Тальмон де ла Тремойль, Антуан Филипп
Антуан Филипп принц Тальмон де ла Тремойль (фр. Antoine Philippe, prince de Talmont de la Trémouille; 27 сентября 1765, Париж — 27 января 1794, Лаваль) — французский генерал.
В начальный период французской революции эмигрировал из Франции.
Когда начались революционные войны, был назначен адъютантом графа д’Артуа и участвовал в военных действиях против французской армии.
В 1793 году вернулся во Францию, был арестован в Шато-Гонтье, но бежал из тюрьмы, присоединился к инсургентам в Пуату и вскоре получил командование отдельным отрядом. В целом ряде сражений с республиканцами Тальмон де ла Треймуль проявил большую храбрость. Оскорблённый тем, что верховное командование было вверено не ему, а Флерио, отстранился от участия в войне. Узнанный в костюме крестьянина, он был арестован и казнён в Лавале в 1794 году.
Напишите отзыв о статье "Тальмон де ла Тремойль, Антуан Филипп"
Ссылки
- Тальмон де ла Тремуйль, Антуан Филипп // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи о человеке из Франции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Тальмон де ла Тремойль, Антуан Филипп
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
