Тахо-Годи, Аза Алибековна

Аза Алибековна Тахо-Годи
Научная сфера:	филология, антиковедение, мифология
Место работы:	Московский университет (с 1962 по 1996 годы)
Учёное звание:	профессор (1965)
Альма-матер:	МГПИ им. В. И. Ленина
Научный руководитель:	А. Ф. Лосев
Известные ученики:	Г. Ч. Гусейнов
Награды и премии:	, , заслуженный деятель науки Республики Дагестан, медаль Института философии РАН «За вклад в развитие философии» (2011)

А́за Алибе́ковна Та́хо-Го́ди (род. 26 октября 1922 года, Урахи) — выдающийся советский и российский филолог-классик, переводчик. Доктор филологических наук (1959), профессор (1965), заслуженный профессор МГУ (1992). Известна как спутница жизни и ученица А. Ф. Лосева.

Научные интересы связаны с античной литературой в её эстетическом и философском аспекте, с терминологическими исследованиями; изучением жанров и стилей, античной риторики, греческой мифологии, рецепции античности в русской литературе, типологии античной культуры.

Внешние изображения
	[www.philol.msu.ru/~classic/i/persons/taho-godi.jpg taho-godi.jpg]

Биография

Отец — Алибек Алибекович Тахо-Годи (1892—1937), был репрессирован и расстрелян, впоследствии реабилитирован; мать — Нина Петровна Тахо-Годи (урождённая Семёнова, 1894—1982), отбывала срок в лагерях в Мордовии. Брат Хаджи-Мурат (1919—2002) — криминалист, заслуженный юрист России; сестра Муминат (1931 г. р.) — специалист по французской литературе, профессор Северо-Осетинского госуниверситета.

В 1929 году семья переехала из Дагестана в Москву, где поселилась на 3-й Звенигородской, д. № 5. Аза начала интересоваться филологией с детских лет.

После окончания школы, как дочь репрессированного, не могла поступить в вуз, однако была принята в Московский индустриально-педагогический институт имени Карла Либкнехта, в 1943 году слитый с Московским государственным педагогическим институтом им. В. И. Ленина, филологический факультет которого окончила в 1944 году, после чего поступила там же в аспирантуру по отделению классической филологии, где сперва училась у профессора Н. Ф. Дератани и окончила её в 1947 году.

В аспирантуре Тахо-Годи училась греческому у профессора А. Ф. Лосева (1893—1988), стала его ученицей и близким другом семьи Лосевых — Алексея Фёдоровича и его супруги, после смерти которой в 1954 году, впоследствии, спутницей жизни и хранительницей его наследия.

В 1949 году в Московском университете А. А. Тахо-Годи, уволенная из МГПИ как дочь «врага народа», защитила кандидатскую диссертацию «Поэтические тропы Гомера и их социальный смысл». До этого некоторое время преподавала на отделении классической филологии Киевского университета в 1948-49 гг.

В 1949—1958 гг. преподавала античную литературу, латинский и греческий языки студентам и аспирантам в Московском областном педагогическом институте им. Н. К. Крупской, доцент.

В 1950-е годы была приглашена для работы на кафедру классической филологии филологического факультета МГУ, где работала с 1958 года и на следующий год защитила в Институте мировой литературы докторскую диссертацию «Античность и русские революционные демократы в связи с предшествующей им лит.-эстетической традицией». По совместительству в 1957—1987 гг. читала курс античной литературы в Литературном институте Союза писателей СССР.

С 1962 по 1996 годы заведовала кафедрой классической филологии МГУ. С 1977 г. председатель спецсовета по защите диссертаций (классическая филология) на филологическом факультете МГУ.

Член редакционной коллегии серии книг «Библиотека античной литературы», выпущенной издательством «Художественная литература». С 1997 г. член ПЕН-клуба.

Как председатель культурно-просветительского общества «Лосевские беседы» инициировала создание в Москве на старом Арбате в доме, где жил А. Ф. Лосев, Библиотеки истории русской философии и культуры «Дом А. Ф. Лосева», где хранится книжное собрание А. Ф. Лосева и существует мемориальная экспозиция в его честь.

Заслуженный деятель науки РФ (1998), заслуженный деятель науки Республики Дагестан (2012). Отмечена Серебряной медалью Института философии РАН «За вклад в развитие философии» (2011). В 2015 году награждена Почётной грамотой Президента Российской Федерации.

Труды

Печатается с 1953 года. Автор более 300 научных работ. Она редактор и автор учебника «Античная литература» (1963), выдержавшего ещё семь изданий в России (последнее — в 2007 году) и переведенного на несколько языков.

Автор предисловия и комментария к изданиям

• Античные риторики (1978),
• Античные гимны (1988),
• Гомер. «Одиссея»;

Под редакцией и с комментариями А. А. Тахо-Годи вышло полное собрание сочинений Платона на русском языке (1990—1994).

Автор монографий

• Греческая мифология (1989),
• Платон и Аристотель (две последние, написанные в соавторстве с А. Ф. Лосевым, были переизданы в расширенном виде в 1993 году и переведены на английский, итальянский, хинди),
• Греческая культура в мифах и символах (1997),
• Varia historia: Античность и современность (2007).

Автор более трёхсот статей для энциклопедии «Мифы народов мира» (1980—1982, 1987—1988).

А. А. Тахо-Годи ведёт издательскую деятельность по публикации трудов А. Ф. Лосева.

Автор биографии А. Ф. Лосева в серии «ЖЗЛ» (первое издание — 1997; 2-е дополненное и исправленное — 2007).

В 2009 году вышли в свет мемуары А. А. Тахо-Годи «Жизнь и судьба: Воспоминания» в серии «Близкое прошлое».

Ссылки

• [losevaf.narod.ru/atg.htm Биография и список работ]
• [www.pravoslavie.ru/guest/071207004653 Интервью с А. А. Тахо-Годи по случаю её 85-летия]
• [www.nsad.ru/articles/aza-alibekovna-taho-godi-svidetel-veka Интервью 2012 года]
• [philologist.livejournal.com/7946240.html Интервью 2012 г. в журнале"Вопросы философии"]
• [primerussia.ru/interview_posts/358 Интервью] Тахо-Годи для журнала The Prime Russian Magazine, 2014 год.
• www.philol.msu.ru/~classic/persons/taho-godi/

Отрывок, характеризующий Тахо-Годи, Аза Алибековна

– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.