Успенский собор (Ташкент)
| Православный храм | |
Кафедральный собор Успения Божией Матери
| |
| |
| Страна |  Узбекистан
|
| Город | Ташкент, ул. Авлиёота, 91 |
| Конфессия | православие |
| Епархия | Ташкентская и Узбекистанская епархия |
| Благочиние | Ташкентское благочиние |
| Тип здания | собор |
| Строительство | 1877—1878 годы |
| Состояние | действующий |
Кафедра́льный собо́р Успе́ния Бо́жией Ма́тери — кафедральный православный собор Ташкентской и Узбекистанской епархии Среднеазиатского митрополичьего округа Русской православной церкви, расположенный в Ташкенте (Узбекистан) по адресу ул. Авлиёота, дом 91[* 1], неподалёку от центрального железнодорожного вокзала.
Содержание
История
Строительство храма началось в 1877 году взамен старого здания Пантелеимоновской церкви, построенной в 1871 году при госпитальном кладбище в Ташкенте. Средства на его возведение были пожертвованы жителями города: так, туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман внёс 3000 рублей. Самую большую сумму внёс ташкентский купец первой гильдии Дмитрий Захо, который впоследствии на протяжении 15 лет был здесь церковным старостой[1].
В 1878 году строительство было завершено, 31 января 1879 года храм был освящён в честь великомученика и целителя Пантелеимона.
В 1922 году, как и большинство приходов в Средней Азии, приход перешёл в ведение обновленческого Синода Православной Российской Церкви. В 1933 году храм был закрыт для богослужения, после чего в здании вплоть до 1945 года находился санитарный склад Среднеазиатского военного округа. В декабре 1945 года церковь была возвращена верующим, после чего повторно освящена во имя Успения Пресвятой Богородицы; тогда же получила статус кафедрального собора Ташкентской епархии. В 1958—1960 годах, при епископе Ермогене (Голубеве), была проведена перестройка здания, собор был существенно расширен[2].
В начале 1990-х годов была перестроена колокольня собора и его купола, расширена и облагорожена территория, прилагающая к собору, внутреннее убранство собора также стало богаче. 10 ноября 1996 года во время своего визита в Ташкент в соборе совершил богослужение патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
В 2014 году в соборе было решено построить дополнительный храм Луки для проведения отпевания усопших.
Причт
Настоятель собора является правящим архиереем епархии[3].
Галерея
- Cathedrale de la Dormition de Tachkent 15-14.JPG
- Cathedrale de la Dormition de Tachkent 15-07.JPG
- Cathedrale de la Dormition de Tachkent 15-09.JPG
Напишите отзыв о статье "Успенский собор (Ташкент)"
Примечания
- Источники
- Комментарии
- ↑ Ранее — Госпитальная, по расположению рядом с ней старой территории военного госпиталя.
Ссылки
- [www.pravoslavie.uz/archdiocese/parishes/ Адрес храма на Pravoslavie.uz]
- Лопатко Л. П. [www.orexca.com/rus/uzbekistan_churches_uspenskiy.shtml Церкви Ташкента]
- [www.amp96.ucoz.ru/news/2007-05-14-158 Первые христианские захоронения в Узбекистане]. Ни давности — ни забвения.
- [pravoslavie.uz/histor.htm История христианства в Средней Азии]
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Успенский собор (Ташкент)
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
