Таран (воздушный)

Для термина «Таран» см. также другие значения.

См. также: Столкновение в воздухе

Тара́н — приём воздушного боя, заключающийся в нанесении повреждений летательному аппарату противника непосредственно самим летательным аппаратом атакующего. Возможен также таран наземного объекта или корабля. Первым воздушный таран применил Пётр Нестеров 8 сентября 1914 года против австрийского самолёта-разведчика.

Техника

Таран выполняется путём направления летательного аппарата непосредственно на цель до соударения с нею. Разрушение цели может производиться как за счёт непосредственно кинетической энергии атакующего летательного аппарата, так и за счёт детонации боеприпасов и топлива атакующего либо самой цели. При таране наземной цели или корабля единственный шанс выжить для атакующего пилота — это покинуть свой летательный аппарат до момента столкновения с целью. При таране воздушной цели пилот при определённом опыте и везении может выжить, либо воспользовавшись парашютом, либо даже сохранив свой самолёт в относительной исправности и посадив его.

В 1910 году вышла книга английского фантаста Герберта Уэллса "Когда Спящий проснётся", в которой был описан воздушный таран одного летательного аппарата другим.

В журнале «Вестник воздухоплавания» № 13-14 за 1911 год русский авиатор Н. А. Яцук высказал предположение, что, «возможно, что в исключительных случаях лётчики будут решаться таранить своими аэропланами чужой» (в этот период на аэропланы ещё не устанавливалось стационарного огнестрельного вооружения, поэтому бой между машинами в воздухе был практически невозможен). Он же предложил первый способ воздушного тарана, дающий лётчику шансы на выживание: удар сверху шасси своего аэроплана по крылу аэроплана противника. Именно у Яцука идею тарана узнал Пётр Нестеров, впервые применивший воздушный таран на практике.

В зависимости от конструкции самолётов в разное время использовались различные техники тарана:

Удар шасси по крылу

Применялся на ранних бипланах, имеющих непрочное крыло и неубирающиеся стойки шасси. Атакующий аэроплан заходит на цель сверху и наносит удар колёсами шасси по верхнему крылу цели. Именно этот способ тарана применил Нестеров, но из-за неверно рассчитанной скорости произошёл удар фюзеляжем, что привело к повреждению аэроплана и последующей гибели пилота. Позже этот тип тарана удачно применил Александр Казаков.

Удар пропеллером по хвостовому оперению

Широко применялся на винтовых самолётах самой разной конструкции. Атакующий самолёт заходит на цель сзади и наносит удар пропеллером по хвостовому оперению цели. Удар приводит к разрушению либо потере управляемости самолёта-цели. Самый распространённый вид воздушного тарана во времена Великой Отечественной войны. При правильном исполнении лётчик атакующего самолёта имеет достаточно хорошие шансы: при столкновении страдает только пропеллер, и даже в случае его повреждения сохраняется возможность посадить машину, либо покинуть её с парашютом.

Удар крылом

Производится как при лобовом сближении, так и при заходе на цель сзади. Удар наносится крылом по хвосту или фюзеляжу, в том числе кабине пилота самолёта-цели. Иногда такими таранами заканчивались лобовые атаки.

Удар фюзеляжем

Самый опасный для лётчика вид тарана. К нему можно также отнести столкновение самолётов при лобовой атаке. Тем не менее, известны случаи выживания лётчиков после такого тарана.

Удар хвостом (таран И. Ш. Бикмухаметова)

Таран, совершённый И. Ш. Бикмухаметовым во время Великой Отечественной войны: выйдя в лоб противнику с горкой и виражом, Бикмухаметов нанёс удар хвостом своего самолёта по крылу противника. В результате противник потерял управление, сорвался в штопор и разбился, а Бикмухаметов сумел довести свой самолёт до аэродрома и благополучно приземлиться.

Таран В. А. Куляпина

Таран на реактивном истребителе крупного транспортного самолёта. Куляпин зашёл на цель сзади и ударом части фюзеляжа за кабиной и вертикального киля своего истребителя обрубил стабилизатор атакуемого самолёта.

Таран С. П. Субботина

Таран на реактивном истребителе, применён в воздушном бою в Корее. Субботин попал в ситуацию, когда его на снижении догонял противник. Выпустив тормозные щитки, Субботин сбросил скорость, фактически подставив свой самолёт под удар. В результате столкновения противник был уничтожен, Субботин успел катапультироваться и остался жив. Сам Субботин, описывая произошедшее, не говорил о таране и о намеренном совершении столкновения.

Известны единичные случаи «таранных боёв», когда в столкновении двух самолётов последовательно применялись несколько различных таранных ударов.

Применение

Первая мировая война

Первым воздушный таран 8 сентября 1914 года применил штабс-капитан П. Н. Нестеров, на самолёте "моран" совершивший таран австрийского самолёта-разведчика Albatros D.II. В результате столкновения самолёты получили повреждения, экипажи погибли.

Вторым таран 18 марта 1915 года применил поручик А. А. Казаков, который на самолёте "моран" таранил и сбил германский самолёт типа "Альбатрос", после чего сумел успешно посадить свой аэроплан. За свой подвиг лётчик был удостоен Георгиевского оружия. Более в годы Первой мировой войны таран не применяла ни одна из воюющих сторон.

Гражданская война в Испании

В ходе войны в Испании 25 октября 1937 года над Барселоной управлявший истребителем И-15 советский лётчик лейтенант Е. Н. Степанов совершил первый в истории ночной таран и сбил итальянский бомбардировщик SM.81.

Японо-китайская война

31 мая 1938 года советский лётчик А. А. Губенко, израсходовав во время воздушного боя боезапас, пошёл на таран японского истребителя И-96, отрубив винтом консольную часть крыла самолёта противника, после чего сумел посадить свой повреждённый самолёт на аэродром

Бои на реке Халхин-Гол

Во время боевых действий на реке Халхин-Гол таран самолёта противника совершили старший лейтенант В. Ф. Скобарихин (совершивший таран японского истребителя И-97, а затем успешно посадивший получивший повреждения И-16), лейтенант А. Ф. Мошин (также успешно посадивший И-16 после выполнения тарана японского истребителя) и капитан В. П. Кустов (погибший при таране груженого бомбами японского бомбардировщика - в результате столкновения самолёты взорвались).

Кроме того, 5 августа 1939 года был совершён первый огненный таран наземной цели, который выполнил комиссар 150-го бомбардировочного полка М. А. Ююкин - после того, как управляемый им бомбардировщик СБ был повреждён зенитным огнём, он направил подбитый и теряющий высоту самолёт на скопление японских войск и приказал находившимся на борту стрелку-радисту и штурману выпрыгивать с парашютами. М. А. Ююкин был награждён орденом Ленина (посмертно).

Финская война

В ходе финской войны в феврале 1940 года советский лётчик-истребитель Михин во время воздушного боя таранил и сбил финский истребитель «Fokker D.XXI», отрубив ему хвостовое оперение, а затем сумел посадить свой самолёт. За совершение тарана он был награждён орденом Красного Знамени. Сбитый им финский «фоккер» был найден советскими военнослужащими, но восстановлению не подлежал.

Вторая мировая война

В большинстве воюющих стран Второй мировой войны летчики вели бой, полагаясь на надежность и высокую эффективность штатного оружия. Таран не поощрялся, как вид атаки излишние рискованный для атакующего, и ведущий к неоправданным потерям обученных летчиков.

Тем не менее, лётчик, совершивший таран, как правило получал правительственную награду.

Таран применялся в широком масштабе лишь в ВВС СССР и на последнем этапе войны в ВВС Японии.

СССР

В годы Великой Отечественной войны советские лётчики использовали таран как последнее средство атаки воздушного противника в случае заклинивания оружия или преждевременного израсходования боеприпасов (только за первый день войны таран совершили 7 пилотов: старшие лейтенанты И. И. Иванов и А. И. Мокляк, лейтенанты Л. Г. Бутелин, Е. М. Панфилов и П. С. Рябцев, старший политрук А. С. Данилов и младший лейтенант Д. В. Кокорев). Многие советские лётчики выполняли таран неоднократно. Известен лётчик, таранивший вражеские самолёты четыре раза (Борис Ковзан) (см. также).

В 237 случаях советские лётчики совершали огненный таран, когда подбитый и загоревшийся самолёт совершал таран наземной (скопление войск или техники, объекты инфраструктуры и др.) или надводной цели (Гастелло, Николай Францевич, Грибовский, Александр Прокофьевич).

12 сентября 1941 года старший лейтенант Екатерина Зеленко на лёгком бомбардировщике Су-2 сбила один немецкий истребитель Me-109 и таранила второй. От удара крылом по фюзеляжу «мессершмитт» разломился пополам, а Су-2 взорвался, при этом лётчицу выбросило из кабины, что и привело к её гибели. Это единственный известный случай воздушного тарана, совершённый женщиной.

Выполнение воздушного тарана рассматривалось как одна из форм воинского героизма и подвиг.

Япония

8 мая 1942 года сержант Тадао Ода на истребителе Накадзима Ki-43 совершил таран бомбардировщика B-17F ВВС США.

После сражения в заливе Лейте в 1944 году по инициативе вице-адмирала Такидзиро Ониси началось создание специальных подразделений лётчиков-камикадзе, которые таранили корабли противника на самолётах, начинённых взрывчаткой.

Болгария

Поскольку 1 марта 1941 года Болгария присоединилась к Берлинскому пакту, на конференции в Касабланке (14 - 24 января 1943 года) президент США Ф. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль приняли решение о начале стратегических бомбардировок Болгарии с целью вывести страну из войны. При отражении авианалётов англо-американских ВВС воздушный таран совершили два лётчика-истребителя ВВС Болгарии. 20 декабря 1943 года поручик Д. Списаревский (вся семья которого погибла 14 ноября 1943 года в результате бомбардировки Софии самолётами ВВС США) на истребителе Me-109G2 совершил таран американского бомбардировщика B-24H "Liberator", в результате которого выжил только бортстрелок бомбардировщика сержант Robert Renner. 17 апреля 1944 года поручик Н. Бончев на истребителе Me-109 совершил таран американского бомбардировщика B-17 "Flying Fortress", после чего успешно покинул получивший повреждения истребитель с парашютом.

Греция

2 ноября 1940 года лётчик-истребитель 22-й авиаэскадрильи ВВС Греции М. Митралексис, израсходовав боезапас во время воздушного боя, на истребителе PZL P.24 догнал и таранил итальянский бомбардировщик SM.79, отрубив ему хвост винтом, а затем успешно посадил свой самолёт недалеко от места падения бомбардировщика.

После 1945

С развитием реактивной авиации и ракетного вооружения использование тарана сошло на нет, хотя имели место случаи тарана и реактивными самолётами.

28 ноября 1973 года на реактивном истребителе МиГ-21СМ был совершён таран F-4 «Фантом» ВВС Ирана (при нарушении последним Государственной границы СССР в районе Муганской долины АзССР) капитаном Г. Елисеевым, пилот погиб. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

18 июля 1981 года — советский перехватчик Су-15ТМ (пилот — Куляпин, Валентин Александрович) совершил таран транспортного самолёта CL-44 (номер LV-JTN, авиакомпания «Transportes Aereo Rioplatense», Аргентина), совершавшего тайный транспортный рейс по маршруту Тель-Авив — Тегеран и непреднамеренно вторгшегося в воздушное пространство СССР над территорией Армении. Все 4 члена экипажа CL-44 погибли, включая подданного Великобритании. Куляпин успешно катапультировался, хотя, по его позднейшим воспоминаниям, самолёт слушался рулей, двигатель работал, так что можно было попробовать дотянуть до аэродрома и приземлиться. За таран награждён орденом Красного Знамени. Это второй случай тарана реактивным самолётом нарушителей границы в истории советских ВВС и последний на сегодня, 2016 г., официально зарегистрированный таран в мире.

Некоторые пилоты, применявшие таран

• Барковский, Виктор Антонович
• Битюцкий, Пётр Семёнович — совершил таран 13 августа 1941 года, погиб при этом.
• Гастелло, Николай Францевич
• Грибовский, Александр Прокофьевич
• Дорофеев, Фёдор Иванович
• Елисеев, Геннадий Николаевич — воздушный таран на реактивном истребителе МиГ-21
• Еремеев Пётр Васильевич - первый в истории Великой Отечественной войны лётчик, совершивший ночной таран (29 июля 1941 года).
• Зеленко, Екатерина Ивановна — единственная в мире женщина, совершившая воздушный таран (12 сентября 1941 года).
• Киселёв, Василий Алексеевич — совершивший воздушный таран дважды
• Ковзан, Борис Иванович — четырежды таранил самолёты противника
• Носов, Виктор Петрович
• Пресайзен, Исаак Зилович
• Севастьянов, Алексей Тихонович — первый ночной таран над Ленинградом (5 ноября 1941 года).
• Талалихин, Виктор Васильевич — первый ночной таран над Москвой (7 августа 1941 года).
• Хлобыстов, Алексей Степанович — трижды таранил самолёты противника (два раза в одном бою)
• Колесников, Александр Леонтьевич в воздушном бою 20 апреля 1945 года возле города Хейннеринсдорф (Германия), прикрывая свой корректировщик, будучи тяжелораненным, уничтожил таранным ударом истребитель противника и при этом погиб.
• Черевко, Борис Григорьевич
• Силантьев, Виталий Васильевич — младший лейтенант 172-й иап. 19 февраля 1942 совершил воздушный таран над Бородинским полем.
• Абдиров, Нуркен Абдирович - советский лётчик, Герой Советского Союза, сержант. По национальности - казах.
• Жуков, Михаил Петрович

См. также

• Категория:Лётчики, совершившие таран
• Таран жилого дома самолётом Ан-2
• Таран самолётом в Остине
• Террористические акты 11 сентября 2001 года
• Список авиаторов, совершивших таран наземных объектов в годы Великой Отечественной войны

Примечания

Примечания

Сноски

Литература

• Б. Пархаев. Огненный таран. Хабаровск, Хабаровское книжное издательство, 1967.
• И. Г. Иноземцев. Тараны в северном небе. М.: Воениздат, 1981 - 144 стр.
• А. Ю. Лашков, Г. П. Носовский. Воздушные тараны 1914 - 1918 гг. // "Военно-исторический журнал", № 2, 2002
• В. Урвачев. О ночных таранах летчиков ПВО Москвы // "Авиация и космонавтика: вчера, сегодня, завтра", № 5, 2014. стр.10-11
• Дегтев Д. М., Зубов Д. В. [www.e-reading.link/bookreader.php/1021928/Zubov_-_Vsevidyaschee_oko_fyurera._Dalnyaya_razvedka_lyuftvaffe_na_Vostochnom_fronte._1941-1943.html Всевидящее око фюрера: Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943]. — М.: Центрполиграф, 2012. — 255 с. — ISBN 978-5-227-03904-0.

Ссылки

Внешние видеофайлы
	[tvroscosmos.ru/frm/films/taran.php Иду на таран.] Документальный фильм телестудии Роскосмоса, 2012.

• [aeroram.narod.ru/ Сайт, посвящённый воздушному тарану: описание событий, персоналии, матчасть]
  • [aeroram.narod.ru/win/stat.htm Статистика по годам]
  • [aeroram.narod.ru/win/samolet.htm Статистика по используемым типам самолётов]
  • [www.simvolika.org/silantiev.htm Воздушный таран над Бородинским полем]
• [inforeactor.ru/22015-taran-poslednii-dovod-ili-smelyi-manevr Таран – последний довод или смелый манёвр?] // 24.02.2016

Отрывок, характеризующий Таран (воздушный)

– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.