Тахаш

Та́хаш (ивр. ‏תחש‏‎) — представитель т. н. Библейской фауны, точная идентификация которого не представляется возможным.

Упоминание в Торе

Шкуры тахашей упоминаются в книге Шемотпри перечислении предметов, которые евреям в пустыне предлагалось пожертвовать на постройку Скинии. Из этих шкур был собран верхний полог скинии.

Комментарий Раши

Раши, комментируя этот параграф Торы, пишет:

Тахаш — это животное, существовавшее только в те времена. Шкура тахаша была разноцветной, поэтому Онкелос переводит это слово как сасгона (арам. ססגונא) — словно он радуется (сас — ивр. ‏שש‏‎) и ликует из-за своей разноцветной окраски (гаван — ивр. ‏גון‏‎).

Упоминание в Талмуде

Тахаш упоминается в Вавилонском Талмуде в трактате Шабат в дисскуссии мудрецов на тему о возможности использования ритуально нечистого животного для изготовления освящённых предметов. В этой связи рассматривается вопрос, является ли тахаш ритуально чистым животным.

Внешний вид

В талмудической литературе не приводится полное описание тахаша, известно лишь его несколько отдельных характеристик:

• Кожа тахаша имеет много оттенков и покрыта пятнами.
• У тахаша имеется один рог в центре головы

Ареал

Данные приведённые в источниках не позволяют определить с точностью естественный ареал тахашей. Приведённый в талмуде мидраш утверждает, что эти животные встретились Моисею всего один раз. Взяв за основу это утверждение, можно исключить из возможного ареала тахашей Египет, Аравийский полуостров, Синайскую пустыню и Трансиорданию — места хорошо знакомые Моисею. Отсутствие дополнительных упоминаний об этих существах позволяет исключить из их возможного ареала Землю Израиля и территории персидской империи Ахеменидов.

Попытки идентификации

Попытки идентификации тахаша с одним из существующих представителей фауны предпринимались как мудрецами талмуда, так и современными учёными.

А был ли тахаш?

Из некоторых талмудических источников следует, что слово «тахаш» не является названием животного, а является названием цвета кожи или способа её обработки. Возможно также, что «тахаш» это название минерала из которого изготовлялся пигмент использовавшийся для окраски кож.

Отрывок, характеризующий Тахаш

Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.