor=81#81 Талмуд. Комментарии на русском.]
• [barnascha.narod.ru/thalmud/_tb/index.htm Вавилонский Талмуд]
• [toldot.ru/tora/talmud/ Талмуд]. Изучение Талмуда по Интернету
• [www.evrey.com/sitep/talm/index.php3?trkt=berakhot&anchor=194.1#194.1 Постраничное изучение Талмуда] с раввином Элиягу Эссасом. Проект рассчитанный на постраничное изучение Талмуда в течение 7 лет (по листу в день). (рус.)
• [www.limud.ru/2011/01/21/bava-kama-perek-1 Трактат Талмуда Бава Кама по-русски, построчный перевод и комментарий издательства Арт Скролл (рус.)]
• [www.daatemet.org.il/issues.cfm?LANG=ru Дневная порция талмудической схоластики] Юмористические пересказы схоластических «дискуссий» мудрецов из текста Талмуда с израильского антирелигиозного сайта «Даат Эмет» (рус.).
• [www.evreyatlanta.org/medias.aspx?type=5 Аудиоуроки рава И. Зельмана.]
• [www.alba-translating.ru/index.php/ru/articles/200-20110204.html Талмуд будет переведен на итальянский язык.]
• [news.tut.by/society/216093.html Принципы иудейской логики могут быть положены в основу искусственного интеллекта]

Отрывок, характеризующий Талмуд

– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.