Тапия, Карлос Даниэль

Карлос Тапия
Общая информация
Полное имя	Карлос Даниэль Тапия
Прозвище	Chino (Китаец)
Родился	20 августа 1962(1962-08-20) (61 год) Сан-Мигель, Буэнос-Айрес, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Рост	173 см
Вес	71 кг
Позиция	Полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1980—1984	Ривер Плейт	105 (14)
1984—1985	→  Брест	? (?)
1985—1987	Бока Хуниорс	77 (35)
1987—1988	Лугано	? (?)
1988—1989	Бока Хуниорс	34 (7)
1989—1990	Депортиво Мандийю	? (?)
1990—1991	Бока Хуниорс	33 (2)
1991—1992	Универсидад де Чили	8 (3)
1992—1994	Бока Хуниорс	19 (1)
Национальная сборная**
1986–1988	Аргентина	10 (1)
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото	Мексика 1986
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ка́рлос Даниэ́ль Та́пия (исп. Carlos Daniel Tapia; 20 августа 1962, Сан-Мигель, провинция Буэнос-Айрес) — бывший аргентинский футболист, полузащитник. Чемпион мира 1986 года.

Биография

Карлос Тапия начал карьеру футболиста в «Ривер Плейте» в 1980 году, когда тренер Альфредо ди Стефано выпустил его на замену кумиру болельщиков Норберто Алонсо. В 1981 году выступил в составе молодёжной сборной Аргентины на неудачном для них чемпионате мира Австралии. Среди его партнёров были Серхио Гойкочеа, Херардо Мартино, Хорхе Бурручага и Нестор Клаусен.

В первые годы своего пребывания в команде Тапия действовал довольно уверенно, однако затем возникли проблемы. «Ривер» едва не вылетел во второй дивизион. Первоначально Тапию отдали в аренду во французский клуб «Брест», а по возвращении в Аргентину он стал частью сделки по обмену игроками между «Ривером» и «Бокой». Миллионеры получили Рикардо Гареку и Оскара Руджери, а «Боке» отдали Хулио Олартикоэчеу и Карлоса Тапию. Примечательно, что всего год спустя именно эти два футболиста будут представлять «Боку» в составе сборной Аргентины, выигравшей в Мексике чемпионат мира. И если Олартикоэчеа стал одним из героев турнира, то сам Тапия сыграл на турнире всего 15 минут против Англии, однако также стал чемпионом.

За свою клубную карьеру Тапия четырежды становился игроком «Боки», в итоге возвращаясь в команду после пребывания в других клубах — это рекорд в истории «Боки». В один из этих периодов в сине-золотой футболке Тапия выиграл свой второй (после титула в составе «Ривера») титул чемпиона Аргентины — Апертуры 1992 года.

Завершил Тапия карьеру футболиста в «Боке» в 1994 году. Всего за «Боку Хуниорс» он провёл 215 матчей и забил 48 голов.

На данный момент руководит Секретариатом по спортивным делам провинции Буэнос-Айрес.

Достижения

• Чемпион мира (1): 1986
• Чемпион Аргентины (2): 1980 Метрополитано, 1992 (Апертура)
• Золотой Кубок (1): 1993

Ссылки

• [www.bdfa.com.ar/jugador2.asp?codigo=2893 Профиль на bdfa.com.ar]
• [futbolochentoso.blogspot.com/2006/12/made-in-china.html Биография Тапии]
• [www.labombonera.com.ar/wiki/Carlos_Daniel_Tapia Профиль в энциклопедии «Боки»]
• [www.rivermillonarios.com.ar/wiki/Carlos_Tapia Профиль в энциклопедии «Ривера»]

</div>

Отрывок, характеризующий Тапия, Карлос Даниэль

Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.