Танфильев, Гавриил Иванович

Гавриил Иванович Танфильев
Дата рождения:	22 февраля (6 марта) 1857(1857-03-06)
Место рождения:	Ревель, Российская империя
Дата смерти:	4 сентября 1928(1928-09-04) (71 год)
Место смерти:	Одесса, СССР
Страна:	Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	Ботаника, почвоведение, география
Альма-матер:	Петербургский университет
Научный руководитель:	А. Н. Бекетов, В. В. Докучаев
Известен как:	классик современной географии и геоботаники

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Tanfil.». [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=10417-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Гаврии́л Ива́нович Танфи́льев (22 февраля (6 марта) 1857, Ревель (ныне Таллин) — 4 сентября 1928, Одесса) — русский и советский ботаник, почвовед и географ.

Биография

Родился в семье корабельного смотрителя Балтийской таможни. Среднее образование получил в Ревельской классической гимназии, которую окончил в 1876 году.

В 1877 году он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, вначале на математическое отделение, через два года перешёл на естественное отделение.

Во время учёбы в университете Г. И. Танфильеву приходилось испытывать затруднения в материальных условиях, так как родители, обременённые большой семьёй, не могли ему помогать. Для получения средств к существованию он был вынужден заниматься частными уроками.

Среди учителей Г. И. Танфильева в Петербургском университете были видные русские учёные — ботаник А. Н. Бекетов и почвовед В. В. Докучаев, влияние которых определило направление научной деятельности молодого учёного.

В 1883 году окончил Петербургский университет со степенью кандидата. По совету В. В. Докучаева он избрал для кандидатской работы тему «К вопросу о флоре чернозёма».

В 1885 году он поступил на административную работу в департамент Министерства государственных имуществ, в котором проработал до 1892 года. Во время работы в министерстве он продолжает заниматься научной деятельностью, всесторонне изучая растительность и физико-географические особенности России.

Научная деятельность Г. И. Танфильева была тесно связана с научными обществами — Петербургским обществом естествоиспытателей и особенно с Вольным экономическим обществом. С 1888 года он был секретарем Почвенной комиссии Вольного экономического общества, а с 1899 года стал её председателем, в 1911 года избран президентом Новороссийского общества естествоиспытателей. Он состоял почетным членом Московского университета и Владимирского общества любителей естествознания.

В 1892 году В. В. Докучаев предложил Г. И. Танфильеву принять участие в качестве ботаника в большой экспедиции по изучению природы русских степей. По материалам этой экспедиции Г. И. Танфильевым была написана работа «Пределы лесов на юге России», которую он защитил в 1895 году в Петербургском университете в качестве магистерской диссертации. В этом же году он был приглашен в Петербургский университет на должность приват-доцента и начал читать студентам курс ботанической географии. Одновременно он поступает на работу в Петербургский ботанический сад, в начале в должность младшего консерватора, а затем становится (с 1899 г.) главным ботаником этого сада.

В 1899—1903 гг. Танфильев продолжал экспедиционную деятельность: он изучал природу Барабы и Кулундинской степи — своеобразных областей Западной Сибири, исследовал Архангельскую, Олонецкую и Вологодскую губернии и в Закавказье.

В результате активной экспедиционной работы здоровье Танфильева Г. И. было подорвано прогрессирующим туберкулёзом, ему требовалось лечение и смена влажного петербургского климата, поэтому он был вынужден переехать на жительство на юг России. В 1904 году он принял участие в конкурсе на замещение должности профессора географии Императорского Новороссийского (Одесский национальный университет имени И. И. Мечникова, Украина) университета и был на неё избран. В 1905 году Танфильев Г. И. переехал в Одессу и работал здесь до конца жизни. В стенах университета им была создана одна из лучших в русских университетах кафедра географии, и подготовлено много учеников. В период реорганизации университета (1920—1933 гг.) он возглавлял (до 1928 г.) научно-исследовательскую кафедру физической географии и геологии в Одесском институте народного образования.

Большую учебную и организационную работу в качестве профессора университета Г. И. Танфильев сочетал с плодотворной научной деятельностью. На основании новых материалов, полученных в результате личных экспедиций, он подготовил докторскую диссертацию «Пределы лесов в полярной России по исследованиям в тундре тиманских самоедов». В 1912 году он успешно защитил её в Петербургском университете, получив ученую степень доктора географии.

В советский период Г. И. Танфильев активно продолжал научную и педагогическую деятельность. Он был выдвинут в академики Академии наук СССР, однако не дожил до выборов. 4 сентября 1928 года он скончался на 72-м году жизни.

Именем Г. И. Танфильева названы в Охотском море остров в Малой гряде Курильских островов и пролив между этим островом и островом Анучина.

В честь Г. И. Танфильева названа улица в Одессе.

Научная деятельность

Г. И. Танфильев, как учёный, был характерным представителем бекетовско-докучаевской школы. Основными направлениями в его научной деятельности было изучение тундр, болот, русских степей, их растительность и почва. В его трудах нашли решение широкие общебиологические вопросы о причинах безлесья степей и тундр, о взаимоотношениях леса и степи.

Изучение степей

Теоретические представления Г. И. Танфильева по этим вопросам были сформулированы им ещё в его кандидатской работе 1889 года «К вопросу о флоре чернозёма».

Образование чернозёма Танфильев связывал не только с гниением травянистой растительности, но и с другим непременным условием этого процесса — влиянием подстилающих почву материнских пород — лёсса. Лёсс, богатый содержанием извести, связывает продукты разложения растительных остатков и образует с ним прочное соединение — гумус, или перегной, что и приводит к образованию чернозёма — характерной почвы степей.

Появление на степных чернозёмах особой, свойственной только им растительности, Танфильев связывал со значительным содержанием в этих почвах углекислой извести и поваренной соли. Флора чернозёма, по мнению Танфильева, является флорой известковых почв, подстилаемых лёссом.

Мысль о влиянии засоленности почв на состав растительности в общей форме высказывались учителями Танфильева — Бекетовым (1877) и Докучаевым (1891), но именно Танфильев глубоко обосновал и развил эти взгляды.

Танфильев писал, что в местах благоприятных для скопления растворимых солей, развивается солончаковая растительность. На почвах, где соли в значительной степени вымыты водами, появляется растительный лес. На лесных опушках зимой скопляется много снега, весной он долго лежит и медленно тает, вымывая соли из почв. Таким образом, присутствие леса способствует дальнейшему выщелачиваю примыкающих к нему почв черноземной степи, создавая условия для поселения на этих почвах древесной растительности. В итоге, освобождая почвы от солей, лес теснит степные растения и занимает их место: лес наступает на степь.

Во многих своих трудах Г. И. Танфильев высказывал мысль о том, что существование русских чернозёмных степей не обуславливается климатом; граница между лесом и степью не является климатической. Граница степи, по мнению Танфильева, проходит там, где почва становится не известковой.

Танфильев считал, что в доисторические времена степи были более обширными, распространялись на север дальше, чем в настоящее время, — включая Владимирскую и часть Московской губернии.

Рассматривая вопрос о границах доисторических степей в Европейской России (1896), Танфильев обращал внимание на границу между хвойными и широколиственными лесами. Он утверждал, что последние расположены на почвах, подстилаемых лёссовидными породами, и замечал, что северная граница чернозёма идет обычно не далее 75 км, к югу от указанной пограничной линии между этими типами леса. Полосу между этими двумя границами, где подпочвой всюду служит лёсс, Танфильев и считал областью доисторических степей. По его мнению, ранее почвы здесь были чернозёмными, но лес, постепенно надвигаясь на эту степную область, способствовал выветриванию и исчезновению чернозёма вследствие промывания почв дождевыми и талыми снеговыми водами.

Для определения степени засолённости степных почв Танфильев разработал так называемый «метод вскипания», который широко используется в практике полевых почвенных исследований. Он состоит в том, что степные почвы при смешивании с разведённой соляной кислотой вскипают, вследствие наличия в них известковых солей.

Изучая растительность Крыма (1902) Танфильев занимался выяснением причин безлесия Яйлы. По его мнению, обильное орошение почв на Яйле, позднее освобождение почв из-под снега, кратковременность здесь бесснежного и безморозного периода — всё это создаёт условия, благоприятствующие развитию луговой растительности и препятствующие развитию леса.

Изучение тундр

В течение многих лет Г. И. Танфильев, путешествуя по русскому северу, изучал растительность и почвы тундр. Он утверждал, что на севере, под натиском травянистой растительности, лес отступает к югу. Причину этого отступания он видел не в климатических, а в почвенных условиях: моховой покров и торфяники, образующие на лесных опушках, вызывают заболачивание и охлаждение почв, поскольку мох и торф — плохие проводники тепла, и в связи с этим поднятие уровня мерзлоты. Вследствие этого появляется угнетённое состояние, а затем и гибель лесных опушек и постепенное отступание леса к югу. Отступание полярной границы дуба Танфильев связывал с этими же причинами.

Таким образом, в жизни растений тундры Г. И. Танфильев видел ту же зависимость от почвенных условий, что и у степных растений, с той лишь разницей, что в степи гибель лесных растений вызывают почвенные соли, а на севере уровень мерзлоты.

Изучение болот

Изучая процессы заболачивания, Г. И. Танфильев, проводил обширные исследования болот Европейской России (1888, 1889, 1890, 1895, 1898). Причинами заболачивания почв, он считал плохую проницаемость грунта и, в связи с этим, застаивание воды; продолжительное время разлива рек или озёр; образование в почве на небольшой глубине прослоек рудяка или ортштейна, не проницаемых для воды, а также появление на пожарищах в лесу и на лесосеках некоторых растений, которые образуют на поверхности земли плотный дерновой слой, подобный войлоку, что затрудняет просачивание воды в почву и задерживает на поверхности атмосферные осадки.

Танфильев, впервые дал классификацию болот Европейской России (1898), выделив следующие главные типы болот и торфяников:

I. Низовые или пойменные болота и торфяники.
1. Тростниковые болота:
А) пресноводные
Б) жестководные
В) солоновидные
2. Зыбуны
3. Болотистые кислые луга (и луговые кочкарники)
4. Травянистые торфяники
5. Гипновые торфяники (из мхов Hypnum)
II. Ключевые торфяники
6. Известково-ключевые
7. Железисто-ключевые (и ольховые трясины)
III. Верховые, неразливные, боровые, сфагновые болота и торфяники.
8. Сфагновые болота
9. Сфагновые торфяники
10. Сфагно-кустарниковые торфяники с мёрзлым ядром (бугристые торфяники в тундрах).

Глубокие и важные исследования Г. И. Танфильева, в которых он разбирает комплекс вопросов, связанных с изучением болот: влияние болот на климат, значение их в питании рек, проблемы осушки и пр., — позволяют говорить о нём, как об основателе болотоведения в России.

Общебиологические идеи и теории

В вопросах разработки общебиологических идей и теорий Г. И. Танфильев, судя по его трудам, может быть охарактеризован как эволюционист. Особенно глубоко он разрабатывал проблему взаимосвязи и взаимообусловленности почв и растительности. Он утверждал, что состав и физические свойства почв, как всякого естественноисторического тела, непрерывно изменяются, в зависимости от этого изменяется распределение и состав растительности; смена ландшафтов, таким образом, происходит в силу их собственной жизнедеятельности.

Тщательно и многосторонне разрабатывая взаимоотношение почв и растительности, может быть, в известной степени Танфильев допускал переоценку влияния почв на растительность, недооценивая влияния климата. Однако это обстоятельство не умаляет исторического значения его трудов, содержащих обширный, тщательно проверенный фактический материал, опираясь на который он строил общебиологические теории.

Работы Г. И. Танфильева явились основой, на которой продолжают разрабатываться современные представления о связи почв и растительности.

Г. И. Танфильев первый предложил деление Европейской России на физико-географические области (1896), установив следующие четыре области с их подразделениями:

I. Область северной России, или область ели.
1. Полоса тундры
А) Торфянисто-бугристая тундра
Б) Песчаная тундра
В) Глинистая тундра
Г) Каменистая тундра
2. Полоса болот и тайги
3. Полоса суходолов и смешанных лесов
II. Область южной России, или область древнестепная
4. Полоса бледноцветных лёссовых почв
5. Полоса чернозёмная
А) Предстепье
Б) Полоса сплошных чернозёмных степей
III. Область арало-каспийской солонцеватой пустыни
IV. Область Южного берега Крыма

В основном с некоторой детализацией и уточнениями эта схема принимается в ботанической географии до настоящего времени.

В 1903 году Г. И. Танфильев опубликовал обзор растительности всей России — «Главнейшие черты растительности России». Эта работа была единственной сводкой по данному вопросу почти до середины XX века. В ней изложена схема ботанико-географического районирования всей России, приведена основательная сводка имевшейся литературы, изложены общебиологические представления автора, в частности его взгляды о роли почв в развитии растительных ландшафтов.

При физико-географическом районировании Танфильев полагал, что более надёжным критериями являются почвенно-географические признаки, считая принятые в то время климатические линии и линии распространения древесных пород весьма проблематичным.

В 1923 году Танфильев опубликовал свою работу «Очерк географии и истории главнейших культурных растений». В этом произведении автор дает обзор главнейших факторов, влияющих на распределение растений, и характеризует ботанико-географические области. Далее излагаются данные по географии и истории главнейших культурных растений, расположенных по следующим группам: злаков, овощей, плодовых деревьев, каштанов, орехов, померанцевых, плодовых пальм, некоторых тропических плодовых растений, масличных и прядильных, сахароносов, табака и др.

Завершающим научным трудом Г. И. Танфильева была книга «[www.mathesis.ru/book/tanfiliev/ География России]» (1916—1931) — первый труд по научной географии России. Известный советский географ Л. С. Берг писал:

« Книга эта, есть, конечно, плод громадной эрудиции автора и многих лет работы в поле и кабинете. Ничего подобного по богатству материала, исчерпывающему использованию литературных источников, добросовестности и знанию предмета наша литература до сих по не имела». (Л. С. Берг. Гавриил Иванович Танфильев / Природа, 1928, № 10, стр. 866).

Основные труды

• Докучаев В.В., Танфильев Г.И., Измаильский А. А., Краснов А.Н. Программа исследований на участках девственной степи Деркульского конного завода, Старобельского уезда // Тр. экспедиции, снаряж. Лесным департ.: Сборный отд. Вып. 1. СПб.: изд. м-ва земледелия и гос. имуществ, 1894. С. 49-54. Отд. изд. СПб.: тип. Е. Евдокимова, 1894. [2], 4 с.
• Почвенная карта Европейской России, составленная по почину и плану проф. В. В. Докучаева П. М. Сибирцевым, Г.И. Танфильевым и А. Р. Ферхминым под наблюдением Ученого комитета Министерства земледелия и государственных имуществ. Масштаб 1:2 520 000. СПб.: изд. Деп. земледелия, 1901. 1 цв. л.
• А. Р. Ферхмин и Г. И. Танфильев. Краткий объяснительный текст к почвенной карте. — СПб., 1902.
• Танфильев Г. И. Значение работ В.В. Докучаева для ботанической географии России // Почвоведение. 1903. № 4. С. 423-426; То же // Географические работы. М.: Географгиз. 1953. С. 656-659.
• Танфильев Г. И. К вопросу о флоре чернозема. – СПб. : Тип. товарищества “Общественная польза”, 1889. – 60 с.
• Танфильев Г. И. О связи между растительностью и почвой, по наблюдениям в Воронежской губернии // Тр. СПб. о-ва естествоиспытателей. 1892. Т. 22. С. 80–95.
• Танфильев Г. И. Пределы лесов на Юге России. – СПб. : М-во зем. и гос. имуществ, 1894., 167 с.
• Танфильев Г. И. Физико-географические области Европейской России. – СПб. : Тип. В. Демакова, 1897. – 30 с.
• Танфильев Г. И. География России. – Одесса : Гос. изд-во Украины. – Ч. 1 : Введение. История исследования. Учреждения и издания. Картография. – 1916. – viii, 212 с. ; Ч. 2, вып. 1 : Рельеф Европейской России и Кавказа. – 1922. – x, 343 с. ; Ч. 2, вып. 2 : Рельеф Азиатской России. – 1923. – xii, 334 с. ; Ч. 2, вып. 3 : Земной магнетизм. Климат. Реки. Озера. – 1924. – viii, 326 с. – Прим.: Ч. 1. опубл. в изд-ве “Mathesis”.
• Танфильев Г. И. Очерк географии и истории главнейших культурных растений. – Одесса : Гос. изд-во Украины, 1923. – 192 с.
• Танфильев Г. И. Моря - Каспийское, Черное, Балтийское, Ледовитое, Сибирское и Восточный океан : история исследования, морфометрия, гидрология, биология. – М. ; Л. : Огиз, Гос. науч.-техн. изд-во, 1931. – 246 с.
• Танфильев Г. И. Пойма реки Тилигула и её растительность. – 1918. – Отдельный оттиск. – 44 с.

Литература

• Берг Л. С. Гавриил Иванович Танфильев // Природа. 1928. № 10. — С. 859—868.
• Белозоров С. Т. Памяти знаменитого ботаника-географа (К десятилетию со дня смерти Гавриила Ивановича Танфильева). // Советская Ботаника. 1938. № 4-5.
• Белозоров С. Т. Гавриил Иванович Танфильев: географ, ботаник и почвовед, 1857—1928. — М. : Географгиз, 1951. — 192 с.
• Танфильев Г. И. : Географические работы / сост., вступ. ст. и примеч. С. Т. Белозорова. — М.: Географгиз, 1953. — 676
• Базилевская Н. А., Мейер К. И., Станков С. С., Щербакова А. А. Выдающиеся отечественные ботаники. — М.: Учпедгиз, 1957. — С. 167—174.
• Белозоров С. Т. Гавриил Иванович Танфильев (1857—1928): очерк жизни и творческой деятельности. — М.: Сельхозгиз, 1958. — 87 с.
• Гавриил Иванович Танфильев, 1857—1928: биобиблиогр. указ. / сост. и вступ. ст. А. Л. Драголи. — Одесса: Гос. науч. б-ка, 1977. — 70 с.
• Мигунова Е. С., Гладун Г. Б. Гавриил Иванович Танфильев — выдающийся отечественный естествоиспытатель (к 150-летию со дня рождения). / Лесоведение. 2008. № 4. — С. 78

Ссылки

• Танфильев Г.И. [www.mathesis.ru/book/tanfiliev/ География России], книга 1916.

Отрывок, характеризующий Танфильев, Гавриил Иванович

– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.