Татарский пролив
| Татарский пролив | |
 | |
| В Татарском проливе | |
| 49°19′ с. ш. 141°13′ в. д. / 49.317° с. ш. 141.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.317&mlon=141.217&zoom=13 (O)] (Я)Координаты: 49°19′ с. ш. 141°13′ в. д. / 49.317° с. ш. 141.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.317&mlon=141.217&zoom=13 (O)] (Я) | |
| Связывает | Охотское море, Японское море |
| Страна |  Россия |
| Разделяет | Евразия и остров Сахалин |
| Крайние мысы | Белкина, Кузнецова |
| Ширина | 40 - 328 км |
| Длина | 713 км |
 | |
| Татарский пролив | |
Тата́рский проли́в — пролив между материком Евразия и островом Сахалин, соединяет Японское и Охотское моря через пролив Невельского, Амурский лиман и Сахалинский залив.
Содержание
Физико-географическая характеристика
Северные входные мысы в Татарский пролив из пролива Невельского — мыс Южный и мыс Тык. Здесь ширина Татарского пролива наименьшая, всего 40 км. Здесь же и наименьшие глубины на фарватере пролива — 10 м. К югу ширина и глубина пролива возрастают, становясь максимальными на входе в пролив со стороны открытого Японского моря. Южные входные мысы пролива — мыс Белкина на севере Приморского края у п. Амгу, и мыс Кузнецова на юго-западном побережье Сахалина. Ширина на входе 328 км, максимальная глубина 1773 м[1]. Протяжённость пролива 713 км, что делает его самым длинным в северном полушарии[2]. Кроме того, Татарский пролив, наряду с проливами Ближний (Алеутские острова) и проливом Дейвиса (между Баффиновой Землёй и Гренландией) входит в число широчайших в северном полушарии (ширина этих проливов примерно равна и составляет ок. 330 км).
Вдоль всего западного берега тянется северо-восточная часть горной системы Сихотэ-Алинь. Берега, в-основном, высокие и обрывистые. Высота гор в прибрежной зоне наибольшая в районе мыса Золотого (Тохтинский хребет, более 1300 м над ур. моря), и в районе мыса Крестовоздвиженского (хр. Хабинские Белки, более 1100 м над ур. моря). В районах выхода к побережью Зевинского и Совгаванского плато, берега низкие и обрывистые. Склоны хребтов Сихотэ-Алиня поросли хвойным лесом. Участки широколиственного леса, состоящие из дуба (до м. Золотого), берёзы и ольхи, встречаются в прибрежной зоне до Советской Гавани. Наиболее крупные реки, впадающие в западную часть Татарского пролива — Максимовка, Кабанья, Единка, Самарга, Нельма, Ботчи, Коппи и Тумнин. Вдоль восточного берега Татарского пролива тянутся Западно-Сахалинские горы, состоящие из нескольких параллельных хребтов. В районе мыса Кузнецова высота прибрежных гор 300—400 м, по мере продвижения на север они повышаются до 1000 м. Наиболее высокая часть Камышового хребта расположена между мысами Ламанон и Воздвижения. Отдельные вершины гор здесь выше 1000 м. К северу от мыса Воздвижения прибрежные горы постепенно понижаются и в районе Александровска-Сахалинского высота их около 400 м. Склоны гор преимущественно крутые и у береговой линии образуют высокие обрывы. Прибрежные горы поросли травой и кустарником, а расположенные вдали от берега — хвойным и частично лиственным лесом. На вершинах гор встречаются альпийские луга. К северу от параллели 51°30' сев. шир. горы понижаются и переходят в низкий берег, состоящий из песчаных дюн и отдельных холмов, покрытых мхами. На этом берегу много озёр.
У южного входа в Татарский пролив, в 50 км от побережья Сахалина, расположен относительно крупный и высокий остров Монерон. Остальные острова Татарского пролива (Токи, Дюанка, Дугу-Ду, Базальтовый, Обсерватории, Устричный и др.) — мелкие и расположены недалеко от материкового берега. У берега Сахалина расположены крохотные о-ва Рифовые, остров Птичий и Кекуры, в том числе известная скала Три Брата.
Татарский пролив является наиболее холодной частью акватории Японского моря. В зимний период здесь формируется и локализуется более 90 % всего льда, наблюдаемого в Японском море. По многолетним данным продолжительность периода со льдом в Татарском проливе, в силу его большой меридиональной протяженности, от 40 — 80 дней в южной части пролива, до 140—170 дней в северной его части. Толщина льда может достигать 1,5 м.
Проекты
Во время правления Сталина была начата реализация идеи железнодорожного тоннеля на Сахалин, которая так и не была завершена[3]. Также разрабатывался проект соединения материка с Сахалином дамбой, что могло заметно ослабить холодное Приморское течение и повлиять на климат востока Приморского края[4].
В 1968 году началась стройка Порта Восточного в незамерзающей бухте Врангеля, и проект был отложен на неопределённое время.
Этимология
Происхождение названия объясняется тем, что термин «татары» в X—XVIII веках использовался во многих европейских языках по отношению не только к одному из многочисленных тюркоязычных народов — татарскому народу, в числе которых, например, казанские, крымские и сибирские татары, но и к большинству остальных тюркских народов Евразии (см. Тартария), проживавших ранее и проживающих ныне на территориях Причерноморья, восточнее и западнее Урала вплоть до Камчатки, Сахалина и Курильских островов[5].
Порты Татарского пролива
- Светлая
- Советская Гавань
- Ванино
- Де-Кастри
- Александровск-Сахалинский
- Шахтёрск
- Углегорск
- Холмск
- Невельск
Напишите отзыв о статье "Татарский пролив"
Примечания
- ↑ [parusa.narod.ru/bib/books/fareast/1402.htm|Лоция Японского моря]
- ↑ [almanah.gran-dv.ru/magazine/2009/68/|Поход на парусном катамаране от п. Датта до бух. Сизиман]
- ↑ Сахалинский тоннель
- ↑ [www.itogi.ru/archive/2006/37/45041.html № 37 (535) / Климат-контроль]
- ↑ Pamela Kyle Crossley The Manchus. Blackwells Publishers, 1997. Стр. 1-3
Отрывок, характеризующий Татарский пролив
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
