Толбот, Джон, 1-й граф Шрусбери
| Джон Толбот John Talbot<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Смерть Джона Тальбота в битве при Кастийоне</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1421 — 17 июля 1453 | ||
| Предшественник: | Анкарет Толбот | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| ||
| 1421 — 17 июля 1453 | ||
| Предшественник: | Анкарет Толбот | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| ||
| 1421 — 17 июля 1453 | ||
| Соправитель: | Мод Невилл (1421 — 1423) | |
| Предшественник: | Томас Невилл | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| По праву жены | ||
| ||
| 20 мая 1442 — 17 июля 1453 | ||
| Предшественник: | Новая креация | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| ||
| 17 июля 1446 — 17 июля 1453 | ||
| Предшественник: | Новая креация | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| ||
| 1414 — 1419 | ||
| Предшественник: | Джон I Стенли | |
| Преемник: | Джеймс Батлер | |
| ||
| 17 июля 1446 — 17 июля 1453 | ||
| Предшественник: | Должность создана | |
| Преемник: | Джон Толбот | |
| Рождение: | 1384 или 1390 | |
| Смерть: | 17 июля 1453 Кастийон-де-Батай, Франция | |
| Отец: | Ричард Толбот, 4-й барон Толбот | |
| Мать: | Анкарет ле Стрейндж, 7-я баронесса Стрейндж из Блэкмера | |
| Супруга: | Мод Невилл Маргарет Бошан | |
| Дети: | От 1-го брака: 1. Джоан Толбот 2. Джон Толбот 3. Кристофер Толбот 4. Томас Толбот От 2-го брака: 5. Джон Толбот 6. Хамфри Толбот 7. Джоан Толбот 8. Элизабет Толбот 9. Льюис Толбот 10. Элеанор Толбот | |
Джон Толбот (англ. John Talbot, 1st Earl of Shrewsbury; ум. 17 июля 1453, Кастийон-де-Батай) — 7-й барон Толбот и 10-й барон Стрейндж из Блэкмера с 1421 года, барон Фёрниволл (по праву жены) с 1421, лорд-лейтенант Ирландии в 1414—1419 годах, 1-й граф Шрусбери с 1442 года, 1-й граф Уотерфорд и лорд верховный стюарт Ирландии с 1446 года, знаменитый английский полководец во время Столетней войны.
Биография
Заняв место в парламенте в 1410 году, он примкнул к оппозиции против династии Ланкастеров. За это Генрих V в 1413 году заключил его в Тауэр, но вскоре вернул ему свободу и назначил лордом-наместником Ирландии, в которой Тальбот быстро подавил восстание.
С 1417 года Тальбот принимал деятельное и почти непрерывное участие в Столетней войне и много раз был главнокомандующим английскими войсками во Франции. После ряда побед над французами в 1428 году Тальбот вынужден был снять осаду с Орлеана: французы, воодушевленные Жанной д’Арк, стали побеждать англичан и перешли в наступление. Тальбот был ранен и взят в плен в битве при Пате (1429). Французский король из уважения к рыцарским доблестям Тальбота освободил его без выкупа.
В 1444 году Тальбот снова был наместником в Ирландии; вернувшись оттуда, возобновил энергичную борьбу с французами в Нормандии. В 1449 году осажденный французами в Руане Тальбот был принужден к капитуляции, но скоро опять получил свободу. Когда Карл VII завоевал Гиень, Тальбот был поставлен во главе войска, которое должно было вернуть эту провинцию Англии.
Поддерживаемый гиенской знатью, которая предпочитала зависимость от Англии подданству французскому королю, Тальбот повёл дело очень успешно и быстро завоевал целый ряд городов; но Карл VII двинулся на выручку Гиени с большой армией, и при Кастийоне англичане были разбиты, а сам Тальбот погиб (под ним была убита лошадь, и когда он, беспомощный, лежал на земле, придавленный тушей коня, некий французский ополченец по имени Мишель Перунен зарубил его топором)[1]. В течение своей жизни Тальбот одержал победу в 47 сражениях и был прозван Британским Ахиллом.
Напишите отзыв о статье "Толбот, Джон, 1-й граф Шрусбери"
Примечания
- ↑ Seward, Desmond. The Hundred Years War: The English in France 1337-1453. — Penguin, 1999. — P. 262. — 304 p. — ISBN 0140283617.
Литература
- Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Толбот, Джон, 1-й граф Шрусбери
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
