Ташкентское конструкторское бюро машиностроения
| Ташкентское конструкторское бюро машиностроения | |
| Тип | |
|---|---|
| Основание | |
| Расположение | |
| Ключевые фигуры |
Вахидов, Шавкат Ахадович — Главный конструктор;</br> Елисеев, Владимир Геннадьевич — первый Главный конструктор, основатель КБ. |
| Продукция |
Разработка специзделий для работы в условиях микрогравитации |
Ташкентское конструкторское бюро машиностроения – ТашКБМ — советское ракетно-космическое предприятие, располагавшееся в Ташкенте.
Содержание
История
Ташкентское КБ машиностроения было создано в ноябре 1969 года как филиал Конструкторского Бюро Общего Машиностроения – КБОМ (Москва), которым руководил Генеральный конструктор Владимир Павлович Бармин.
Территориально, создаваемое в Ташкенте КБ, стало располагаться в здании бывшего штаба ТуркВО в доме № 72 по улице Жуковского.
Первоначально оно получило название Филиал КБ Общего Машиностроения(ФКБОМ). В 1978 году ФКБОМ был переименован в Ташкентское КБ машиностроения. Для создания филиала в Ташкент приехали специалисты из КБОМ во главе с Владимиром Геннадьевичем Елисеевым, который стал первым Главным конструктором и Борисом Петровичем Жуковым, который стал Первым заместителем Главного конструктора. Создаваемые в КБ отделы также первоначально возглавили специалисты КБОМ. С 1979 года Главным конструктором ТашКБМ стал Шавкат Ахадович Вахидов. С 1981 года Первым зам.начальника Главного конструктора, а затем с 1988 года Начальником ТашКБМ стал лауреат Государственной премии Юрий Исаевич Болотин[2].
Основной костяк коллектива ФКБОМ на первом этапе его создания также составили работники Ташкентского авиационного предприятия.
Автоматические устройства для исследования планет
Перед создаваемым в Ташкенте предприятием сразу были поставлены задачи по участию в работах и исследованиях путей создания лунных баз, создания солнечных концентраторов для энергоснабжения жилых лунных модулей, установок по получению кислорода и воды из пород лунного грунта, различных устройств и приборов для обеспечения жизнедеятельности на Луне.
Первой успешной разработкой специалистов, созданного в ФКБОМ, было сконструированное и созданное специалистами этого предприятия грунтозаборное устройство «ЛБ-09»[3], установленное на советском лунном аппарате «Луна-24», который совершил мягкую посадку на поверхность Луны 18 августа 1976 года. С помощью этого устройства была пробурена скважина глубиной более 2 метров[4]. Грунт с сохранением распределения по глубине был извлечен, специальным образом упакован и доставлен на Землю возвращаемым модулем и передан десяткам исследовательских центров для дальнейшего анализа. Главный конструктор ФКБОМ Елисеев В. Г. в составе советской делегации ездил в США для передачи порции лунного грунта в НАСА.
Предприятием были разработаны грунтозаборные установки для работы на Марсе и его спутнике Фобосе, в частности экспериментальные образцы пенетраторов для исследований Фобоса, система причаливания к Фобосу долгоживущей автоматической станции (ДАС) и другие устройства для исследований планет Солнечной системы.
Так специалистами ташкентского КБ было разработано и создано грунтозаборное устройство для работы на поверхности Венеры, работающее при иных нежели на Луне условиях: температура до +500 °C, давлении до 95 атмосфер и химически агрессивный состав атмосферы планеты, которое было установлено советских автоматических космических станциях «Венера-13» и «Венера-14», совершивших в марте 1982 года мягкую посадку на поверхность планеты Венеры и осуществивших уникальные эксперименты по бурению, забору и транспортировке грунта в герметичный специальный отсек для изучения физико-химических свойств венерианского грунта[5].
В 1985 году устройства, созданные в ТашКБМ, принимали участие в глобальном космическом проекте «Венера - комета Галлея». В 1985 году доставленный с помощью посадочного аппарата «Вега-1» бурильный агрегат выполнил бурение и анализ грунта уже в другом районе Венеры.
Значительные успехи, достигнутые специалистами Ташкентского КБ Машиностроения в деле освоения космического пространства, неоднократно отмечались научной общественностью и правительством[6].
Создание установок для выращивания новых материалов в космосе
Специалисты ТашКБМ также занимались исследованиями в области создания новых уникальных материалов, производимых в космосе. Так была создана экспериментальная установка, получившая название «КЛ-01» («Сплав-01»). Это устройство представляло собой высокотемпературную импульную печь для проведения экспериментов на обитаемом космическом аппарате (космической станции)[7]. На установке «Сплав-01» было проведено более 200 плавок и экспериментов по получению образцов различных материалов. Она проработала на борту станции «Салют-6» в течение трёх лет. Затем специалистами КБ был создан автомат «Сплав-02», для отработки полупромышленного производства на беспилотных космических аппаратах. Эта установка работала на борту автоматического КА «Космос-1475» в апреле 1985 года.
Для проведения исследований по созданию новых материалов космосе в ТашКБМ был создан экспериментальный комплекс «ТВ-01»[8]. Этот комплекс в течение более двух лет работал на борту знаменитой станции «Мир», и на нём в 1987 – 1988 годах были выполнены многочисленные эксперименты по исследованию самых разнообразных процессов в невесомости[9].
Всего в области космического материаловедения в ТашКБМ было опубликовано более 140 статей и получено более 500 изобретений.
Разработка крупногабаритных трансформируемых антенн
Так называемая антенная тематика заключалась в разработке крупногабаритных трансформируемых конструкций, которые можно было разворачивать в космосе[10]. Эта тематика развивалась одновременно со строительством полигона «Невич» для их наземных испытаний.
В 1985 -1986 годах в ТашКБМ был разработан ряд больших трансформируемых антенных конструкций: АБ-01 с диаметром сферического зеркала 30 м, точностью поверхности 4 мм; АБ-02 - с диаметром параболоидного зеркала 10,2 м, с точностью поверхности 0,5 мм; АБ-05 – с размерами зеркала в форме вырезки параболоида 10 Х 22 метра. В этот период ТашКБМ стало сотрудничать по программе «Радиоастрон»[11], в которой участвовали СССР, США, Германия, Канада, Австралия, Финляндия и другие страны. В этой программе специалисты ТашКБМ занимались созданием космической антенны.
Наземный комплекс по программе «Радиоастрона» начали строить в Узбекистане[12], в горах Зааминского района на плато Суффа. Сейчас это Международная радиоастрономическая обсерватория «Суффа».
Средства защиты космических аппаратов
Коллектив ТашКБМ с начала 80-х годов XX века активно работал над задачами, имеющими непосредственное отношение к оборонной тематике.
В основном специалисты предприятия разрабатывали системы и средства защиты космических аппаратов, находящихся в космосе, на задачах предупреждения о возможных воздействиях на космические аппараты, а также на проблемах распознавания и документального фиксирования этих фактов. К 1987 году были разработаны опытные образцы таких изделий. Устройство имело автономное энергоснабжение, собственную систему измерений, малую телеметрию, передатчик и антенну круговой диаграммы направленности, и набор специальных датчиков, регистрирующих практически все возможные виды поражения космического аппарата[13]. В этот же период специалистами ТашКБМ было создан упрощенный вариант подобного устройства, который мог выполнять только основные функции основного устройства.
Также специалисты ташкентского КБ исследовали и разрабатывали новые методы и способы защиты космических аппаратов, исследовали различные средства радиоэлектронного подавления, проводили эксперименты с использованием космозолей, разрабатывали методы, средства и способы создания ложных целей, тепловых экранов, средств уменьшения эффективной площади рассеивания космических аппаратов.
Также специалисты КБ разрабатывали спецвычислитель для обеспечения функционирования всех систем защиты[14].
Актуальность многих задач подобного рода послужила в дальнейшем одной из причин создания в Ташкенте в 1988 году еще одного предприятия ракетно-космической отрасли — Ташкентского НИИ Проектирования, которое через некоторое время получило название Ташкентское НИИ Космического приборостроения (ТашНИИКП).
Некоторые изделия, разработанные специалистами ТашКБМ, нашли и гражданское применение, так например ими был оснащен комплекс МЕДЕО под Алма-Атой для снежно-лавинного предупреждения через космос.
Производственные и экспериментальные базы
Специалистами ТашКБМ много сил отдавали вопросам дальнейшего развития производственных и экспериментальных баз. В течение 1981 – 1982 годов вышло несколько Постановлений Правительства СССР и Правительства УзССР, посвященных этой проблеме[15]. Под Ташкентом, в горах, рядом с древним кишлаком Невич была создана уникальная экспериментальная база «Невич», содержащий многочисленные стенды и сооружения, механические корпуса, сборочные цеха и мастерские, приемную радиотелеметрическую и другую измерительную аппаратуру, также различная, в том числе, социальная инфраструктура. Этот полигон был полностью оснащен и подготовлен к эксплуатации к концу 80-х годов XX века, что позволял выполнить и отрабатывать самые различные заказы, в том числе по созданию крупногабаритных конструкций антенн для использования в космосе.
Напишите отзыв о статье "Ташкентское конструкторское бюро машиностроения"
Примечания
- ↑ 1 — Шерстобитов Юрий Семенович; 2 — Ионычев Александр Степанович; 3 — Зяблов Александр Маркович; 4 — Ульянов Александр Борисович; 5 — Вартанянц Артур Вартанович; 6 — Глущенко Тамара; 7 — Кожевникова Ольга Эмильевна; 8 — Михальский Владимир Иванович; 9 — Семов Олег Иванович; 10 — Долоткадзе Александра Семеновна; 11 — Суфиянова Людмила Алексеевна; 12 — Чертанова Валентина Николаевна; 13 — Изюмин Юрий Викторович; 14 — Казанцев Владимир Евгеньевич; 15 — Карпова Лариса; 16 — Евграшина Нина Егоровна; 17 — Санникова Надежда Александровна; 18 — Воробьева Валентина; 19 — Гусева Лилия Евгеньевна; 20 — Пшеничный Павел Васильевич; 21 — Шамгунов Эмиль Хакимович; 22 — Худайберганов Тимур Пулатович; 23 — Жуков Борис Петрович (Зам.руководителя КБ); 24 — Томашевская Ольга Николаевна; 25 — Корнеева Лариса; 26 — Журавлев Геннадий; 27 — Пак Виктор Андреевич; 28 — Санников Аркадий Петрович; 29 — Валентина; 30 — Русова Лидия Петровна; 31 Болотин Юрий Исаевич (1й заместитель ГК КБ); 32 — Зайнитдинов Ибрагим; 33 — Николаев Евгений; 34 — Ульянова Галина Павловна; 35 — Гафуров Элит Юрьевич; 36 — Денисов Юрий Николаевич (Зам.руководителя КБ); 37 — Торопчин Юрий; 38 — Куликов Анатолий Герасимович; 39 — Колов Виталий Васильевич; 40 — Бурцева Татьяна Александровна; 41 — Шаповалов Юрий Евгеньевич; 42 — Нурмухамедов Рашид; 43 — Сударев Юрий Сергеевич; 44 — Подтуркин Александр Николаевич; 45 — Проказов Владимир; 46 — Куценко Юрий; 47 — Романов Евгений Иванович; 48 — Золотов Виталий Александрович
- ↑ В 1991 году Ю. И. Болотин был переведен на работу в Москву в Концерн «Композит», где он до последнего дня своей жизни проработал заместителем директора концерна.
- ↑ Грунто-заборное устройство (ГЗУ) «ЛБ-09» представляло собой миниатюрную уникальную буровую машину весом всего 27 кг, высотой около 3 метров.
- ↑ Лунный аппарат «Луна-24» совершил мягкую посадку на Луну в юго-восточном районе Моря Кризисов в точке с координатами 12 градусов 45 минут с. ш. и 62 градуса 12 минут в. д. Через 15 минут после посадки по команде с Земли было включено грунтозаборное устройство. В процессе забора грунта до глубины 120 сантиметров использовался режим вращательного бурения, а далее происходила смена способов бурения — с вращательного на ударно-вращательный. Общая глубина бурения составила 225 сантиметров. В связи с тем, что оно проводилось с наклоном, общее заглубление составило около 2 метров.
- ↑ На Землю было передано 60 спектров элементного состава пород.
- ↑ Например вот текст одной из телеграмм, направленных коллективу ТашКБМ 5 марта 1982 г.: «Ташкентское конструкторское бюро машиностроения Главному конструктору товарищу Вахидову Ш., Секретарю партийной организации товарищу Худайберганову Т. С глубоким волнением воспринял весть о замечательном достижении советской космической науки и техники в мирном освоении космоса проведении исследований планеты Венера. Отрадно и то, что спроектированное и изготовленное Вашим коллективом грунтозаборное устройство, установленное на автоматических станциях «Венера-13» и «Венера-14», успешно произвело бурение, взятие пробы и её транспортировку для анализа в герметический отсек спускаемого аппарата станции... . Желаю вам. Дорогие товарищи, богатырского здоровья, новых успехов в создании устройств для изучения космоса, космической технологии, укрепления обороноспособности нашей любимой Родины. Секретарь ЦК Компартии Узбекистана Ш.Рашидов».
- ↑ Устройство обеспечивало рабочие температуры от + 400 °C до + 1090 °C, имело массу 21 кг и потребляла мощность не более ЗОО вт.
- ↑ В его состав входил бортовой термостат «Бирюза» с управляемыми тепловыми режимами и точностью поддержания температуры до 0,005 °C, с возможностью проведения синхронизируемых кино-фотосъемок, температурных и спектральных измерений, высокоточный многоканальный измерительный прибор «Анализ», а также большое количество разнообразных экспериментальных кювет.
- ↑ Часть этих материалов были доложены и опубликованы в материалах Международного симпозиума по космическим исследованиям США, Канады, СССР в 1991 году.
- ↑ С этой целью специалисты ТашКБМ конструировали и создавали различные трансформируемые большие конструкции антенны, солнечные развертываемые пленочные поля в космосе, всевозможные манипуляторы и другие подобные конструкции.
- ↑ По программе «Радиоастрон» создавался наземно-космический радиоинтерферометра для астрофизических исследований в диапазоне см и мм радиоизлучения. В соответствии с этой программой предусматривалось размещение одной антенны в космосе, а другой на земле.
- ↑ Тогда еще входившем в состав СССР.
- ↑ Снаряды, лазерное излучение, ядерный взрыв, пучковое оружие, осколочное и т. д. Подобное изделие представляло собой автономное устройство, которое при возникновении факта воздействия на космический аппарат распознавало вид и характер воздействия, выдавало команду на отстрел модуля от головного космического аппарата пиротехнике, а далее, уже в самостоятельном полете этот автономный модуль сообщал о физических параметрах произведенного воздействия, о его временных характеристиках и координатах. Этот автономный модуль мог оставаться работоспособным до нескольких суток (всё время пока оставался энергозапас его аккумуляторов).
- ↑ Спецвычислитель представлял собой специальное многопроцессорное вычислительное устройство, способное производить параллельные вычисления по специальным алгоритмам, для расчета траекторий объектов, находящихся в космическом пространстве, в реальном масштабе времени, с целью определения координат и вектора скорости таких объектов, и выдачи затем команд на выполнение защищаемым космическим аппаратом упреждающих маневров или применения системы защиты.
- ↑ Например в постановлении № 381, подписанным Ш. Рашидовым было написано: «Считать важнейшей задачей ТашКБМ развитие и освоение производственной и экспериментальной базы полигона «Невич» в Паркентском районе, завода углепластиковых материалов в городе Чирчике, инженерно-лабораторного корпуса в Ташкенте для разработки и создания больших трансформируемых конструкций и специальных грунтозаборных устройств, их изготовления и экспериментальной проверки различных вариантов изделий, проведения сборки и отработки полноразмерных штатных образцов».
Ссылки по теме
- [mytashkent.uz/2009/11/23/odno-tashkentskoe-predpriyatie/ Художественный исторический альманах «Письма о Ташкенте»// «Одно ташкентское предприятие»]
- [www.zerkalo21.uz/eto_interesno/soprichastnost_k_zvezdam.mgr Общественно-информационный еженедельник «Зеркало XXI»//Сопричастность к звездам]
- [tashkbm40.narod.ru/index.htm Ветераны ТашКБМ]
- [www.facebook.com/media/set/?set=a.336180013196992.1073741880.232436440238017&type=1 Полигон Невич]
Отрывок, характеризующий Ташкентское конструкторское бюро машиностроения
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
