Чкаловск (Калининград)

Посёлок Чкаловск Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Калининградская областьКалининградская область Городской округ Калининград Координаты 54°46′00″ с. ш. 20°27′00″ в. д.54.76667° с. ш. 20.45000° в. д. / 54.76667; 20.45000    Первое упоминание XVI век Прежние названия Танненвальде, Зидлунг Население 11000 человек (2009) Часовой пояс UTC+2 Почтовый индекс 236019 Автомобильный код 39, 91 Чкаловск Москва Калининград Чкаловск

Чка́ловск (до 29 июля 1948 — Танненвальде, Зидлунг, нем. Tannenwalde, Siedlung) — посёлок, входящий в состав Калининграда.

Административно относится к Центральному району города.

В состав нынешнего Чкаловска входит поселение (по-немецки Зидлунг) выросшее северо-восточнее от имения Танненвальде после постройки железной дороги в 1919 году.

Само имение было полностью снесено при строительстве новой автомобильной дороги, огибающей увеличившийся аэродром.

Вошедшие в состав посёлка Чкалово (после очередного переименования в 1949 году из Чкаловского городка) посёлки Проверен (Prowehren) и Штритткайм (Strittkeim) более не существуют.

В дальнейшем название Чкалово официально трансформировалось в Чкаловск (1976 официальный справочник населённых пунктов Калининградской области).

География

Расположен непосредственно за окружной дорогой, рядом с дорогой Калининград — Светлогорск. Имеется железнодорожная станция на линии Калининград — Пионерский — Светлогорск (станция Чкаловск). С центром Калининграда посёлок связан тремя автобусными маршрутами (№ 23, № 31, № 36). При въезде в поселок также ходит троллейбус (№ 1, а в летний период ещё и № 2). В сам поселок протянуть троллейбусную линию нельзя из-за пересечения с линией электричек.

История

Танненвальде упоминается первый раз в исторических источниках как усадьба в XVI веке. Известно, что в 1608 году свою летнюю резиденцию разместил здесь придворный врач Аургсфабер. В 1662 году усадьбу приобрёл главный окружной начальник Бальги и Инстербурга Людвиг Фон Ауэр. С тех пор и до 1945 года усадьба оставалась собственностью семейства Ауэров, так как сын Людвига фон Ауэра основал там майорат — переходящее по наследству имение, которое нельзя было продавать. Последним (восьмым) хозяином имения был Андреас Христоф.

На 1913 год в имении Танненвальде проживал 51 человек.

В 1919 году в имении проживало уже 432 человека. В том же году началось бурное строительство нового посёлка (Зидлунга) в северо-востоку от имения. В 1929 году, на десятилетие посёлка, была построена народная школа (Otto Braun-Schule) и освящена новая кирха. К 1938 году население выросло до 2669 человек.

К началу XX века здесь была народная школа, кирпичный завод, пекарня, железнодорожная станция. В 1935 году рядом с посёлком начали сооружать военный аэродром. В состав Кёнигсберга посёлок вошёл 1 апреля 1939 года.

Экономика и социальная сфера

Из социально-бытовой инфраструктуры в посёлке наличествуют одна средняя школа, один детский сад, детская поликлиника, стоматологический кабинет, медицинский центр, подростковый клуб «Авиатор», почта с отделением сбербанка, шесть парикмахерских и один салон красоты, около двух десятков магазинов, магазин «Квартал», три автозаправочные станции.

Промышленность ранее была представлена мебельной фабрикой, теперь мебельной фабрики как единого предприятия не существует, а на её территории располагаются несколько частных фирм по производству мебели, тротуарной плитки и металлоконструкций.

В Чкаловске расположен военный аэродром (видимо, с этим фактом связано и название, данное посёлку после войны), поэтому среди населения довольно много военных. С аэродромом связаны также названия улиц посёлка. Все они, кроме улицы Мира и Авиационной носят имена павших летчиков 211 штурмовой авиадивизии, базировавшейся на аэродроме сразу после войны. Названия дали их боевые товарищи. Тогда было не известно, что капитан Хрисанфов, сбитый в Белоруссии не погиб. Кроме того на аэродроме в составе 1 гвмтп служил и жил в Чкаловске будущий Герой России, генерал и легенда палубной авиации Тимур Апакидзе.

Достопримечательности

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• До наших дней сохранился господский дом бывшей усадьбы, в 1930-х годах там размещалась школа.
• После 1945 года в этом здании — ДОФ. Рядом установлены бюсты Героев 15 одрап и самолет Ил-28Р.
• На ул. Лукашова расположена самая крупная братская могила г. Калининграда, в которой захоронено более 1220 советских воинов. В 2005 году мемориал павшим советским воинам был реконструирован.
• Рядом возведен православный храм.
• До 1970-х годов были руины кирхи. Поселковая кирха сохранялась и после войны (её приспособили под тренажёрный центр). В 1968 году строение сгорело, а пятью годами позже руины снесли.

Ссылки

• [narod.yandex.ru/community/gallery/view.xhtml?com_id=56976&image_id=59651 План посёлка (Фрагмент карты Кёнигсберга 1940 г.)]
• [may1945-pobeda.narod.ru/photoalbum3.html Мемориал в Чкаловске, фото]
• [newchkalovsk.ru Новостной портал посёлка]

Отрывок, характеризующий Чкаловск (Калининград)

– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.