Таляк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сура Ат-Таляк [koran.islamnews.ru/?syra=65&ayts=1&aytp=7&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 65:1—7] (Кулиев)

О Пророк! Когда вы даете женам развод, то раз­во­дитесь в течение установленного срока, ведите счет этому сро­ку и бойтесь Аллаха, вашего Гос­по­да. Не выгоняйте их из их домов, и пусть они не вы­ходят из них, если только они не совершат яв­ную мерзость. Таковы ограничения Аллаха. Кто преступает ограничения Аллаха, тот по­сту­па­ет не­спра­ведливо по отношению к себе. Ты не знаешь, что Ал­лах, возможно, после этого решит иначе. Когда для них наступит установленный срок, ос­тавь­те их у себя по-хорошему или же отпустите по-хорошему. Призовите сви­де­те­ля­ми двух спра­ве­д­ли­вых мужей из вас и будьте сви­де­те­ля­ми ради Ал­лаха. Таково увещевание для тех, кто ве­ру­ет в Аллаха и в Последний день. Тому, кто бо­ит­ся Ал­ла­ха, Он создает выход из положения и на­де­ля­ет его уде­лом оттуда, откуда он даже не пред­по­ла­га­ет. Тому, кто упо­ва­ет на Аллаха, достаточно Его. Аллах доводит до кон­ца Своё дело. Аллах ус­та­но­вил меру для каждой вещи. Для тех из ва­ших женщин, у которых пре­кра­ти­лись мен­стру­а­ции, если вы сомневаетесь, установленный для ра­з­вода срок равен трем месяцам, как и для тех, у ко­то­рых не было менструаций. Для беременных срок установлен до тех пор, пока они не раз­ре­шат­ся от бремени. Тому, кто бо­ит­ся Ал­ла­ха, Он об­лег­ча­ет дела. Таково повеление Аллаха, ко­то­рое Он нис­пос­лал вам. Тому, кто боится Аллаха, Он про­с­тит злодеяния и увеличит награду. По­селяйте их там, где вы живете сами – по ва­ше­му дос­тат­ку. Не при­чи­няй­те им вреда, желая сте­с­нить их. Если они бе­ре­мен­ны, то со­де­р­жите их, по­ка они не раз­ре­шат­ся от бремени. Ес­ли они кор­мят грудью для вас, то платите им во­зна­г­раж­де­ние и со­ве­туй­тесь между собой по-хорошему. Если же вы ста­не­те обременять друг друга, то кор­мить для него бу­дет другая женщина. Пусть об­ла­да­ющий до­с­тат­ком рас­хо­дует согласно сво­ему дос­тат­ку. А тот, кто сте­с­нен в средствах, пусть расходует из того, чем его ода­рил Аллах. Аллах не воз­ла­га­ет на человека сверх того, что Он да­ро­вал ему. После тяготы Аллах создает об­лег­че­ние.

Таля́к (араб. الطلاق‎ — развод‎) — развод в исламе. Право объявить о разводе имеет муж, либо шариатский судья, выносящий решение по просьбе жены. Мужчина, дающий развод жене, должен быть совершеннолетним, вменяемым и разводиться по собственной воле. Все мазхабы постулируют, что нельзя давать развод жене во время менструации (хайд) или послеродового кровотечения (нифас). В четырёх суннитских мазхабах развод, данный мужем менструирующей жене или во время того цикла, когда у них были интимные отношения, считается запрещённым (харам), однако, тем не менее, действительным. Но в джафаритском фикхе такой развод не имеет силы, за исключением некоторых случаев. Шииты требуют произнесения особой формулы развода и двух свидетелей. В суннитских мазхабах никакая формула не прописана и присутствие свидетелей не обязательно. Мужчина может развестись с одной женщиной три раза (хулла). После третьего развода супруги могут снова сойтись только после того, как женщина выйдет замуж за другого мужчину, вступит с ним в интимные отношения и, по каким-то объективным причинам, освободится от него. Единовременное троекратное произнесение формулы развода запрещено и признаётся в суннитских мазхабах. Шииты и салафиты такой развод считают за один. После расторжения брака женщина обязана выждать срок идда прежде, чем она вступит в новый брак. Идда разведённой женщины составляет три менструальных цикла, идда после окончания временного брака — два менструальных цикла, идда вдовы — четыре месяца и десять дней, идда беременной — до рождения ребёнка.





Принуждение

Мужчина, дающий развод жене, должен быть совершеннолетним, вменяемым и разводиться по собственной воле. Помимо ханафитов, учёные всех правовых школ (мазхабов) не признают действительным развод, данный по принуждению. Впрочем, в ряде случаев, когда муж откровенно не выполняет и не желает выполнять своих обязанностей по отношению к жене, шариатский судья имеет право принудить его дать ей развод. В случае же, если муж откажется, судья может сам развести женщину по её просьбе[1].

Развод во время менструации

Все мазхабы постулируют, что нельзя давать развод жене во время менструации (хайд) или послеродового кровотечения (нифас). Необходимо дождаться её окончания и после уже не иметь никаких сексуальных контактов с женой: она не должна вступать в близость с мужем во время того менструального цикла, когда он даёт ей развод. Этот «чистый» менструальный цикл потом засчитывается ей как часть идды (периода, когда женщина не может вступать в новый брак после развода, смерти супруга или окончания срока временного брака, признаваемого шиитами).

В четырёх суннитских мазхабах развод, данный мужем менструирующей жене или во время того цикла, когда у них были интимные отношения, считается запрещённым (харам), однако, тем не менее, действительным. Но в джафаритском фикхе такой развод не имеет силы, за исключением тех случаев, когда в браке между супругами не было секса (вне зависимости от того, была жена девственницей или нет), когда у жены уже наступила менопауза, когда жена беременна, или если муж отсутствовал месяц и более и не знал о том, что на момент развода у жены была менструация.

Если же у женщины репродуктивного возраста в силу какой-либо патологии нет месячных, учёные джафаритского толка требуют, чтобы она и её муж выждали три месяца, воздерживаясь от интимных отношений, и лишь затем они могут развестись.

Формула развода

Кроме того, шииты, в отличие от представителей четырёх суннитских мазхабов, требуют произнесения особой формулы развода, включающей в себя оборот «талик» (однокоренные производные от этого слова не допускаются). Муж не может делегировать жене право произнести эту формулу. Вне зависимости от того, сколько раз он повторил эту формулу, в джафаритском мазхабе развод расценивается как однократный, а не трёхкратный (в отличие от суннитских мазхабов, где троекратное произнесение формулы развода означает развод без права возвращения). Формула должна быть произнесена мужем или его представителем, развод в письменной форме или на языке жестов считается недействительным. При этом должны обязательно присутствовать двое справедливых (адиль) свидетелей.

Однако в суннитских мазхабах присутствие свидетелей не обязательно и не прописана никакая формула. Важно отметить, что если муж-суннит даёт развод жене-шиитке и не соблюдает вышеуказанных условий (например, при разводе отсутствуют свидетели или не произносится особая формула), развод всё равно считается действительным (в соответствии с хадисами имама Джафара ас-Садика и имама Мухаммада аль-Джавада). Но если муж-шиит даёт развод жене-суннитке, он обязан соблюсти условия, предписанные джафаритским мазхабом.

Окончательный развод

Мужчина может развестись с одной женщиной три раза, после чего наступает окончательный развод (хулла). После третьего развода женщина становится запретной для своего мужа. Супруги могут снова сойтись только после того, как женщина выйдет замуж за другого мужчину, вступит с ним в интимные отношения и, по каким-то объективным причинам, освободится от него. Причиной может служить смерть мужа или развод[2].

Троекратный развод

В соответствии с фикхом четырёх суннитских мазхабов, троекратное произнесение формулы развода означает, что супруги больше не могут возобновить брак, заключив никях заново, пока бывшая жена не побывает замужем за другим человеком, не вступит с ним в интимные отношения и не разведётся с ним[3]. Однако шииты считают такой развод однократным. По джафаритскому мазхабу, супруги могут воссоединиться после такого развода (во время идды — без заключения нового брака, и заключив новый брак по истечении идды), и если они разведутся снова, это будет считаться вторым разводом, и если они возобновят брак и разведутся снова после третьей попытки, развод будет считаться окончательным, и бывшие супруги больше не смогут заключить четвёртый брак, пока женщина не выйдет замуж за другого мужчину и не разведётся с ним (либо же она может вступить во временный брак, и тогда после истечения его срока она может вернуться к бывшему мужу после развода без права возвращения).

Хула

Помимо обычного развода, существует так называемый развод-хула, инициируемый женой в том случае, если муж выполняет все шариатские обязанности, однако женщина утратила свои чувства к нему и категорически не хочет оставаться его супругой. В таком случае она может выплатить ему установленную сумму денег и получить развод. У этого вида развода также существуют свои условия, описанные в книгах по фикху.

Идда

После расторжения брака женщина обязана выждать срок идда прежде, чем она вступит в новый брак. Идда разведённой женщины составляет три менструальных цикла, идда после окончания временного брака — два менструальных цикла, идда вдовы — четыре месяца и десять дней, идда беременной — до рождения ребёнка. Согласно джафаритскому мазхабу, женщина в период менопаузы не обязана выжидать идду. Что касается женщины, совершившей прелюбодеяния, то ханафиты, шафииты и большинство шиитских учёных считают, что в таком случае идда не нужна. Ханбалиты полагают идду обязательной для прелюбодейки точно так же, как и для разведённой женщины, а маликиты делают оговорку, что в случае, если прелюбодейке назначено наказание, идда для неё сокращается до одного менструального цикла.

Напишите отзыв о статье "Таляк"

Примечания

  1. [www.makaremshirazi.org/russian/estefta/?mit=281 Фетвы Макарема Ширази] / MakaremShirazi.Org
  2. Али-заде, А. А., 2007, [islamicencyclopedia.narod.ru/articles/880.html Хулла].
  3. [islamdag.ru/book/1296 Идда // Развод]. islamdag.ru (13 августа 2009). Проверено 18 января 2014.

Литература

В Викицитатнике есть страница по теме
Таляк

Отрывок, характеризующий Таляк

– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.