Тарасова, Алла Константиновна

Алла Тарасова
Имя при рождении:	Алла Константиновна Тарасова
Дата рождения:	25 января (6 февраля) 1898(1898-02-06)
Дата смерти:	5 апреля 1973(1973-04-05) (75 лет)
Профессия:	актриса, театральный педагог
Годы активности:	1916—1973
Театр:	МХАТ СССР имени Горького
Награды:

А́лла Константи́новна Тара́сова (25 января (6 февраля) 1898, Киев — 5 апреля 1973, Москва) — советская актриса театра и кино, педагог; народная артистка СССР (1937), лауреат пяти Сталинских премий (1941, 1946 — дважды, 1947, 1949), Герой Социалистического Труда (1973). Член КПСС с 1954 года.

Биография

Алла Тарасова родилась в Киеве в семье профессора медицинского факультета Киевского университета Константина Прокофьевича Тарасова (1865—1931) и Леониллы Николаевны (1870—1966). С 1906 по 1910 год училась в Киево-Печерской женской гимназии, находившейся на улице Резницкой № 2/34; в 1910—1914 годах — в частной гимназии Титаренко на ул. Фундуклеевской (ныне улица Б. Хмельницкого № 10).

С 1914 года жила в Москве, училась в частной Школе драматического искусства Н. О. Массалитинова, Н. Г. Александрова и Н. А. Подгорного, посещала лекции в народном Университете А. Л. Шанявского. В 1916 году Школа была преобразована во Вторую студию Московского художественного театра.

С 1916 года играла в спектаклях Московского Художественного театра. Во время Гражданской войны с 1919 по 1922 годы, гастролировала с «Качаловской группой». Некоторое время жила в США. С 1923 гастролировала с труппой театра за границей. С 1925 в труппе МХАТа, в котором прослужила до конца своей жизни.

Слава пришла к Алле Тарасовой в 18 лет, когда она сыграла в спектакле по пьесе З. Н. Гиппиус «Зелёный круг». Особенный успех А. К. Тарасова имела в спектаклях поставленных по пьесам А. П. Чехова.

С 1951 по 1955 год Алла Тарасова была директором МХАТа, с 1970 по 1973 год — председателем Совета старейшин МХАТа.

Актриса в последние годы посвящала себя работе с молодёжью, педагогической деятельности. С 1967 года — педагог в Школе-студии МХАТ (с 1968 — профессор).

Алла Тарасова умерла 5 апреля 1973 года. Похоронена в Москве на Введенском кладбище.

Семья

У Аллы Тарасовой было два брата — Евгений и Георгий (1899-1974) — и две сестры: Елена, в 1918 году эмигрировавшая из России и жившая в Париже, и Нина (1892—1952).

Актриса трижды была замужем. Первый супруг — Александр Петрович Кузьмин (1891—1974). «Пятнадцати лет, — Глеб Скороходов, — Алла познакомилась в Киеве с гардемарином Александром Кузьминым. Три года он ухаживал за нею, а когда она приехала в Москву и поступила в школу МХАТа, Кузьмин, уже в звании лейтенанта флота, сделал ей предложение, и они обвенчались в Храме Никиты Мученика». Сотрудник МХАТ с 1924 по 1930. Старший сын от этого брака — Алексей Кузьмин-Тарасов (р. 1920) был женат на Людмиле Александровне Пороховщиковой, дочери известного конструктора). Кроме него в семье было ещё двое детей — сын Александр и дочь Алла.

Вторым мужем Аллы Тарасовой, с 1932 по 1942 год, был выдающийся актёр Иван Михайлович Москвин (1874—1946).

В третий раз актриса вышла замуж в 1945 году — за генерал-майора авиации Александра Семёновича Пронина (1902—1974)

Творчество

Роли в театре

Московский Художественный театр

• 1916 — «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого — Боярышня
• 1916 — «Зелёное кольцо» 3. Н. Гиппиус — Финочка

Гастроли «Качаловской группы»

• 1919 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Аня
• 1919 — «Осенние скрипки» И. Д. Сургучёва — Верочка
• 1921 — «У жизни в лапах» К. Гамсуна — Фанни Норман
• 1921 — «Гамлет» У. Шекспира — Офелия
• 1921 — «Три сестры» А. П. Чехова — Горничная

МХАТ

• 1923 — «На дне» М. Горького — Настя
• 1923 — «Три сестры» А. П. Чехова — Ирина
• 1923 — «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского — Грушенька
• 1923 — «Иванов» А. П. Чехова — Саша
• 1923 — «У жизни в лапах» К. Гамсуна — Служанка у Гиле
• 1924 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Соня
• 1924 — «Царь Фёдор Иоаннович» A. К. Толстого — Княжна Мстиславская
• 1925 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Наталья Дмитриевна
• 1925 — «Пугачёвщина» К. А. Тренёва — Устинья
• 1926 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского — Машенька
• 1926 — «Горячее сердце» А. Н. Островского — Параша
• 1926 — «Дни Турбиных» М. А. Булгакова — Елена
• 1927 — «Бронепоезд 14-69» В. В. Иванова — Маша
• 1928 — «Елизавета Петровна» Д. П. Смолина — Елизавета Петровна
• 1928 — «Унтиловск» Л. М. Леонова — Васка
• 1929 — «Безумный день, или Женитьба Фигаро» П. Бомарше — Сюзанна
• 1930 — «Отелло» У. Шекспира — Дездемона
• 1931 — «Хлеб» В. М. Киршона — Ольга
• 1931 — «Страх» А. Н. Афиногенова — Елена Макарова
• 1933 — «Таланты и поклонники» А. Н. Островского — Негина
• 1935 — «Враги» М. Горького — Татьяна
• 1937 — «Анна Каренина» по роману Л. Н. Толстого — Анна Каренина
• 1940 — «Три сестры» А. П. Чехова — Маша
• 1944 — «Последние дни» М. А. Булгакова — Пушкина
• 1944 — «Последняя жертва» А. Н. Островского — Юлия Павловна Тугина
• 1947 — «Победители» Б. Ф. Чирскова — Лиза Муравьёва
• 1947 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Елена Андреевна
• 1948 — «Зелёная улица» А. А. Сурова — Софья Романовна
• 1949 — «Заговор обречённых» Н. Е. Вирты — Ганна Лихта
• 1953 — «Дачники» М. Горького — Варвара
• 1953 — «Ломоносов» Вс. В. Иванова — Нарышкина
• 1954 — «Сердце не прощает» А. В. Софронова — Екатерина Топилина
• 1957 — «Мария Стюарт» Ф. Шиллера — Мария Стюарт
• 1958 — «Вишневый сад» А. П. Чехова — Раневская
• 1960 — «Чайка» А. П. Чехова — Аркадина
• 1961 — «Цветы живые» Н. Ф. Погодина — Серафима
• 1963 — «Без вины виноватые» А. Н. Островского — Кручинина
• 1964 — «Кремлевские куранты» Н. Ф. Погодина — Забелина
• 1965 — «Чти отца своего» В. Лаврентьева — Софья Ивановна
• 1966 — «Тяжкое обвинение» Л. Шейнина — Лариса Лукинична
• 1968 — «Дым отечества» К. М. Симонова — Мать
• 1968 — «Враги» М. Горького — Полина
• 1969 — «Царская милость» К. Зидарова — Ирина Радионова
• 1971 — «Валентин и Валентина» М. М. Рощина — Мать Валентины

Century-Theatre (Нью-Йорк)

• 1924 — «Миракль» К. Фолмеллера — Монахиня

Фильмография

1. 1923 — Раскольников
2. 1927 — Кто ты такой?
3. 1928 — Василисина победа
4. 1934 — Гроза — Катерина
5. 1934 — «Мечтатели (Восстание человека)»
6. 1937-1938 — Пётр Первый — Екатерина;
7. 1940 — Бабы — Варвара Кладова
8. 1945 — Без вины виноватые — Кручинина
9. 1952 — На дне — Настя
10. 1953 — Анна Каренина — Анна Каренина
11. 1966 — Долгая счастливая жизнь — Раневская (эпизод из «Вишнёвого сада»)

Признание, награды, выборные должности

• Герой Социалистического Труда (1973)
• Заслуженная артистка РСФСР ( 18 января 1933)
• Народная артистка СССР (28 апреля 1937)
• Сталинская премия первой степени (1941) — за выдающиеся достижения в области театрально-драматического искусства
• Сталинская премия первой степени (1946) — за исполнение роли Юлии Павловны Тугиной в спектакле «Последняя жертва» А. Н. Островского
• Сталинская премия второй степени (1946) — за исполнение роли Кручининой в фильме «Без вины виноватые» (1945)
• Сталинская премия первой степени (1947) — за исполнение роли Лизы Муравьёвой в спектакле «Победители» Б. Ф. Чирскова
• Сталинская премия первой степени (1949) — за исполнение роли Софьи Романовны в спектакле «Зелёная улица» А. А. Сурова
• три ордена Ленина (1948, 1967, 1973)
• Орден Трудового Красного Знамени (3 мая 1937)
• Орден «Знак Почёта» (1938)
• медали.

Память

• На здании бывшей Киево-Печерской женской гимназии была установлена мемориальная доска А. Тарасовой (здание было разрушено в августе 2008 года).
• В школе № 9 города Мирноград существует Театральный музей, носящий имя А. К. Тарасовой. Алле Константиновне в нём посвящена отдельная большая экспозиция.
• В 1998 году к 100-летию со дня рождения Аллы Константиновны Тарасовой Почта России выпустила одностороннюю почтовую карточку с оригинальной маркой. На марке художник Б. Илюхин создал композицию с портретом актрисы в центре — в роли Татьяны Луговой из пьесы М. Горького «Враги» (1935 год). На втором плане на рисунке марки актриса изображена слева — в роли Офелии («Гамлет»), справа — в роли Марии Стюарт в одноимённой пьесе Шиллера. На рисунке карточки помещён кадр из кинофильма режиссёра В. М. Петрова «Без вины виноватые» (1945 год), в котором актриса сыграла роль Кручининой.
• В Киеве одна из улиц носит имя А. Тарасовой.
• В 1977 г. имя «Алла Тарасова» получил теплоход Мурманского морского пароходства. В 1998 г. он был продан за рубеж и переименован в «Clipper Adventurer». С 2013 года теплоход имеет название "Sea Adventurer"
• Значительная часть стихотворения «Вакханалия» Бориса Пастернака посвящена исполнению А. К. Тарасовой роли Марии Стюарт в одноимённой трагедии Шиллера (в переводе самого Пастернака):

«...То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили роль и артистку,
И артистку и роль.
Словно буйство премьерши
Через столько веков
Помогает умершей
Убежать из оков.
Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века,
Как играют овраги,
Как играет река,
Как играют алмазы,
Как играет вино,
Как играть без отказа
Иногда суждено...»

Литература

• ИТЦ представляет // Филателия. — 1998. — № 4. — С. 1.
• Вулиці Києва, Довідник. — К: УЕ, 1995  (укр.)
• Абліцов В. Г. Галактика «Україна». Українська діаспора: видатні постаті. — К.: КИТ, 2007. — 436 с.  (укр.)
• Тарасова А. К. «Документы и воспоминания». М.: Искусство, 1978.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11435 Тарасова, Алла Константиновна]. Сайт «Герои Страны».

• [www.nashekino.ru/data.persons?id=2044 Наше кино — Алла Тарасова]
• [tarasova2007.narod.ru Алла Тарасова: Неугасимая Звезда]

Отрывок, характеризующий Тарасова, Алла Константиновна

– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.