Тахионная конденсация

В физике тахио́нная конденса́ция — процесс, в котором тахионное поле — обычно скалярное поле — мнимой массы порождает конденсат и достигает минимума потенциальной энергии. Хотя поле является тахионным (и нестабильным) возле начальной точки — максимума потенциала, оно приобретает неотрицательную массу (и становится стабильным) возле минимума.

Появление тахионов может быть смертельной проблемой для любой теории: хотя понятие мнимой массы сомнительно, скалярное поле здесь действительно квантуется, и выясняется, что для случая нестабильного скалярного поля информация всё же не распространяется со сверхсветовой скоростью. На самом деле, мнимая масса означает, что система нестабильна и решения растут экспоненциально, но не со сверхсветовой скоростью (без нарушения причинности). Тахионная конденсация приводит физическую систему в стабильное состояние, где не присутствуют физические тахионы.

Механизм Хиггса, который спонтанно нарушает электрослабую симметрию, может быть рассмотрен как простой пример тахионной конденсации.

Тахионная конденсация в теории струн

В конце 1990-х годов индийский струнный теоретик Ашок Сен предположил, что тахионы, переносимые открытыми струнами, привязанными к D-бранам, в теории струн отражают нестабильность D-бран, что касается их полной аннигиляции. Общая энергия, которую переносят эти тахионы, была вычислена в полевой теории струн — она оказалась согласованной с общей энергией D-бран. Эта и другие проверки подтвердили справедливость предположения Сена. Таким образом теория тахионов получила второе рождение в начале 2000-х.

Свойства тахионов замкнутых струн более сложны, и первые шаги к пониманию их судьбы сделаны Адамсом, Полчински (англ.) и Зильверштейном для случая тахионов закрученных замкнутых струн. Судьба тахионов замкнутых струн в 26-размерной теории бозонных струн остается неизвестной.

См. также

• Механизм Хиггса

Ссылки

• [xstructure.inr.ac.ru/x-bin/theme2.py?arxiv=hep-th&level=2&index1=3 Тахионная конденсация] на arxiv.org  (англ.)

Отрывок, характеризующий Тахионная конденсация

Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.