Татаринова, Екатерина Филипповна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Екатерина Филипповна Татаринова

фрагмент картины В. Л. Боровиковского
Имя при рождении:

Екатерина Филипповна Буксгевден

Род деятельности:

религиозный деятель

Дата рождения:

29 августа 1783(1783-08-29)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

12 июля 1856(1856-07-12) (72 года)

Место смерти:

Москва

Отец:

барон фон Буксгевден

Мать:

Екатерина Михайловна Малтиц

Супруг:

Иван Михайлович Татаринов

Екатери́на Фили́пповна Тата́ринова (29 августа 1783 — 12 июля 1856) — российский религиозный деятель XIX века, организатор общества «духовных христиан» в аристократической среде Санкт-Петербурга.



Биография

Екатерина Буксгевден родилась 29 августа 1783 года в семье баронаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3145 дней] фон Буксгевдена и Екатерины Михайловны Малтиц, главной дамы великой княжны Александры Александровны. Образование получила в Смольном институте, по окончании которого вышла замуж за офицера Ивана Михайловича Татаринова, владевшего поместьем в Рязани.

В 1815 году, после смерти мужа, возвращается в Санкт-Петербург, где начинает интересоваться деятельностью сообществ хлыстов и скопцов, посещая их собрания и присутствуя на радениях. В ходе одного из радений в группе скопцов «корабль Ненастьевых», Татаринова, по собственному утверждению, «обрела дар пророчества».

В 1817 году Татаринова переходит из лютеранства в православную веру, продолжая, тем не менее, посещать скопческие радения в «корабле Ненастьевых» и формируя собственный кружок, первоначально состоявший из близких родственников: матери, брата и деверя, собиравшихся в Михайловском дворце, где на правах придворной дамы проживала Е. Малтиц.

В дальнейшем к обществу присоединяются представители аристократии и творческих кругов Санкт-Петербурга, включая генерала от инфантерии Евгения Александровича Головина, князя Парфения Николаевича Енгалычева, председателя департамента гражданских и духовных дел Василия Степановича Попова, художника Владимира Лукича Боровиковского. Собрания у Татариновой периодически посещал Министр духовных дел и народного просвещения князь Александр Николаевич Голицын, оказывавший ей покровительство.

В Михайловском замке собрания продолжались до 1825 года, когда императором Николаем I был издан рескрипт о запрещении тайных обществ, а во дворце было принято решение организовать инженерное училище. Татаринова была вынуждена переехать в пригород Санкт-Петербурга, где продолжала проводить собрания последующие 12 лет. В 1837 году Татаринова и ряд других членов кружка были арестованы по обвинению в организации тайного общества и впоследствии приговорены к ссылке.

Татаринова была помещена в Сретенский женский монастырь в Кашине, где спустя 10 лет подписала отречение от противоречащих православному учению взглядов, после чего ей было дозволено покинуть обитель, оставшись на жительство под полицейским надзором в Кашине.

14 июля 1848 года Татариновой было разрешено жить в Москве, где она и оставалась до своей смерти 12 июля 1856 года.

Напишите отзыв о статье "Татаринова, Екатерина Филипповна"

Литература

  • П. Знаменский. Чтения из истории русской церкви за время царствования императора Александра I // Православный Собеседник, ч. III, стр. 257—260.
  • И. Липранди. О секте Татариновой // Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских, 1868, № 4.
  • В. Фукс. Из истории мистицизма. Татаринова и Головин // Русский Вестник, 1892, январь.
  • Татаринова в кашинском женском монастыре // Тверские Епархиальные Ведомости, 1891, № 10, 11, 12.
  • Н. Дубровин. Наши мистики-сектанты. Е. Ф. Татаринова и А. П. Дубовицкий. // Русская Старина, 1895, № 10, 11, 12; 1896, № 1, 2.
  • А. Мальшинский. Головин и Татаринова. // Исторический Вестник, 1896, № 9.
  • Татаринова, Екатерина Филипповна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  • Татаринова, Екатерина Филипиовна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Татаринова, Екатерина Филипповна

Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».