Танабэ, Томодзи
| Томодзи Танабэ | |
| 田鍋 友時 | |
 | |
| Томодзи Танабэ исполнилось 113 лет | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Мияконодзё, префектура Миядзаки, Япония |
Томодзи Танабэ (яп. 田鍋 友時 Танабэ Томодзи?, 18 сентября 1895 — 19 июня 2009) — японский долгожитель, на момент смерти в 113 лет являвшийся старейшим мужчиной в мире. Танабэ стал самым старым мужчиной в Японии после смерти Нидзиро Токуды, будучи на тот момент (12 июня 2006 года) 111-летним. После смерти 115-летнего Эмилиано Меркадо дель Торо 24 января 2007, он стал старейшим мужчиной в мире, чей возраст был точно проверен.[1] Он был последним достоверно зарегистрированным долгожителем-мужчиной, который родился в 1895 году.
Танабэ был одним из семи старейших в мире людей, чей возраст был верифицирован и одним из трех самых старых в Японии. Несмотря на то, что он был самым молодым «старейшим живущим мужчиной» с 1999 года до объявления его старейшим в январе 2007, на момент смерти, Танабэ занимал 10-е место среди самых старых мужчин когда-либо живших на Земле и был только на один день моложе Джонсона Паркса (Johnson Parks) (1884—1998) занимающего 9-е место. Кроме того, Танабэ — один из пятнадцати полностью верифицированных мужчин-долгожителей, достигнувших когда-либо возраста 113 лет.
Биография
Томодзи Танабэ родился в городе Мияконодзё префектуры Миядзаки, где жил и работал инженером-строителем. У него было восемь детей, 25 внуков и 54 правнука. Причиной своего долголетия он называл полное воздержание от алкоголя. На своём 112-м дне рождения, после получения 100 000 иен (870$) и цветов от местного мэра, Танабэ заявил: «Я хочу жить вечно. Я не хочу умирать». Он обладал прекрасным здоровьем, возможно по причине овощного питания и того, что он ежедневно, в три часа дня, выпивал стакан молока. Очень любил есть креветок.
Отмечая свой 113-й день рождения Танабэ сказал: «Я счастлив. Я ем много. Я не хочу умирать». Танабэ получил в качестве подарков ко дню рождения гигантскую чашку чая, на которой было выгравировано его имя и дата рождения, цветы и 1 000$ от мэра Мияконодзё Макото Нагаминэ. Чиновник Мияконодзё сказал: «Его любимое блюдо — жареные креветки, но, насколько нам известно, он сократил количество жирной пищи. Он сказал, что хочет жить в течение еще 10 лет, и что он не желает умирать».[2]
19 июня 2009 года, Танабэ умер во сне от остановки сердца в собственном доме в южной Японии. Ему было 113 лет и 274 дня.[3] После смерти Томодзи Танабэ, старейшим живущим мужчиной на Земле, стал 113-летний английский ветеран Первой мировой войны, Генри Эллингем.[4], а старейшим мужчиной в Японии — бывший почтальон из города Кётанго Дзироэмон Кимура.
См. также
Напишите отзыв о статье "Танабэ, Томодзи"
Примечания
- ↑ [news.samaratoday.ru/news/118766/ Сертификат старейшего жителя планеты вручен 111-летнему японцу Томодзи Танабэ | ЛЮДИ | САМАРА СЕГОДНЯ — Информационный канал]
- ↑ [www.japantoday.com/category/national/view/worlds-oldest-man-celebrates-113th-birthday-in-miyazaki World’s oldest man celebrates 113th birthday in Miyazaki › Japan Today: Japan News and Discussion]
- ↑ [www.kp.ru/online/news/502035/ В Японии скончался 113-летний Томодзи Танабэ — старейший мужчина планеты // KP.RU]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=294861&cid=9 Вести. Ru: Самым пожилым человеком планеты стал британец Генри Эллингем]
Отрывок, характеризующий Танабэ, Томодзи
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
