Тархан-Моуравовы

Тархан-Моуравовы
груз. თარხან-მოურავი
Описание герба: Фамильный герб Тархан-Моурави
Титул:	Дидебулы, князья
Губернии, в РК которых внесён род:	Тифлисская
Часть родословной книги:	V
Подданство:
Грузинское царство
Российская империя

Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Тархан-Моуравов.

Тархан-Моуравовы (груз. თარხან-მოურავი, Тархан-Моурави, Тархнишвили (груз. თარხნიშვილი), Тархановы, Моуравишвили, Моуравовы) — грузинский княжеский род, относящийся к высшей феодальной касте Грузии — дидебулам (дословно — великий, то же что и герцог в Германии или удельный князь в древней Руси. Дидебулы фактически являлись государями в своих княжествах. Браки меж членами царских и дидебульских семей не были морганатическими).

Происхождение

Род Тархан-Моурави произошёл от угасшей ветви князей Саакадзе. Родоначальником фамилии является выдающийся государственный деятель и полководец, национальный герой Грузии Георгий Саакадзе, более известный в истории как Великий Моурави. Будучи по происхождению князем третьей степени (то есть маркизом по европейской аналогии), он стал моурави (то есть наместник, губернатор) Тбилиси и одновременно моурави Цхинвали, моурави Двалети и моурави всей Картли, и согласно летописи «настолько усилился, что после царя был он». Его сестра стала царицей Картли — женой царя Луарсаба II (1607—1614 гг.). В период борьбы с Ираном Великий Моурави единолично управлял Картлийским царством и в этой связи в некоторых источниках упоминается как владетель, властелин и господарь Картли, более того, после Марткопской победы 1625 года, феодалы и народ Картли предлагали престол и корону Великому Моурави, но он отказался, не желая смены династии. Иоанн Багратиони в описании князей и дворян живущих в Грузии сообщает, что «…с года 1503 после Христа зовутся моуравами и князьями третьей степени…», в это же время упоминается прадед Великого Моурави, князь Иванэ Саакадзе, являющийся моуравом Кавтисхеви. Царь Картли Георгий X (1601—1606 гг.) возвел Великого Моурави в степень тавади-мтавари (досл. князь-владетель) «…под фамилией Моурави…». Об этом же пришет и царевич Вахушти в описании Грузинского царства: «а Моуравишвили есть Саакадзе царем возведенный в мтавары». В 1605 г. Георгий Саакадзе сменяет своего отца Сиауша на посту моурави Тбилиси. Позже после усмирения двалов, он одновременно назначается моуравом Цхинвали и Двалети, а затем и всей Картли, и становится самым могущественным феодалом Картли, об этом пишет царевич Вахушти: «В ту пору усилились мтавары … и более всех Саакадзе Георгий, моурави Тбилиси, Цхинвали и Двалети», об этом же пишет Бери Эгнаташвили в «житии Картли»: «и во времена эти … был могущественен моурави Картли Саакадзе Георгий, и настолько усилился, что после царя был он…». Такое усиление Саакадзе привело к необходимости, каким либо образом подчеркнуть его первенство, а поскольку Грузия в ту эпоху находилась в вассальной зависимости от Ирана, то шах Аббас I (1587—1629) «… пожаловал Тарханство в качестве фамилии…», а значение Тархана состояло в том, что он и его потомок, которому будет передан титул Тархана «…во-первых — за девять совершенных им крупных преступлений не привлекается к ответственности, и это не ставится ему в упрек; во-вторых — до девятого поколения в его роде дети и внуки освобождаются от государственных налогов; в-третьих — освобождаются от взимания десятины с добычи, называемой сауга; в-четвёртых — без испрошения разрешения может входить в ханский дворец; в-пятых — удостаивается чести восседать в ханском собрании; в-шестых — забывает мирские горести, выпив из рук хана девять-наслаждение дающих-чарок веселящего вина; в-седьмых — во время похода едет в авангарде вместе с ханом; в-восьмых — кроме дочери хана, имеет право ввести в свой гарем и жениться на всякой сердцу угодной женщине, без разрешения её отца; в-девятых — может дойти до девяти небес почёта и славы, удостоившись пожалования конями, коврами и другого рода девятью предметами, притом каждого из них по девять».

Единственным продолжателем рода Великого Моурави по мужской линии был его внук (по другой версии сын) Иорам, названый в поэме Пешанги «Шахнавазиани» — предводителем дидебулов, мудрым, сравнимым с Платоном, во всем разбирающимся, именитым и доблестным, сострадательным и скромным. Царь Ростом (1632—1658 гг.), с согласия шах Аббаса II (1642—1666 гг.), подтверждает тарханство Иорама, причем называет его Тарханом меджлиса. Меджлис (араб. совет), он же дарбаз — это верховный совет при царе, принимающий решения по наиболее важным делам государства, а во время отсутствия царя на него возлагалось управление страной. В XVII—XVIII вв. членами дарбаза с правом голоса были высшие должностные лица государства, а также дидебулы. Тархан меджлиса по сути предводитель совета дидебулов. Потомки Иорама именовались князьями Тархан-Моурави, Тархнишвили, Моуравишвили, а титул Тархана передавался главе рода из поколения в поколение, вплоть до его упразднения в 1815 году указом российского императора (то есть вскоре после упразднения Россией грузинского царства).

Великий Моурави завершил начатый его дедом Георгием Патрони процесс формирования собственного удельного княжества с резиденцией в Носте. С середины XVII века это княжество называется Сатархно. В Носте находилась крепость, включающая шестиэтажную башню, дворец, жилые помещения и конюшни, а также две родовые церкви — церковь Пресвятой Троицы и церковь Пресвятой Богородицы. В XVII в. резиденция переносится в город Ахалкалаки (дословно: Новгород, расположен в Тедзамском ущелье, древнее название Цителкалаки (Красногород)), который становится политическим, экономическим и культурным центром княжества Сатархно, тогда как крупные города, находящиеся в других княжествах: Гори, Цхинвали, Ананури, Душети, Сурами, Атени и другие, остаются царскими городами. Богатство, владения и влияние Великого Моурави были наибольшими после царя, поэтому естественно, что и Сатархно входило в число восьми крупнейших княжеств Грузии. Во владении князей Тархан-Моурави находилось около 100 населенных пунктов, на сегодня сохранилось 11 родовых Церквей (с родовыми усыпальницами). Сохранились сведения о 10-ти фамилиях разной степени (графы, бароны, нетитулованные дворяне по европейской аналогии) являющихся вассалами князей Тархан-Моурави.

Роль в истории Грузии

Род Тархан-Моурави был одним из наиболее влиятельных в Грузии, что прослеживается и в военной сфере. Так в 1471—1505 гг. в Картли создаются 4 «садрошо» (военных округа), возглавляемые самыми знатными и влиятельными родами: передовое Бараташвили, которых затем сменили Орбелиани, правое — Амилахвари, левое — Мухранбатони, и замыкающее «царское» — Цицишвили. Однако Великий Моурави, став правителем царского домена, потеснил Цицишвили и сам возглавил царское садрошо, а затем вообще стал командующим Картлийского войска. В периоды пребывания Великого Моурави в Иране и Турции во главе царского садрошо вновь видны Цицишвили. Однако в 1640 г. внук Великого Моурави — Иорам, возвращается в Картли и потеснив Цицишвили, сам возглавляет царское садрошо и в 1643 г. «войсками того округа» смог перекрыть дороги бунтарю Цицишвилили, поддерживаемому Чхеидзе и другими родами Имеретии до прихода войск царя Ростома, а затем в завязавшемся сражении даже пленил Чхеидзе. С 1654 г. Иорам предводитель дидебулов и тархан меджлиса, а командующими царского садрошо вновь видны Цицишвили: Папуна, а затем Заза, убитый в 1676 г. После эмиграции в Россию Вахтанга VI в 1724 г. и вплоть до 1751 г., в Картли командующими видны: на первых ролях — Гиви Амилахвари, Тархан Луарсаб внук Иорама и Заза Тархнишвили; на вторых ролях — Бежан Госташабишвили и Кайхосро Цицишвили. Далее при царе Ираклий II (1762—1798 гг.), Тархан Георгий сын Тархана Луарсаба, назначается на самую влиятельную воинскую должность того времени — Топчибаши (Главком Артиллерии). Тархан Георгий создатель и первый главнокомандующий грузинской артиллерией. В этот же период, в независимости и в неподчинении от садрошо, создаются грузинские «мориге» (караульные, пограничные) воиска, и Иоанн, младший сын Тархана Луарсаба, возглавляет караульных региона, охваченного царским садрошо, само же царское садрошо возглавляет Тархан Луарсаб. Кроме того, царь Ираклий II создает в Картли восемь регулярных военных частей, называемых мориге (досл. дежурные), во главе которых стоят — минбаши. Среди восьми Картлийских минбаши трое были Тархан- Моурави.

Говоря о религиозной сфере, важно отметить, что в каждом поколении угасших князей Саакадзе, а затем и князей Тархан-Моурави, один из князей посвящался Богу и воспитывался монахом, а 1686 г. царь Георгий XI закрепляет «с тем условием, что вы не должны в вашем доме извести монаха…» за домом Тарханов должность настоятеля Кватахевского монастырского комплекса, который до распада Грузии был первым среди епископативных монастырей.

О влиятельности рода Тархан-Моурави свидетельствует простой факт: в период включения Кавказа в Российскую империю, военно-гражданским управляющим Бакинского округа был генерал-лейтенант Константин Давидович Тархан-Моурави, правителем южного Дагестана был генерал-лейтенант Иосиф Давидович Тархан-Моурави, а военно-гражданским управляющим Нухинского округа был генерал-майор Рамаз Дмитриевич Тархан-Моурави.

Род князей Тархан-Моуравовых внесён в V часть родовой книги Тифлисской губернии.

Сегодня князья Тархан-Моурави в числе немногих прямых потомков последних грузинских царей Ираклия II и Георгия XII.

Известные представители

• Тархан Иорам
• Тархан-Моуравов, Иосиф Давыдович (1816—1878) — русский генерал, участник покорения Кавказа и Крымской войны.
• Тархан-Моуравов, Константин Давыдович (1811—1869) — генерал-лейтенант, бакинский губернатор.
• Тархан-Моуравов, Роман Дмитриевич (1806—1866?) — генерал-майор, участник Кавказской войны.
• Тархан-Моуравов, Сергей Григорьевич — Георгиевский кавалер; поручик; 24 ноября 1917.
• Тархан-Моурави, Давид (1963)— грузинский политик

Литература

• Тархановы-Моуравовы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. Э. Веймара, 1856. — Т. 3. — С. 482.
• Тезелишвили С. Царские и правящие династии мира (на грузинском языке). Тбилиси: Сакартвелос мацне, 1998.
• Царевич Вахушти. Картлис Цховреба. Описание Грузинского царства (на грузинском языке). Тбилиси: Сабчота Сакартвело, 1973. Том IV. С. 33-37.
• Багратиони Иоанн. Сокращённое описание фамилий князей и дворян живущих внутри Грузии (на грузинском языке). Тбилиси: «Диал», 1997. С. 32-33.
• Журнал «Иверия» (на грузинском языке). Тифлис, 1884. Вып. № 5.
• Бери Эгнаташвили. Новое «житие Картли» (на грузинском языке) // Картули Мцерлоба. Тбилиси, 1989. Т. VI. С. 754.
• Иоселиани П. Жизнь Великого моурава князя Георгия Саакадзе, родоначальника князей Тархан-Моуравовых. Тифлис, 1848.
• Шапшал С. М. К вопросу о тарханных ярлыках // Сборник к 75 — летию Академика Вл. А. Гордлевского. М., 1953. С. 303—312.
• Абуль Гази, Хивинский хан. Родословное древо тюрков (Перевод и примечания Г. С. Саблукова). Казань, 1906. С. 50.
• Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Часть I. СПб., 1898. С.104.
• Джамбурия Г. Георгий Саакадзе (на грузинском языке). Тбилиси, 1964.
• Пирцхалаишвили Р. Иосиф Тбилели и его «Дидмоуравиани» (на грузинском языке). Тбилиси: Мецниереба, 1978.
• Свод памятников истории и культуры Грузии (на грузинском языке). Тбилиси, 1990. Книга V.
• Гвасалия Дж. Историческая география восточной Грузии (Шида Картли). Тбилиси: ТГУ, 1991.
• Акопашвили Г. Из истории социальных взаимоотношений 15-18 веков в Картли (на грузинском языке). Тбилиси, 1965. С. 168—177.
• Климиашвили А. К вопросу о войске «мориге» во второй половине XVIII века в восточной Грузии (на грузинском языке)//Сборник «Несколько исторических документов» 14-18 веков. Тбилиси, 1962.
• Пурцеладзе А. Борьба за уничтожение Грузии и объединение Грузии, или Георгий Саакадзе и его время (на грузинском языке). Тифлис, 1911.
• Горгиджанидзе Парсадан. История Грузии. Тбилиси: Мецниереба, 1990 г.
• Орбелиани Папуна. История Картли (на грузинском языке). Тбилиси: Мецниереба, 1981.
• Климиашвили А. Артиллерийское строительство в восточной Грузии во второй половине XVIII века (на грузинском языке)//Вестник Института рукописей им. К. Кекелидзе АН Грузии. Тбилиси, 1964. С. 264—265.
• Долидзе И. Памятники Грузинского права (на грузинском языке). Тбилиси, 1984. Том IV. С. 384—386.
• Друзья памятников культуры (на грузинском языке)//Сборник четырнадцатый из серии «Памятники материальной культуры». Тбилиси: «Сабчота сакартело», 1968. С. 70-71.
• Руставели Шота. Витязь в тигровой шкуре. Тбилиси: Гулани, 1992.
• Давризеци Аракел (перевод Л. Ханларяна). Книга историй. Москва, 1973.
• Наима Мустафа. Сведения о Грузии и Кавказе (перевод Н. Шенгелия) (на грузинском языке). Тбилиси, 1979.
• Гвритишвили Д. Очерки из истории Грузии (15-17века) (на грузинском языке). Тбилиси, 1965. Том II.
• Мунши Искандер. Сведения о Грузии (Перевод на грузинский Вл. Путуридзе). Тбилиси, 1969.
• Месяца. Житие грузинских Святых (допущено к печати Рецензионным советом Грузинской Патриархии. Напечатано с благословения Святейшего и Блаженнейшего Каталикос-Патриарха всея Грузии Ильи II) (на грузинском языке). Зугдиди, 1997. С. 182—185.
• Царь Арчил. Беседа Теймураза и Руставели (на грузинском языке)//Картули Мцерлоба. Тбилиси, 1989. Т. VI.
• Очерки истории Грузии (на грузинском языке). Тбилиси, 1973. Т. IV. С. 263—267.
• Шарадзе Г. Под чужим небом (на грузинском языке). Тбилиси: Мерани, 1993. Книга III. С. 467.
• Пешанги. Шахнавазиани (под редакцией Леонидзе Г. и Иорданишвили С.) (на грузинском языке). Тбилиси. 1948.
• Чхеидзе Сехния. История Грузии (перевод Накашидзе Н.). Тбилиси, 1976.
• Шарадзе Г. Теймураз Багратиони (на грузинском языке). Тбилиси, 1972. Книга I. С. 203—206.
• Какабадзе С. Приключения Иесе сына Осе (на грузинском языке). Тифлис, 1913. С. 125.

Отрывок, характеризующий Тархан-Моуравовы

– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.