Тархов, Николай Александрович
| Тархов Николай Александрович | |
 Николай Тархов, автопортрет, 1921 год | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
Николай Александрович Тархов (фр. Nicolas (Nicholas) Tarkhoff; 20 января 1871, Москва — 5 июня 1930, Орсэ, Франция) — русский и французский живописец, один из членов-учредителей второго «Мира искусства».
Содержание
Биография
Николай Тархов – художник, самостоятельно определявший свой путь в искусстве. Живописец, пейзажист, портретист, жанрист, отдавал все время работе на натуре. В 1894 году он неудачно пробует поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Затем начинает занимается самостоятельно и в 1897 году посещает мастерскую К. Коровина. Дебютировал на XVII выставке Московского общества любителей художеств.
В 1898 году он едет в Париж. В 1899 году недолго посещает мастерские Ж.-П. Лоранса и Л.О. Меерсона. В 1906 году Дягилев выставляет его работы вместе с работам М. Ларионова. Участвовал в парижских салонах - Независимых, Осенних и других. Присылал свои работы на выставку в Москву – «36-ти художников», Союза русских художников и другие. В 1909 году была проведена его персональная выставка в галерее Дрюэ в Париже. В Петербурге экспонировал работы на «Салоне Маковского». Участвовал в «Салоне В. А. Издебского» (1909—1910).
В 1911 году Тархов окончательно переезжает в Орсэ. В 1930 году Осенний салон в рамках ежегодной выставки устроил небольшой ретроспективный показ работ Тархова. С. Маковский в 1910 году в журнале «Аполлон» написал: «Тархова еще мало знают и плохо ценят в России. Пора и нам русским, понять, что Тархов – большой самородный талант. Пора поклониться его глубоко-правдивому, искреннему, прекрасному творчеству». Казимир Малевич ставил Тархова в ряд мастеров, для которых живопись превращалась «в стихию движения цветовых элементов», знаменуя «отход от предмета в самостоятельную республику живописи».
Труды
Работы Николая Тархова представлены во многих частных и музейных собраниях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, которая приобретала работы художника еще с прижизненных экспозиций. Также его произведения находятся в коллекциях Государственного Русского музея (Санкт-Петербург) и Музея искусств «Пти-Пале» (Женева).
Источники
- Бенуа А. Выставка Тархова // Речь. — 1910. — 22 окт.
- Бенуа А. Выставка современного искусства в Риме // Речь. — 1911. — 12 мая.
- Лейкинд О., Махров К., Севрюхин Д. Художники русского зарубежья. Биографический словарь. — СПб: Нотабене, 1999. — 715 с.
Напишите отзыв о статье "Тархов, Николай Александрович"
Ссылки
- [www.sovcom.ru/creators/index.php?CreatorID=188 Биография Н.А. Тархова на сайте галереи «СОВКОМ»]
- [www.bretagne.ru/information/peintres/tarkhov/ Н.А. Тархов на сайте www.bretagne.ru]
Отрывок, характеризующий Тархов, Николай Александрович
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
