Военный Спасо-Преображенский собор (Ташкент)
| Православный собор | |
Спасо-Преображенский собор
| |
| |
| Страна |  Узбекистан
|
| Город | Ташкент, площадь Мустакилик |
| Конфессия | православие |
| Епархия | Ташкентская и Узбекистанская епархия |
| Благочиние | Ташкентское благочиние |
| Тип здания | собор |
| Архитектурный стиль | византийский стиль |
| Автор проекта | А. И. Резанов |
| Архитектор | И. М. Погосский, В. С Гейцельман |
| Первое упоминание | 1888 |
| Строительство | 1871—1888 годы |
| Основные даты: 1888—1930
| |
| Реликвии и святыни | Великомученик Пантелеимон, Иверской иконы Божией Матери и Нерукотворенного Спаса |
| Состояние | взорван |
Спасо-Преображенский собор (Ташкент) — снесённый православный собор Ташкентской и Узбекистанской епархии Среднеазиатского митрополичьего округа Русской православной церкви.
Содержание
Описание и история
Был расположен на центральной площади в Ташкенте, получившей вследствие этого наименование Соборная площадь. Престольный праздник — 11 июля 1988 года.
Здание собора было сложено из серо-жёлтого жжённого кирпича и не было ни оштукатурено, ни покрашено (побелено), как и многие другие значимые, в первую очередь административные, здания города — так называемый туркестанский стиль. Здание собора, выполненное в византийском стиле, было трёхпрестольное: главный — в память Преображения Господня, северный — во имя Св. Благоверного князя Александра Невского и Св. Равноапостольной Мироносицы Марии Магдалины, южный — во имя Равноапостольного князя Владимира и Св. Николая Чудотворца. Иконостасы всех трёх алтарей с иконами исполнены академиком М. О. Микешиным. Внутренность собора поражала современников своими лепными работами — резьбой по ганчу (сырому алебастру), выполненной местными мастерами резчиками, сами же стены обращали на себя внимание многочисленными надписями из текста Священного Писания. Вмещал собор до 1500 человек. Трёхъярусная колокольня была устроена отдельно от собора.
В соборе обращали на себя внимание три иконы с вызолоченными ризами — великомученика Пантелеимона, Иверской иконы Божией Матери и Нерукотворенного Спаса. Первая из них сооружена усердием прихожан в память бракосочетания Российского Императора Александра III, причём стоимость одной ризы достигла суммы в 2 500 рублей. Икона Нерукотворённого Спаса — дар бывшего Туркестанского Генерал-губернатора генерала Гродекова, стоимостью около 1000 рублей.
В 1871 году был составлен первый эскиз большого Ташкентского собора архитектором Розановым, разработанный в подробностях военными инженерами. Выработанный проект был утверждён, но технические расчёты прочности и устойчивости здания, переданные для проверки профессору генералу Паукеру, показали, что по утверждённому проекту вполне прочное здание возвести нельзя. Постройка затянулась до 1882 г., когда приказом генерал-губернатора снова был учреждён хозяйственный комитет, тотчас же приступивший к постройке и израсходовавший на сооружение собора до 1886 г. — 160 198 руб. Вся же стоимость собора обошлась в 211 359 руб. Деньги на постройку собора собирались в том числе и по подписке среди жителей города.
В правом приделе южной стены находилась могила первого Туркестанского Генерал-губернатора генерал-адъютанта Константина Петровича фон Кауфмана 1-го. Над могилой устроена железная решётка, внутри которой две мраморных плиты: одна на могиле с надписью рельефными буквами — «Константин Петрович фон-Кауфман, родился 19-го февраля 1818 г., скончался 3-го мая 1882 г. Мир праху твоему, славный деятель»; другая на стене с надписью — «Генерал-адъютант, инженер-генерал Константин Петрович фон-Кауфман 1-й, кавалер Св. Георгия 2 ст., Св. Владимира 1-й ст., Св. Александра Невского, Белого Орла, Св. Анны 1-й ст., Св. Станислава 1-й ст. и друг. Российских и иностранных орденов; первый Туркестанский генерал-губернатор и Командующий войсками Туркестанского военного округа 1867—1882; покоритель Самарканда 1868 г., Хивинского ханства 1873 г. и Кокандского ханства 1875 г. Устроитель Туркестанского края».
В этом же приделе ещё находилась могила сподвижника фон Кауфмана — командующего войсками Туркестанского военного округа Николая Александровича Иванова (умер 18 мая 1904). У северной стены левого придела находилась могила первого настоятеля собора протоиерея Андрея Евграфовича Малова (умер 3 апреля 1899).
В 1935 году[1] храм по решению властей был взорван. По свидетельствам очевидцев, после неудачных попыток взорвать собор зарядами, подложенными под фундамент, храм угрожал обрушением, и его дальнейшее разрушение производилось путём расстрела здания собора из артиллерийского орудия. На месте собора вплоть до середины 1960-х годов была клумба с цветами.
Фото
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military18.jpg
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military20.jpg
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military21.jpg
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military iconostasis.jpg
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military19.jpg
- Tashkent Spaso-Preobrazhensky Cathedral military22.jpg
Напишите отзыв о статье "Военный Спасо-Преображенский собор (Ташкент)"
Примечания
- ↑ [www.rusarchives.ru/publication/nkromanov.shtml Документы архивов Республики Узбекистан о последних годах жизни великого князя Николая Константиновича Романова. 1917-1919 гг.]
Литература
- Голенберг В. А. Старинные храмы туркестанского края. — Ташкент, 2011.
Ссылки
- [www.temples.ru/main.php?op=page&name=06102004092237(12of15)#tvsps454 Храмы России. Ташкентский военный Спасо-Преображенский собор]
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Военный Спасо-Преображенский собор (Ташкент)
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
