Тарантога

Астрал Стерну Тарантога (польск. Astral Sternu Tarantoga) — вымышленный персонаж, учёный-космозоолог и изобретатель, герой многих произведений польского писателя Станислава Лема. Соратник Ийона Тихого. В книгах является человеком. В мультфильме «Из дневников Ийона Тихого. Путешествие на Интеропию» является фомальгаутянином (существом с четырьмя верхними щупальцами и некоторым количеством нижних, которые скрывает халат). В сериале «Ийон Тихий: Космопилот» представляет собой трёхглазого и двуносого гуманоида, потерявшего руку в ходе опытов с телепортацией. Замысел писателя столкнул А. С. Тарантогу с необычными ситуациями, необычными людьми (и другими существами) и серьёзными проблемами вселенского масштаба.

Произведения о Тарантоге написаны с иронией, в них пародируются литературные и кинематографические штампы фантастики, при этом затрагиваются серьёзные вопросы науки, социологии, философии. Например, в пьесе «Путешествие профессора Тарантоги» рассматриваются помимо всего прочего пути развития человеческой цивилизации — на примере других инопланетных существ, очень похожих на людей.

Пародируемые штампы нередко впоследствии использовались как основа для «научной» и «качественной» (по мнению авторов таковой) кинофантастики, а также для псевдонаучных статей.

Изобретения Тарантоги

• жидкость для выведения неприятных воспоминаний;
• деньги с горизонтальной восьмеркой, обозначающие бесконечно большую сумму денег;
• специальный порошок для прессовки облаков в соответствующие формы, для увеличения их плотности и долговечности;
• аппаратура для полезного применения энергии, которую бесполезно растрачивают дети;
• замедлитель времени;
• странствователь, чаще подобные устройства именуют телепортаторами, телепортами и т. п.;
• хрономат (машина времени);
• вещество для выкрашивания темноты в разные цвета.

Произведения с участием Тарантоги

Эпизодическое участие

• Сб. рассказов «Звёздные дневники Ийона Тихого»;
• Сб. рассказов «Из воспоминаний Ийона Тихого»;
• Повесть «Футурологический конгресс»;
• Роман «Осмотр на месте»;
• Роман «Мир на Земле».

В этих книгах Тарантога является собирательным образом учёного, совершающего подвиги для науки, легко перемещающимся по Вселенной, общающимся с разумными (и не очень) существами. Кроме того, согласно задумке Станислава Лема, Тарантога является единственным человеком, благодаря которому были изданы сочинения Ийона Тихого.

Главный герой

Из т. н. цикла «Четыре пьесы о профессоре Тарантоге» (в скобках — годы первой публикации на языке оригинала и на русском):

• «Путешествие профессора Тарантоги» (1963, 1964);
• «Черная комната профессора Тарантоги» (1963, 1968);
• «Странный гость профессора Тарантоги» (1963, 1965);
• «Приемные часы профессора Тарантоги» (1975, 1987).

В этих пьесах образ Тарантоги более реалистичен, здесь он почти что является современником Станислава Лема. Тарантога проживает в Польше, проводит опыты, совершает невероятные открытия, занимается наукой ради науки.

У других авторов

В повести А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу» упоминается феномен Тарантоги — мгновенная телепортация:

...нуль-транспортировки, хорошо известной любителям научной фантастики также под псевдонимами: гиперпереход, репагулярный скачок, феномен Тарантоги...

Экранизации

• Чёрная комната профессора Тарантоги (польск. Czarna komnata profesora Tarantogi). Польша, 1964;
• Странный гость профессора Тарантоги (польск. Dziwny gość profesora Tarantogi). Польша, 1971;
• Профессор Тарантога и его странный гость (нем. Professor Tarantoga und sein seltsamer Gast). ГДР, 1979.

Ссылки

• [fantlab.ru/work3314 Станислав Лем. Пьесы о профессоре Тарантоге]

Отрывок, характеризующий Тарантога

В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.