Ташир-Дзорагетское царство
Ташир-Дзорагетское царство, Лорийское царство Տաշիր-Ձորագետի թագավորություն, Լոռու թագավորություն | ||||
| ||||
---|---|---|---|---|
Столица | С 978 Самшвилде, с 1065 крепость Лори | |||
Язык(и) | Армянский | |||
Религия | Христианство (Армянская апостольская церковь[1]) | |||
Форма правления | Монархия | |||
Династия | Кюрикяны | |||
Ташир-Дзорагетское царство (арм. Տաշիր-Ձորագետի թագավորություն), также Царство Кюрикидов или Лорийское царство — армянское[2][3] феодальное государство на севере Восточной Армении, существовавшее с 978 года[4] до 1118 года.
История
Ташир-Дзорагетское царство включало восточные области провинции Гугарк — гавары Ташир, Дзорапор, Кохб и др., а также часть Варажнуника. После восстановления суверенитета Армении с конца IX века указанные области находились в составе Армянского царства[6] и управлялись наместниками из рода Гнтуни. Вскоре власть была передана представителям из рода армянских Багратидов.
Основателем Ташир-Дзорагетского царства становится сын Ашота III Милостивого князь Гурген[7], или, как его ещё звали, Кюрике, правивший в 978—989 гг. Последний был признан вассальным[3][4] от анийских Багратидов царём Ташир-Дзорагета и стал основателем новой ветви армянских Багратидов — династии Кюрикянов (Кюрикидов)[8]. Багратиды Ани сохраняли права азгапета — старшего члена династии[9]. Изначально центром царства являлась крепость Самшвилде, а с 1065 года, при Гургене II (ок. 1048—1089 гг.), столицей царства становится город-крепость Лори[10]. Она была основана незадолго до этого царём Ташир-Дзорагета Давидом I Безземельным[10]. В X—XI веках были построены также крепости Каян, Махканаберд, Гаг и т. д., которые охраняли также важные торговые пути.
Наибольшего расцвета царство достигло при преемнике Гургена Давиде I Безземельном (ок. 996—1048 гг.)[4], который расширил владения царства за счёт Тифлисского и Гянджинского эмиратов[11]. Примерно в 1040 г. эмиры Гянджи из курдской династии Шаддадидов безуспешно[12] пытались захватить ряд территорий Ташир-Дзорагета. Известно также, что Давид I попробовал добиться независимости от анийских Багратидов, но восстание было жестоко подавлено царём Гагиком I Багратуни[4]. Войска Давида I были разгромлены, «вследствие которого Давид должен был жить в покорности в отношении к Гагику как сын к отцу», — пишет историк начала XI века Степанос Таронеци[13].
С падением единого Армянского царства в 1045 году, Ташир-Дзорагетское царство становится независимым как юридически, так и фактически[14].
В середине XI века, после сельджукских завоеваний Алп-Арслана, Ташир-Дзорагет и Сюник остаются единственными областями Армении, не подвергшимися завоеванию[15]. В 1118 году земли Ташир-Дзорагетского царства были присоединены к Грузии[16] и переданы под управление амирспасалару (главнокомандующему военными силами Грузии). После этого грузинские самодержцы на несколько столетий носили также титул царей армян[17]. В 1185 году эти же земли перешли к армянскому княжескому роду Закарянов[4], о которых средневековый грузинский летописец пишет, «...Соргиса Захарии Мхаргрдзели, сидевшему на месте армянских царей, владетелю Лори»[18]. После этого Кюрикяны, укрепившись в крепостях Мацнаберд и Тавуш, сохраняли царский титул вплоть до начала XIII века[4].
Памятники архитектуры. Культура
Крупнейшими духовными центрами Ташир-Дзорагетского царства были монастыри Ахпат и Санаин. На территории царства находилась купольная базилика VI века Одзун.
- Sanahin Monastery.jpg
Санаин, 957—966 гг.
- Haghpat Monastery, Armenia.jpg
Ахпат, 976—991 гг.
- Lori Berd.JPG
Руины крепости Лори, построенной Давидом I Безземельным[10]
Правители
- Гурген I (Кюрике) — 978—989 гг.[8]
- Давид I Безземельный — 996 (980[19]) —1048 гг.[20]
- Гурген II (Кюрике II) — 1048—1089 гг.[19][20]
- Абас и Давид (совместно) — около 1090—1145 гг.[20]
См. также
Напишите отзыв о статье "Ташир-Дзорагетское царство"
Примечания
- ↑ Robert H. Hewsen, Armenia: A Historical Atlas. The University of Chicago Press, 2001, p. 72.
- ↑ V. Minorsky. Studies in Caucasian History. — CUP Archive, 1953. — С. 102.:Оригинальный текст (англ.)
The family came to join the Armenian kings of Tashir (Dzoraget) and there was converted to the Armenian creed.
- ↑ 1 2 Степаненко. В. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/2315 Из истории армяно-византийских отношений второй половины X—XI в. (к атрибуции монет Кюрикэ куропалата)] // Античная древность и средние века. — Свердловск, 1978. — Вып. 15. — С. 43—51.:Оригинальный текст (рус.)
Подобно другим армянским государствам, возникшим на территории царства армянских Багратидов, Ташир-Дзорагет находился в вассальной зависимости от Ширак-Анийского царства, шаханшах которого и юридически, и фактически сохранял контроль над вооруженными силами, престолонаследием и внешней политикой вассальных государств (если можно говорить о таковой)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Ташир-Дзорагетское царство — статья из Большой советской энциклопедии (3 издание).
- ↑ В. В. Шлеев. [bibliotekar.ru/Iskuss1/9.htm Всеобщая история искусств] / Под общей редакцией Б. В. Веймарна и Ю. Д. Колпинского. — М.: Искусство, 1960. — Т. 2, кн. 1.
- ↑ Steven Runciman. The Emperor Romanus Lecapenus and his reign: a study of tenth-century Byzantium. — Cambridge University Press, 1988. — P. 152.Оригинальный текст (англ.)
At Ashot’s accession the Bagratid territory stretched right across Armenia from Lake Van to the river Kur. On the south he held the towns of Khelat, Ardjich and Percri, which he gave to his dutiful tributary the Moslem prince of Manzikert, whose allegiance lasted till the debacle following on Sembat the Martyr’s death; on the north he possessed the province of Gugark up to the city of Tiflis; and in the centre was his capital of Kars, and the metropolis of Dovin, the former residence of the Arab governors and the home of the Catholicus, and the Araxes plain, his title of King of Kings espressed a reality.
- ↑ V. Minorsky. Studies in Caucasian History. — CUP Archive, 1953. — С. 41.: Оригинальный текст (англ.)
The king of Ani, Ashot III (952-77), was succeeded by his son Smbat, while his younger son Gurgen received the northern fief of Tashir (chief-town Lori) with numerous dependencies.
- ↑ 1 2 Кюрикиды — статья из Большой советской энциклопедии (3 издание).
- ↑ Степаненко В. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/2262 Политическая обстановка в Закавказье в первой половине XI в.] // Античная древность и средние века. — Свердловск, 1975. — Вып. 11. — С. 125.Оригинальный текст (рус.)
В условиях усиления Анийского царства остальные армянские государства были вынуждены соблюдать вассальные отношения с шаханшахами Ани, которые сохраняли контроль над престолонаследием, внешней политикой и военными силами вассальных государств. В отношении царей Вананда и Ташир-Дзорагета шаханшах сохранял права азгапета — старшего члена династии.
- ↑ 1 2 3 Лори — статья из Большой советской энциклопедии (2 издание).
- ↑ Cyril Toumanoff. Armenia and Georgia // The Cambridge Medieval History. — Cambridge, 1966. — Т. IV: The Byzantine Empire, part I, chapter XIV. — P. 593—637.:Оригинальный текст (англ.)
Armenia, on the other hand, was rapidly disintegrating. Gagik I achieved some success in his struggle with his insubordinate nephew of Lor'i, who, in carving out for himself a considerable state, had extended his control to the amirs of Tiflis and of Ganja.
- ↑ [www.iranicaonline.org/articles/shaddadids#pt1 Shaddadis] — статья из Encyclopædia Iranica. Andrew Peacock:Оригинальный текст (англ.)
Around 1040 Abu’l-Aswār had attempted to assert his power by attacking his Armenian neighbor and brother-in-law David Anhoghin of Tashir, albeit unsuccessfully (Matthew, p. 63; Ter-Ghewondyan, pp. 120-21; cf. Minorsky, pp. 52-53).
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus17/Asohik/frametext32.htm Всеобщая история Степаноса Таронскаго Асохьика по прозванию: Писателя 11. стол] / Перевед. с армянскаго и объяснена Н. Еминым. — М.: Типогр. Лазарев. Инст. восточ. языков, 1864. — С. 203.
- ↑ Степаненко В. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/2315 Из истории армяно-византийских отношений второй половины X—XI в. (к атрибуции монет Кюрикэ куропалата)] // Античная древность и средние века. — Свердловск, 1978. — Вып. 15. — С. 48.Оригинальный текст (рус.)
В 1045 г. после четырехлетней борьбы Византия аннексировала Анийское царство — уделы Иовханнэса-Смбата и его брата Ашота IV. Сын Ашота IV шаханшах Гагик II (1041 — 1045) в качестве частного лица был выслан в Малую Азию. События 1045 г. знаменовали собой окончательный крах системы сюзеренно-вассальных отношений, существовавшей в Армении на протяжении X — первой половины XI в. И хотя по предположению С Т . Еремяна империя признала переход прерогатив шаханшаха к царю Вананда Гагику, с ликвидацией Анийского царства его вассалы — Сюник и Ташир-Дзорагет стали независимы и юридически, и фактически.
- ↑ University of Cambridge. The Cambridge history of Iran. — Cambridge University Press, 1991. — Т. 5. — С. 64.:Оригинальный текст (англ.)
Alp-Arslan's victory at Malazgirt also meant that, apart from the districts of Tashir and eastern Siunik', Armenia passes definitely into Muslim hands; and within the next decade or so, the Byzantines, resolutely anti-Armenian to the end, exterminated several survivors of the native Bagratid and Ardzrunid dynasties.
- ↑ Вардан Великикий. [www.vostlit.info/Texts/rus11/Vardan/text3.phtml Всеобщая история]:Оригинальный текст (рус.)
Давид расширил пределы Иверии присоединением Ухтик' с его округом, Гаг, Терунакап, Тавуш, Кайан, Кайтцон, Лоре, Ташир и Махканаберд; покорил себе все армянские владения, (принадлежавшие) Кюрике и Абасу...
- ↑ Вачнадзе М., Гурули В., Бахтадзе М. Часть 1, Государственное управление // История Грузии.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus15/Istor_vencenoscev/frametext2.htm История и восхваление венценосцев. Тбилиси. АН ГрузССР. 1954]
- ↑ 1 2 V. Minorsky. Studies in Caucasian History. — CUP Archive, 1953. — С. 102.:Оригинальный текст (англ.)
The family of Tashir was short-lived, the best known names being David Anholin (980-1048) and Kurike I (1048-1089).
- ↑ 1 2 3 Армянская советская энциклопедия. — Т. 5. — С. 494.
|
Отрывок, характеризующий Ташир-Дзорагетское царство
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.