Тарасов, Касьян Антонович

Касьян Антонович Тарасов
Дата рождения:	27 февраля 1865(1865-02-27)
Место рождения:	д. Михали, Котельничский уезд, Вятская губерния
Дата смерти:	26 сентября 1918(1918-09-26) (53 года)
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	Православие
Род деятельности:	член Государственной думы IV созыва от Вятской губернии

Касья́н Анто́нович Тара́сов (27 февраля 1865, Вятская губерния — 26 сентября 1918) — член IV Государственной Думы от Вятской губернии, крестьянин.

Биография

Православный, крестьянин деревни Михали Киселевской волости Котельничского уезда.

Окончил начальное училище. Занимался земледелием (25 десятин надельной земли). Один год служил сборщиком податей. В течение года состоял попечителем местной церкви, в течение девяти лет — церковным старостой. До избрания в Думу девять лет служил волостным судьей.

В 1912 году был избран членом Государственной думы от Вятской губернии. Входил во фракцию правых, был членом Совета фракции. После её раскола в ноябре 1916 входил в группу независимых правых. Состоял членом комиссий: земельной, сельскохозяйственной, по военным и морским делам, продовольственной, по борьбе с немецким засильем. Высказывался за наделение крестьян землей за счет ликвидации немецкого землевладения.

После Февральской революции отошел от думской деятельности и вернулся в деревню, однако 29 апреля Киселевский волостной сход выразил Тарасову порицание, и в июне он прибыл в Петроград.

26 сентября 1918 года следователем ЧК при СНК по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком фронте был приговорен к расстрелу за «контрреволюционную деятельность». Расстрелян в тот же день. Реабилитирован в 1992 году.

Семья

Был женат, имел пятеро детей.

Источники

• [www.tez-rus.net/ViewGood42183.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Москва. Российская политическая энциклопедия. 2008.]

Ссылки

• [photoarchive.spb.ru/showChildObjects.do?object=2500230176 Фотопортрет на сайте ЦГАКФФД.]
• [hrono.ru/biograf/bio_t/tarasov_ka.php Биография на Хроносе.]

Отрывок, характеризующий Тарасов, Касьян Антонович

– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.