Талос (ЗРК)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Талос — американский корабельный зенитный ракетный комплекс дальнего радиуса действия. Создан в 1958 году Лабораторией прикладной физики Университета Джонса Хопкинса на основе наработок, полученных в рамках проекта «Бамблби», первыми носителями стали три крейсера типа «Галвестон», переоборудованные в 1958—1961 годах[1]. Проект сухопутного варианта ЗРК, разрабатывавшийся для Армии США, был отменен на стадии опытно-конструкторских работ[2]





Задействованные структуры

В разработке и производстве ракетных комплексов «Талос» и сопутствующего оборудования были задействованы следующие структуры:

Состав

В состав ЗРК «Талос» входили следующие боевые средства[12]:

Кроме того, ЗРК взаимодействовал с некоторыми системами корабля, не входившими в его состав[12]:

  • Радар воздушного обзора AN/SPS-43 — обеспечивал целеуказание для ЗРК «Талос»;
  • Трёхкоординатный радар сопровождения AN/SPS-30 — при первоначальном целеуказании обеспечивал информацию о высоте цели;
  • Радар обзора поверхности AN/SPS-10 — обеспечивал целеуказание по надводным целям;
  • Радар управления артиллерийским огнём Mk 37 — альтернативный источник целеуказания по надводным целям.

Принцип наведения ракеты

К 1945 году теория автоматического наведения ракеты на цель находилась в зачаточном состоянии. В 1925 году был впервые предложен принцип наведения ракет с помощью светового луча. Ракета с установленными в хвостовой части фотоэлементами выстреливалась в луч прожектора, который нацеливался с наземной станции на самолёт противника. По сигналам с фотоэлементов ракета вырабатывала управляющие сигналы рулям, которые удерживали ракету в луче прожектора и в конце концов приводили её к физическому контакту с целью. В годы Второй мировой войны в Великобритании разрабатывалась управляемая ракета Brakemine, которая наводилась на воздушную цель при помощи луча радара. Ни один из этих проектов не был доведён до работоспособного устройства, а принципы наведения ракет на большой (100 и более км) дальности вообще не были известны[13][14].

Проект «Bumblebee», в рамках которого создавалась ракета «Талос», предполагал использовать тот же самый принцип наведения по лучу радара (в литературе этот принцип иногда называют «осёдланный луч»). Главный недостаток этого принципа состоял в том, что ширина луча радара увеличивалась с дальностью, поэтому наведение было возможно только на тех расстояниях, где ширина луча не превышала радиус поражения боеголовки ракеты[13][15]. Для увеличения максимальной дальности перехвата до 100 и более миль было решено сочетать управление по лучу на маршевом участке траектории с самонаведением в конечной фазе перехвата[16].

Техническая реализация принципа самонаведения представляла собой отдельную проблему. На ракете не удавалось разместить достаточно мощный передатчик, который позволил бы головке самонаведения захватить цель на расстоянии 20 и более км, поэтому было решено использовать принцип полуактивного самонаведения — на ракете размещался только приёмник, облучение цели осуществлялось мощным излучателем, установленным на корабле-носителе[15].

В простейшем случае наведение по лучу требует применения одного радара — в этом случае радар сопровождения цели одновременно выполняет функцию наведения ракеты. Однако этом метод малоэффективен при перехвате скоростных маневрирующих объектов, когда быстро меняется азимут и/или угол места цели. Следуя за лучом радара, ракета постоянно находится сзади от цели, тогда как с точки зрения эффективности перехвата следует направлять ракету с некоторым упреждением. В противном случае ракета может не догнать более скоростную цель или полностью израсходует горючее при перехвате менее скоростной. С этой точки зрения целесообразно разделить сопровождение цели и управление ракетой. Поэтому в ЗРК «Талос» в каждом из двух каналов использовалось по два радара — AN/SPG-49 и AN/SPW-2.

Фазы перехвата

Перехват цели состоит из трёх фаз, соответственно, траектория ракеты делится на три участка:

  • Участок разгона — от пуска до сброса отработанного ракетного ускорителя и включения маршевого двигателя;
  • Маршевый участок — от включения маршевого двигателя до перехода ракеты в режим самонаведения;
  • Конечный (терминальный) участок — от перехода ракеты в режим самонаведения до поражения цели.

Участок разгона

Перед стартом система ориентирует гироскопы. Совместно с соответствующим контуром управления один из гироскопов обеспечивает неизменность направления движения ракеты во время работы ракетного ускорителя, другой — удерживает в течение всего полёта нулевой угол крена.

После пуска твердотопливного ускорителя ракета сходит с пусковой установки и продолжает двигаться в направлении, заданном первоначальным положением направляющей. Гироскопическая система обеспечивает в течение фазы разгона отклонение от первоначального направления не более 5°. Это необходимо, чтобы в конце разгонного участка ракета оказалась в луче радара наведения AN/SPW-2, который на маршевом участке траектории будет наводить ракету на цель[17]. Соответственно, луч радара наведения должен быть достаточно широким (не менее 10°), поэтому при близком к горизонтальному разгонном участке ракеты возникают помехи, связанные с отражением сигнала радара от поверхности воды. Это накладывает ограничения на угол подъёма направляющей при пуске. Ракета может быть пущена при углах возвышения в пределах 25-55°[18].

Управление ракетой на разгонном участке имеет некоторые особенности. Поскольку крыло, рассчитанное на сверхзвуковые скорости, малоэффективно на дозвуковом полёте, коэффициенты усиления в контурах управления на начальной стадии полёта завышены в 2,6 раза. Через 1,75 с после старта, когда будет достигнута сверхзвуковая скорость, система автоматически уменьшит коэффициенты усиления до нормального уровня[17]. Предусмотрена также защита приёмного устройства от мощного сигнала радара, который на небольших дистанциях может вывести из строя чувствительную электронику. Приёмная антенна при старте покрыта тонким защитным кожухом из сплава с малой температурой плавления. На разгонном участке оболочка ракеты разогревается из-за трения об воздух, защитный кожух плавится, и к моменту выхода ракеты на маршевый участок, антенна приёмного устройства готова к работе в штатном режиме[19].

Маршевый участок

Маршевый участок траектории начинается с отделения стартового ускорителя и запуска реактивного двигателя второй ступени. Система управления в этой фазе перехвата переключается из режима стабилизации направления движения в режим следования лучу радара наведения[17]. В этот момент ракета находится в луче радара AN/SPW-2, установленного на корабле-носителе. Приёмник сигналов управления ракеты принимает сигналы радара и передаёт их системе управления, которая приводит ракету на ось симметрии луча. Когда происходит захват ракеты радаром управления, с целью увеличения точности наведения система уменьшает ширину направляющего луча[16].

На этой стадии перехвата коэффициент усиления в контуре управления сделан зависимым от давления воздуха, так как от него зависит плотность атмосферы и, соответственно, эффективность рулей. Благодаря этому скорость реакции ракеты на управляющие сигналы не зависит от высоты полёта[17].

В процессе наведения ось луча отклоняется от точки, куда следует двигаться ракете и совершает коническое движение вокруг этой точки с частотой 30 об/с. Ширина луча и отклонение его оси от целевого направления составляют, соответственно, 3° и 0,85°[16] (по другим данным — 4° и 2°[20]). РЛС наведения, работающая в диапазоне 5-6 ГГц, генерирует группы из трёх импульсов с коротким интервалом между импульсами и длительным интервалом между группами. Временной интервал между группами меняется в зависимости от того, в какой фазе конического сканирования находится луч, в результате чего частота повторения групп импульсов меняется от 850 до 950 Гц. Максимальная частота повторения 950 Гц достигается в тот момент, когда луч находится в левой верхней позиции относительно оси вращения, минимальная частота 850 Гц — в правой нижней позиции относительно корабля. Таким образом, формируется частотно-модулированный импульсный сигнал с частотой модуляции 30 Гц и вариацией частоты 850—950 Гц. На основе этого сигнала приёмник ракеты формирует опорный синусоидальный сигнал с частотой 30 Гц, который используется как эталонная частота при определении фазового сдвига сигналов.

Для разного положения ракеты в зоне действия направляющего луча картина принимаемого сигнала различна. В общем случае амплитуда принимаемых импульсов меняется синусоидально. Максимальная величина импульсов также зависит от положения ракеты. Если ракета находится на окружности, по которой сканирует пространство ось луча, эта величина максимальна. Чем ближе расположена ракета к оси вращения луча, тем эта величина меньше. Таким образом, система управления ракеты получает от РЛС наведения[16]:

  • Опорный синусоидальный сигнал частотой 30 Гц, выделяемый частотным детектором;
  • Синусоидальный сигнал частотой 30 Гц, выделяемый амплитудным детектором. Сдвиг фазы этого сигнала относительно опорного соответствует направлению смещения ракеты от целевого направления;
  • Постоянный сигнал, выделяемый амплитудным детектором. Чем больше величина этого сигнала, чем сильнее отклонилась ракета от целевого направления.

Вычислив вектор отклонения ракеты от целевого направления, система управления вырабатывает сигналы для рулей, которые приводят ракету на нужную траекторию[16].

Поскольку на корабле может быть несколько станций наведения, и в полёте может одновременно находиться несколько ракет, необходимо различать сигналы различных станций наведения. Идентификационным признаком станции являются интервалы между импульсами в трёхимпульсных группах[16].

Сигнал радара наведения, принятый ракетой, ретранслируется обратно антенной, установленной в хвостовой части. Этот сигнал принимается радаром AN/SPW-2 и используется для вычисления дальности и угловых координат ракеты с целью их использования при расчёте траектории наведения. Компенсация качки корабля осуществляется системой наведения, которая вносит поправки в управляющие сигналы в соответствии с сигналом гироскопического датчика[16].

Примерно за 10 секунд до встречи с целью ракета по сигналу с корабля-носителя переводится в режим самонаведения[16].

Терминальный участок

На терминальной стадии перехвата ракета направляется на цель в режиме полуактивного самонаведения, руководствуясь отражённым от цели сигналом радара AN/SPG-49, который переводится в режим непрерывного излучения[17].

Наведение осуществляется путём поддержания постоянного курсового угла цели относительно ракеты. Благодаря этому ракета летит не точно на цель, а по более оптимальной траектории с упреждением в точку, где при данной скорости ракеты и цели должна произойти их встреча. 4 интерферометрических датчика в головной части ракеты принимают сигналы от цели, определяя её угловые координаты. При изменении угловых координат цели система управления ракеты вырабатывает управляющее воздействие на рули, которые поддерживают постоянный курсовой угол цели[16].

Пусковой комплекс

Существовали две основные версии пускового комплекса «Талос»: ранняя, с хранением части ракет в разобранном виде и пусковой установкой Mk-7, и поздняя, в которой все ракеты хранились в собранном виде, с пусковой установкой Mk-12. Первые устанавливались на легких ракетных крейсерах типа «Галвестон», вторые — на ракетных крейсерах типа «Олбани» и атомном ракетном крейсере «Лонг Бич».

В обеих версиях, ракеты хранились горизонтально в ангаре, со снятыми крыльями и стабилизаторами. Непосредственно перед подачей на пусковую установку, ракеты проходили цикл обслуживания, заключающийся в установке на них (вручную) крыльев и стабилизаторов и замене предохранителя взводящим механизмом.

Пусковой комплекс Mk-7 (ранний)

См. Ракетные крейсера типа «Галвестон»

Ракеты «Талос» хранились на борту корабля в палубном ангаре, длиной более 40 метров и массой почти в 200 тонн[21]. Ангар представлял собой комплекс хранения, снаряжения и предстартовой подготовки ракет перед подачей на пусковую установку. Его конструкция была выполнена из броневой стали толщиной в 30 мм и была герметизирована для защиты от воздействия оружия массового поражения.

Изнутри ангар «Талоса» был разделён на три секции: секция долговременного хранения ракет, секция хранения собранных ракет, секция предстартовой подготовки. Боеголовки и крылья хранились отдельно от ракет. Все три секции разделялись броневыми переборками с защитными противовзрывными дверями. Транспортировка ракет между секциями осуществлялась с помощью гидравлической транспортной системы.

Секция долговременного хранения ракет — в этой секции разобранные ракеты находились на долговременном хранении. В двух горизонтальных магазинах (по правому и левому бортам) хранились на стеллажах в пять рядов по три ракеты (всего 60 ракет в секции долговременного хранения). Стартовые ускорители и основные корпуса ракет хранились раздельно. Расположенный под потолком кран поднимал ракеты и ускорители со стеллажей и перекладывал их на транспортные тележки, двигавшиеся по рельсам вдоль стен отсека.

Секция готовых к запуску ракет — предназначалась для хранения собранных и заправленных ракет в ожидании подачи на ПУ. Ракеты располагались на «подносах», расположенных в два ряда по четыре в каждом (с учётом правого и левого борта в отсеке одновременно хранилось до 16 ракет). Каждый ряд мог смещаться на ширину одного «подноса» влево или вправо, за счёт чего можно было переставлять «подносы» с ракетами из ряда в ряд. Например, чтобы переставить крайнюю левую ракету из нижнего ряда в верхний, нижний ряд смещался в крайнее левое положение, а верхний — в крайнее правое. Затем крайняя левая ракета из нижнего ряда поднималась в верхний, а крайняя правая из верхнего ряда перемещалась в нижний. Это было предусмотрено для того, чтобы иметь возможность выбрать ракету нужного типа, так как «Талос» производился во многих специализированных модификациях. Двигающийся под потолком кран позволял перекладывать ракеты с транспортных тележек из секции долговременного хранения на свободные «подносы». Подача же собранных ракет в секцию предстартовой подготовки осуществлялась подвесной гидравлической транспортной системой.

Секция предстартовой подготовки — в этот отсек ракеты доставлялись из секции хранения собранных ракет с помощью гидравлической транспортной тележки под потолком. Здесь ракеты проходили предстартовую подготовку, заключающуюся в установке крыльев, стабилизаторов и изъятии предохранительного механизма из боеголовки. Здесь же располагалась регламентная аппаратура, с помощью которой хранящиеся ракеты проходили регулярный техосмотр (каждая ракета нуждалась в осмотре в среднем каждые 30 дней). Здесь же осуществлялась сборка доставляемых из секции долговременного хранения ракет, присоединение к ним боеголовок (доставлявшихся из расположенного вблизи киля погреба специальным лифтом) и последующая отправка в секцию готовых к запуску ракет.

После того как собранная ракета поступала в специю предстартовой подготовки, команда механиков брала хранившиеся отдельно крылья и стабилизаторы со стеллажей и закрепляла их на корпусе ракеты. Инертный предохранитель изымался из боеголовки и заменялся взводящим механизмом. После завершения сборки все механики отступали за специальный защитный экран, и каждый из них нажимал ногой специальную педаль, сигнализируя, что он находится в безопасном месте. Такая система была предусмотрена по той причине, что гидравлическое устройство подавало ракету на пусковую установку с высокой скоростью, и её широкие крылья могли серьёзно травмировать случайно оказавшего на пути механика.

Защитная противовзрывная дверь ангара с ракетами состояла из двух створок, распахивавшихся одна вверх, а другая вниз. На внутренней поверхности верхней створки располагались рельсовые направляющие, являвшиеся продолжением рельсов транспортной системы под потолком ангара. По этим рельсам ракета подавалась на балку пусковой установки и фиксировалась на ней. После этого взрывозащитная дверь немедленно закрывалась[22].

Пусковой комплекс Мк-12 (поздний)

См. Ракетные крейсера типа «Олбани»

Более поздняя версия комплекса имела существенные отличия от ранней. От хранения ракет в разобранном виде отказались: теперь весь боезапас состоял из соединенных с бустерами и заправленных ракет в подпалубном горизонтальном магазине. Ракеты лежали на «подносах», подающихся наверх с помощью рельсовых направляющих. Общий боезапас составляла 52 ракеты: рассматривалась версия с удвоенным магазином на 104 ракеты, но она не была реализована.

Расположенный над палубой ангар теперь служил только для предстартовой подготовки ракет. Процедура установки на ракеты крыльев и оперения, замены предохранителя взводящим механизмом осуществлялась аналогично Mk-7. В целом, комплекс Mk-12 считался более надёжным и более простым в обслуживании.

Тактико-технические характеристики

Комплекс обладал следующими характеристиками[1]:

  • Зона поражения:
    • по дальности — 105 км
    • по высоте — 28 км
  • Скорость ракеты — 2,5 М
  • Масса ракеты:
    • без ускорителя — 410 кг
    • с ускорителем — 3175 кг
  • Управление:
    • маршевый участок — по радиолучу
    • оконечный участок — полуактивное радиолокационное самонаведение
  • Боевая часть:
    • ядерная — W30
    • осколочно-фугасная — 136 кг

Корабли-носители

Модификации

Применение по надводным и наземным целям

Все модификации «Талоса» имели, по крайней мере, ограниченные противокорабельные возможности. Ракета могла быть запущена по надводной цели, находившейся в пределах радиогоризонта корабля. Так как отражение вращающегося луча радара от поверхности воды при малых углах наклона могло создать проблемы для автопилота ракеты, в случае применения по надводной цели, ЗУР «Талос» поднималась на большую высоту, и затем почти вертикально пикировала на цель, подсвечиваемую лучом радара SPG-59. Испытания 1968 года продемонстрировали, что ракета даже без боевой части имеет достаточную скорость и массу чтобы полностью уничтожить эскадренный миноносец[23].

Рассматривалось также применение «Талоса» против наземных мишеней на больших дистанциях. Так как радар подсветки не мог подсветить цель за радиогоризонтом, ракета просто посылалась по баллистической траектории в район цели. Очевидно, что обстрел мог быть эффективен лишь при применении ракет с ядерными боевыми частями, детонация которых проводилась на предварительно выбраной высоте по сигналу с корабля-носителя.

В 1965 году была создана противорадиолокационная модификация «Талоса». Ракета RGM-8H Talos-ARM (англ. Anti-radiation missile) могла комплектоваться различными детекторами излучения от ракет AGM-45 Shrike и была предназначена для поражения на дистанции до 185 км неприятельских РЛС либо кораблей с включёнными радарами при стрельбе за радиогоризонт. Несколько таких ракет было использовано против береговых вьетнамских радаров в 1960-х[24].

Наземный «Талос»

В середине 1950-х программой «Талос» заинтересовались ВВС США. Разработка зенитной ракеты ВМФ шла быстрее собственной программы ВВС CIM-10 Bomarc и военно-воздушные силы рассматривали возможность принятия на вооружение флотской ракеты в качестве «промежуточного» решения.

В 1955 году, на полигоне Уайт Сэндс был построен экспериментальный наземный комплекс «Талос». Заглубленная в землю концентрическая структура с пусковой установкой в центре была полностью автоматизирована и не нуждалась в участии персонала для подготовки ракеты к старту (так как в наземной ПУ пространство не было лимитировано, ракеты хранились в собранном виде с пристыкованными стабилизаторами). Предполагалось, что за счёт высокой по меркам 1950-х автоматизации и хороших лётных качеств ракеты, «Талос» может эффективно использоваться для защиты аэродромов от бомбардировщиков, крылатых и даже баллистических ракет.

Первые испытания продемонстрировали эффективность установки, но в 1956 году сенат США разделил сферы ответственности ракетных программ ВВС и Армии, определив, что все ракетные системы с дальностью менее 200 миль должны находиться в подчинении сухопутных войск. В результате, наземный комплекс был передан для оценки Армии. Армия, к этому моменту уже активно развивавшая собственную аналогичную программу MIM-14 Nike-Hercules не заинтересовалась флотской ракетой и закрыла проект.

Хронология

В таблице для кораблей с ЗРК «Талос» указаны даты вступления в строй после реконструкции, связанной с установкой ЗРК, и дата снятия ЗРК с вооружения по причине демонтажа (отмечено в примечании) или вывода корабля из состава флота.

Корабль Тип ПУ Радары
SPG-49 		ЗРК
в строю 		ЗРК
списан 		Примечание
CLG-3 «Галвестон» «Галвестон» 1 × Mk 7 2 28.05.1958 25.05.1970[25]
CLG-4 «Литтл-Рок» «Галвестон» 1 × Mk 7 2 03.06.1960 22.11.1976[26]
CLG-5 «Оклахома-Сити» «Галвестон» 1 × Mk 7 2 07.09.1960 15.12.1979
CGN-9 «Лонг-Бич» «Лонг-Бич» 1 × Mk 12 2 09.09.1961 1978 ЗРК демонтирован
CG-10 «Олбани» «Олбани» 2 × Mk 12 4 03.11.1962 29.08.1980
CG-11 «Коламбус» «Олбани» 2 × Mk 12 4 01.12.1962[27] 31.01.1975[27]
CG-12 «Чикаго» «Олбани» 2 × Mk 12 4 02.05.1964 01.03.1980

Оценка проекта

ЗРК «Талос» имел ограниченное применение из-за большой массы ракеты, пусковой установки и сопутствующей электронной аппаратуры. Двухканальная система требовала наличия четырёх радаров (два AN/SPG-49 и два AN/SPW-2). Установка такой системы была возможна только на кораблях большого водоизмещения, но даже корабли класса тяжёлый крейсер испытывали проблемы с остойчивостью из-за большой массы оборудования, установленного в надводной части корабля[28]. Возможности совершенствования комплекса также были ограничены из-за большого количества ручных операций при предстартовой подготовке, не позволяющих существенно ускорить процесс перезарядки.

Тем не менее, по совокупности характеристик «Талос» долгое время оставался одним из самых совершенных зенитно-ракетных комплексов, как морского так и наземного базирования. Его дальность поражения и возможности системы наведения равно как и мощность боевой части давали достаточно хорошие гарантии поражения (особенно с применением ядерных боевых частей) любых существующих на 1960-е противокорабельных ракет, включая Х-22 «Буря».

Судьба проекта

ЗРК «Талос» перестал эксплуатироваться в ВМС США в 1976 году. На крейсере «Лонг-Бич» ЗРК был демонтирован в 1978 году, на остальных кораблях он оставался до момента вывода корабля из состава флота. Последним кораблём, оснащённым ЗРК «Талос», был крейсер «Олбани», выведенный из состава флота в августе 1980 года. На смену «Талосу» пришли ракеты RIM-67 Standard, которые запускались с пусковой установки Mk 10 меньшего размера.

Напишите отзыв о статье "Талос (ЗРК)"

Примечания

  1. ↑ 1 2 Белавин Н.И. Корабли-ракетоносцы. — М.: Военное издательство, 1967, 272 с.
  2. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/160/mode/2up U.S. Navy Talos.  (англ.)] // Third Annual Guided Missile Encyclopedia 1959 : An Exclusive Weapon System Roundup for Industry. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., July 20, 1959. — P.160.
  3. ↑ Howard, William E. [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/18/mode/2up The Capital’s Top Private Industry.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., August 31, 1959. — Vol.5 — No.36 — P.19.
  4. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n1303/mode/2up Stubborn labor surplus.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., August 17, 1959. — Vol.5 — No.34 — P.18.
  5. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n189/mode/2up Industry countdown.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., May 25, 1959. — Vol.5 — No.21 — P.15.
  6. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets1219unse#page/n830/mode/1up Freedom to Excel at Vitro.  (англ.)] // Missiles and Rockets : The Weekly of Space Systems Engineering. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., April 15, 1963. — Vol.12 — No.15 — P.6.
  7. ↑ 1 2 [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n847/mode/2up Growth reported in six states.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., July 6, 1959. — Vol.5 — No.28 — P.14.
  8. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n47/mode/2up Industry countdown.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., May 4, 1959. — Vol.5 — No.18 — P.42.
  9. ↑ 1 2 3 4 [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b655549;view=1up;seq=792 Statement of Rear. Adm. William I. Martin, Acting Deputy Chief of Naval Operations (Air).  (англ.)] / Hearings on Military Posture, and H.R. 4016 : Hearings before the Committee on Armed Services, 89th Congress, 1st Session. — Washington, D.C. : U.S. Government Printing Office, 1965. — P.910-911 — 1556 p.
  10. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n281/mode/2up Contract awards.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., June 22, 1959. — Vol.5 — No.26 — P.48.
  11. ↑ [archive.org/stream/missilesrockets5195unse#page/n281/mode/2up Contract awards.  (англ.)] // Missiles and Rockets : Magazine of World Astronautics. — Washington, D.C.: American Aviation Publications, Inc., June 1, 1959. — Vol.5 — No.22 — P.44.
  12. ↑ 1 2 Phillip R. Hays [www.okieboat.com/Talos%20fire%20control%20system.html Talos Mk 77 Guided Missile Fire Control System] на сайте okieboat.com.
  13. ↑ 1 2 Phillip R. Hays [www.okieboat.com/History%20guidance%20and%20homing.html History of the Talos Missile Guidance and Homing Systems] на сайте okieboat.com.
  14. ↑ Gunner’s Mate M 3 & 2, Missile Guidance and Control, Naval Training Support Command, NAVTRA 10199-B, 1972, page 81.
  15. ↑ 1 2 Scanning Interferometer-Beam Rider Guidance System, Carl W. Brown, Allen B. Reppert, Bill D. Dobbins, U.S. Patent No. 3,677,500, July 18, 1972.
  16. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Talos Guidance System, Joseph Gulick, W. Coleman Hyatt and Oscar M. Martin, Jr., Johns Hopkins APL Technical Digest, Volume 3, Number 2, 1982, page 142.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 Talos Control System, Fletcher C. Paddison, Johns Hopkins APL Technical Digest, Volume 3, Number 2, 1982, page 154.
  18. ↑ The Unified Talos, Frank A. Dean, Johns Hopkins APL Technical Digest, Volume 3, Number 2, 1982, page 123.
  19. ↑ Antenna Cap, Billy D. Dobbins, Angus C. Tregida and George W. Luke, Jr., U.S. Patent No. 2,998,943, September 5, 1961
  20. ↑ The Talos Ship System, Elmer D. Robinson, Johns Hopkins APL Technical Digest, Volume 3, Number 2, 1982, page 162.
  21. ↑ [www.okieboat.com/Talos%20launching%20system.html Talos Missile Launching System]
  22. ↑ Обилие гидравлики в отсеке и многочисленные протечки приводили к тому, что обслуживающий персонал работал в дождевиках и с зонтами.
  23. ↑ [www.okieboat.com/Talos%20firing%20operations.html USS Oklahoma City Talos Missile Firing Operations]
  24. ↑ Существуют сведения о проработках модификации ЗУР «Талос» с активным самонаведением, но информация сомнительна.
  25. ↑ [www.ussgalveston.org/archiveddocs/timeline.htm Chronology - U.S.S. Galveston CL-93 / CLG-3]. USS Galveston Shipmates Association. Проверено 27 августа 2010. [www.webcitation.org/6BCzxGd1J Архивировано из первоисточника 6 октября 2012].
  26. ↑ [www.usslittlerock.org/Ship%20History.html A Brief History of the USS Little Rock]. USS Little Rock Association. Проверено 27 августа 2010. [www.webcitation.org/6BCzyBzfI Архивировано из первоисточника 6 октября 2012].
  27. ↑ 1 2 [www.usscolumbus.org/USS_Columbus/Welcome_Aboard.htm Welcome Aboard]. USS Columbus Veterans Association. Проверено 27 августа 2010. [www.webcitation.org/6BCzyeaFm Архивировано из первоисточника 6 октября 2012].
  28. ↑ Polmar, Norman (December 1978). «The U.S.Navy: Shipboard Radars» (United States Naval Institute Proceedings).

См. также

Ссылки

  • [www.hazegray.org hazegray.org]
  • [www.history.navy.mil US Naval Historical Center]

Отрывок, характеризующий Талос (ЗРК)

– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Талос_(ЗРК)&oldid=81569075»