Танковая гренадерская дивизия «Курмарк»
Поделись знанием:
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
| Танковая гренадерская дивизия «Курмарк» Panzer-Grenadier-Division «Kurmark» | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Тип | |
| Функция | |
| Дислокация | |
| Войны | |
| Участие в | |
Танковая гренадерская дивизия «Курмарк» (нем. Panzer-Grenadier-Division «Kurmark»; также неверно называемая танковой дивизией «Курмарк»[1][2]) — танковая дивизия вермахта во Второй мировой войне.
Содержание
Боевой путь
Дивизия была спешно сформирована в январе 1945 года под руководством прославленного полковника Вилли Лангкайта для обороны немецких провинций. Состав дивизий был разнородным, подразделения были недоукомплектованы и плохо экипированы. Наряду с возвратившимися в отпуск солдатами и плохообученными свежими частями в дивизию вошли неполная запасная бригада дивизии «Великая Германия» и фанен-юнкеры дрезденской школы, обладавшие высоким боевым духом. Лангкайт энергично реквизировал личный состав учебных заведений и технику прямо с заводов, из-за чего часть танков не имела орудий. Дивизия «Курмарк» была брошена на Одер, где ей ценой высоких потерь (особенно в технике) удалось достичь ряда успехов в сражении с советскими войсками. После этого дивизия отошла на восстановление, а в апреля была переведена к востоку от Берлина. В ходе наступления многократно превосходящих сил «Курмарк» в составе 9-й армии была окружена, но вырвалась на юго-запад, где снова встретилась с советским наступлением и была разгромлена. Но некоторым подразделениям удалось уйти на запад и перейти Эльбу, где 8 мая они сдались американцам в составе 12-й армии.
Боевой состав
- 151-й танковый полк «Курмарк»
- 152-й танковый гренадерский полк (2 батальона велосипедистов)
- Танковый фузилёрный полк «Курмарк»
- 151-й танковый артиллерийский полк «Курмарк» (2 дивизиона)
- 151-й противотанковый батальон «Курмарк» (4 роты, «Панцершреки» и «Панцерфаусты»)
- 151-й танковый разведывательный батальон «Курмарк»
- 151-й танковый сапёрный батальон «Курмарк»
- 151-й танковая рота связи «Курмарк»
- Армейская зенитная батарея «Курмарк»
- Приданные части: 1234-й, 1235-й, 1239-й, 1241-й, 1242-й фанен-юнкерские гренадерские полки
Награждённые Рыцарским крестом Железного креста (4)
- Адам Ридмюллер, 18.2.1945 — фельдфебель, командир взвода 4-й роты 104-й бригады истребителей танков
- Альберт-Густав Лидтке, 15.3.1945 — фанен-юнкер-обер-фельдфебель 6-й роты 1241-го фанен-юнкерского гренадерского полка
- Вилли Шмюкле, 15.3.1945 — фанен-юнкер-обер-фельдфебель 6-й роты 1241-го фанен-юнкерского гренадерского полка
- Ганс-Вольфганг Шёне, 23.3.1945 — обер-лейтенант резерва, командир 2-го батальона 1242-го фанен-юнкерского гренадерского полка
Напишите отзыв о статье "Танковая гренадерская дивизия «Курмарк»"
Примечания
- ↑ [www.axishistory.com/index.php?id=1315 Panzer-Grenadier-Division «Kurmark»] (англ.). на axishistory.com. [www.webcitation.org/68p33a2Pp Архивировано из первоисточника 1 июля 2012].
- ↑ [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Panzerdivisionen/KurPD.htm Panzer Division "Kurmark"] (нем.). на lexikon-der-wehrmacht.de. [www.webcitation.org/68p349jAf Архивировано из первоисточника 1 июля 2012].
Ссылки
- [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Panzergrenadierdivisionen/PGDKurmark-R.htm Panzer-Grenadier-Division «Kurmark»] (нем.). на lexikon-der-wehrmacht.de. [www.webcitation.org/67x7w4APW Архивировано из первоисточника 26 мая 2012].
Литература
- Сэмьюэл В. Митчем. Танковые легионы Гитлера = The Panzer Legions. A Guide to the German Army Tank Divisions of WW II and their Commanders. — М.: Яуза-пресс, 2009. — С. 345—347. — 416 с. — (Солдат Третьего Рейха). — 4000 экз. — ISBN 978-5-9955-0042-1.
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Танковая гренадерская дивизия «Курмарк»
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
