Тараканов, Александр Яковлевич

Александр Яковлевич Тараканов
Дата рождения	1915(1915)
Место рождения	дер. Большое Водское, Новгородская губерния, Российская империя
Дата смерти	24 июля 1941(1941-07-24)
Место смерти	Карелия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1934—1941
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Яковлевич Тараканов (1915 — 24 июля 1941) — участник советско-финской и Великой Отечественной войн, командир взвода огнемётных танков 35-й лёгкой танковой бригады 7-й армии Северо-Западного фронта, младший лейтенант. Герой Советского Союза (1940).

Биография

Александр Яковлевич Тараканов родился в 1915 году в крестьянской семье. Русский. В возрасте 12 лет потерял мать. После окончания 6 классов и курсов трактористов работал в колхозе. Кандидат в члены ВКП(б).

В 1934 году призван в Красную Армию. 17 декабря 1939 года во время атаки укрепрайона белофиннов младший лейтенант Тараканов под артиллерийским огнём провёл свой взвод за второй ряд надолбов и уничтожил огнеметанием вражеский дот. 18 декабря танкисты вели бой в окружении. После удачной атаки экипаж танка подобрал и вывез в тыл нескольких раненых бойцов наступавшего 245-го стрелкового полка.

Находясь с 20 по 27 декабря в составе батальона 252-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии под командованием Героя Советского Союза Угрюмова, экипаж участвовал в обороне переправы через реку Сестру близ Териоки.

Участвовал в боях при прорыве Хотиненско-Сумского укрепрайона. 7 февраля 1940 А. Я. Тараканов возглавлял танковую блокировочную группу долговременных сооружений № 45, 42, 35, 44. 9 февраля в бою его танк был уничтожен артиллерией противника, и в этот же день приказом командования Тараканов получил пушечный танк КВ. Во время штурма дота младший лейтенант применил дымовые снаряды и под их прикрытием зашёл в тыл. Выскочив из машины, он залез на верхушку дота и забросал его гранатами. Кроме того, за время боёв с 6 по 12 февраля 1940 года Тараканов вывез с поля боя на своём танке свыше 20 раненых бойцов и командиров 85-го стрелкового полка, а 13 февраля — организовал работу по эвакуации подбитых машин под огнём противника.

В наградном листе говорилось:

«Тов. Тараканов любит своё дело. Преданный патриот социалистической Родины. Кандидат ВКП(б)., верный делу Ленина. За свои заслуги и геройство в борьбе с белофиннами при прорыве Хотиненско-Сумского укрепрайона заслуживает высшей награды правительства СССР — присвоения звания Героя Советского Союза».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1940 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство» младшему лейтенанту Тараканову Александру Яковлевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 443).

После окончания финской кампании младший лейтенант Тараканов остался в действующей армии. С июня 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны. А. Я. Тараканов был тяжело ранен в одном из танковых боёв в Карелии и скончался от полученных ран 24 июля 1941 года.

Награды

• Герой Советского Союза:
  • медаль «Золотая Звезда» (№ 443),
  • орден Ленина.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Тараканов Александр Яковлевич // Книга памяти. Новгородская область в годы Великой Отечественной войны. Материалы, документы, исследования / С. Ф. Витушкин. — Новгород: Кириллица, 1996. — С. 149—150. — 305 с. — 5 000 экз.
• Тэммо А. М., Вязинин И. Н. Броней и огнём // Золотые звёзды новгородцев. — Л.: Лениздат, 1987. — С. 31—34. — 271 с. — 15 000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5566 Тараканов, Александр Яковлевич]. Сайт «Герои Страны».

• [az-libr.ru/index.htm?Persons&K0G/338d2f3c/index Тараканов Александр Яковлевич]. Люди и Книги : электронная библиотека. Проверено 20 января 2014.

Отрывок, характеризующий Тараканов, Александр Яковлевич

– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.