Танияма, Ютака

Ютака Танияма (яп. 谷山 豊 ; 12 ноября 1927 — 17 ноября, 1958) — японский математик, наиболее известный по выдвижению гипотезы, носившей его имя, а теперь называющейся теоремой Таниямы — Симуры.

Гипотеза Таниямы

Гипотезу Таниямы, впоследствии ставшей теоремой Таниямы — Симуры, Ютака Танияма выдвинул после встречи с Андре Вейлем, чьё предложение было им переформулировано вместе с Горо Симурой. С этой гипотезой хоть и связаны имена Таниямы, Симуры и Вейля, но основная идея принадлежит Танияме.

В 1986 году Рибет доказал, что если гипотеза верна, то верна и Великая теорема Ферма, что и заставило Эндрю Уайлса в течение многих лет втайне работать над этой теоремой, а впоследствии и доказать ту её часть, которой было достаточно для доказательства Великой теоремы Ферма. Сама теорема целиком была окончательно доказана в 1999 году.

Гибель

По непонятным причинам Танияма покончил жизнь самоубийством, оставив записку:

До вчерашнего дня у меня не было цели покончить с собой. Но некоторые должны были обратить внимание, что в последнее время я устал и физически, и морально. Причину моего самоубийства я не могу и сам понять, но это не результат какого-то конкретного события, нет никаких особенных причин. Единственное, что я точно знаю, — я потерял веру в будущее. Может быть, есть кто-то, для кого моё самоубийство будет ударом. Я искренне надеюсь, что это событие не бросит тень на будущее этого человека. Во всяком случае, я не могу отрицать, что это будет предательством с моей стороны, но прошу простить меня за это последнее осознанное действие, которое я совершаю в своей жизни.

Хоть эта записка и загадочна, она говорит об усталости и потере веры в будущее. Идеи Таниямы осуждались как безосновательные, а его поведение вообще иногда становилось странным. Горо Симура говорил, что Танияма страдал от депрессии.

Примерно через месяц Мисако Судзуки, девушка, на которой он планировал жениться, также покончила жизнь самоубийством, оставив записку: «Мы обещали друг другу, что что бы ни случилось, мы всегда будем вместе. Теперь, когда он ушёл, я тоже должна уйти, чтобы присоединиться к нему».

После смерти Таниямы Горо Симура сказал, что:

Он всегда был добр к своим коллегам, особенно к своим подчинённым, и он искренне заботился об их благополучии. Он был моральной поддержкой тех, кто общался с ним на математические темы, включая, конечно, и меня. Возможно, он никогда не осознавал этой своей роли, которую он играл для нас. Но я чувствую это сильнее, чем когда он был жив. Но никто не смог оказать ему хоть какую-нибудь поддержку, когда он очень сильно нуждался в ней. И от этого моя боль ещё сильнее.

Ссылки

• Singh, S. Fermat’s Enigma. — Bantam Books, 1998. — ISBN 0-8027-1331-9.
• Джон Дж. О’Коннор и Эдмунд Ф. Робертсон. [www-groups.dcs.st-and.ac.uk/~history/Biographies/Taniyama.html Ютака Танияма] (англ.) — биография в архиве MacTutor.

Отрывок, характеризующий Танияма, Ютака

В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.