Тан Эньбо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тан Эньбо
кит. 湯恩伯

Генерал Тан Эньбо
Дата рождения

20 сентября 1898(1898-09-20)

Место рождения

Уи, Чжэцзян, Китай

Дата смерти

29 июня 1954(1954-06-29) (55 лет)

Место смерти

Токио, Япония

Принадлежность

Китайская Республика Китайская Республика

Годы службы

1926 — 1954

Звание

Генерал второго класса

Командовал

89-я дивизия

Сражения/войны

Битва за Тайэрчжуан, Операция «Ити-Го», Мэнлянгуская операция

Награды и премии

Орден Голубого неба и Белого солнца

В отставке

Политик

Тан Эньбо (кит. трад. 湯恩伯, упр. 汤恩伯, пиньинь: Tāng Énbó, палл.: Тан Энь-бо) — гоминьданский генерал в Китае. Наряду с Ху Цзуннанем и Сюэ Юэ, Тан был одним из генералов, принимавих участие во Второй японо-китайской войне.





Биография

Ранние годы и война с Японией

Родился Тан Эньбо в 1898 году в Уи (провинция Чжэцзян). Он был выпускником военной академии Императорской армии Японии, и поэтому был хорошо знаком с тактикой своего японского противника во время Второй японо-китайской войны. Его сопротивление японским войскам было неэффективным, но это было не из-за него лично, а из-за политической ситуации в Китае: Чан Кайши не отправлял войска на сражения с японскими захватчиками, так как боролся с коммунистами. Любая ограниченность в войсках или боевой технике, давали любому командиру большие трудности в борьбе с превосходящим противником, и Тан Эньбо не стал исключением. Кроме того, в это тяжелое время стратегические планы выглядевшие успешно на бумаге, редко материализовались столь же удачно на поле боя, прежде всего, ввиду того, что местные военачальники были заинтересованы в сохранении своих сил. Тан сделал большой вклад в победу в битве за Тайэрчжуан, он не был в силах остановить японское нападение в 1944 году (Операция «Ити-Го»), потеряв 37 населенных пунктов в течение 36 дней.

Гражданская война

После Второй мировой войны, Тан Эньбо принимал участие в борьбе против коммунистичестов. Он был нерешителен из-за первых неудач в Китайской гражданской войне, но вскоре несколько побед убедили его твердо следовать за Чан Кайши и остаться с Гоминьданом. Тан Эньбо передал Чану Кайши информацию о том, что его учитель Чэнь И попросил его обратиться к коммунистам. Чэнь был затем арестован и впоследствии был казнен в Мачандине (Тайбэй) 18 июня 1950 года и был похоронен в Угу (Тайбэй).

Последствиями этих событий стало то, что Тан Эньбо утратил доверие Чана Кайши. Тан готовился бежать в Японию, попросив его приближенных Вана Вэньчэна (王文成) и Лун Цзюляна (龙佐良), чтобы те нашли дом в Японии.

Смерть

В июле 1949 года Ван Вэньчэн и Лун Цзюлян приобрели особняк в пригороде Токио. 2 февраля 1950 года Рейтер в японских новостях утверждал, что Чан Кайши приобрёл особняк в пригороде Токио для высокопоставленного китайского чиновника. Ходили слухи, что Тан политический враг Гоминьдана. Чан Кайши по этому поводу заявил: «Не удивительно, что наше поражение было таким стремительным, в Шанхае и на юго-восточном побережье, — он (Тан Эньбо) уже был готов бежать!».

Позже Тан Эньбо заболел и был отправлен на лечение. Однако, он погиб в результате операции в Токио. Сообщалось, что в ходе этой операции Тан испытывал невыносимые боли и кричал, несмотря на анестезию. Гоминьдан и КНР заявил, что Тан был убит японскими врачами из-за гибели их родственников в японо-китайской войне.

Военная карьера

  • 1932 год — Генерал, командование 89-й дивизией на Хэнане
  • 1937 год — Главнокомандующий Тайюаньской Штаб-квартирой
  • 1937—1938 года — Генерал, командование XIII корпуса
  • 1937—1938 года — Генерал, командование 20-й армией
  • 1938—1940 года — Главнокомандующий 31-й группой армии
  • 1944 год — Заместитель Главнокомандующего 1-го фронта
  • 1944 год — Заместитель Главнокомандующего 4-го фронта
  • 1944—1945 года — Главнокомандующий 3-го фронта
  • 1949 год — Главнокомандующий обороны Шанхая

Источники

Напишите отзыв о статье "Тан Эньбо"

Отрывок, характеризующий Тан Эньбо

– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.