Абанотубани

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тбилисские серные бани»)
Перейти к: навигация, поиск
Абанотуба́ни
груз. აბანოთუბანი
Тбилиси

Абанотуба́ни (груз. აბანოთუბანი) — квартал в центре Тбилиси, известный своим комплексом бань, стоящих на естественных сернистых источниках. Построенные в разное время в XVIIXIX веках, нынешние бани формируют собой отдельный квартал города, являющийся популярным местом как среди жителей города, так и у многочисленных туристов.






История

С Абанотубани связана легенда об основании Тбилиси. Согласно ей, грузинский царь Вахтанг Горгасали охотился в этой местности и выпустил сокола на пролетавшего фазана. Сокол упал на добычу и птицы скрылись в лесу. Когда царь отыскал своего сокола, оказалось, что добытый им фазан упал в горячий источник и сварился. В некоторых вариантах легенды сокол сварился вместе с фазаном, но, если судить по современному памятнику-фонтану в центре Абанотубани, с соколом всё было благополучно, он просто ждал хозяина, сидя на добыче. Царь был рад такой находке и приказал построить вокруг источника баню, позже разросшуюся до квартала, а потом и города. Правдива легенда или нет, но тёплые сернистые источники действительно сыграли очень важную роль в выборе места для постройки Тбилиси. Теплые (температура выходной воды достигает 37°[1]) источники в этом месте всегда служили местом купания для жителей. В районе Абанотубани археологи обнаружили бани I—II в.в. с выложенными мозаикой бассейнами, раздевалками и широко разветвлённой системой керамических труб[2].

Даже своё название город получил от слова «тбили» (или устаревшее «тфили»), что означает «теплый». Название это упомянуто на римской карте IV века в форме «Тбиладо». В дальнейшем место было благоустроено и застроено отдельными банями. Сформированный комплекс обустроенных бань существовал по крайней мере во время разрушительного набега на Тбилиси Ага Мухаммед-хана в 1795 году[3], хотя существуют свидетельства наличия отдельных благоустроенных бань, датируемых еще XVI веком[1]. Квартал получил своё имя от слияния двух грузинских слов: «баня» («абано» на грузинском) и «район» («убани» на грузинском).

За время существования города бани разрушались, отстраивались и перестраивались заново много раз, так же как много раз были изменены и переименованы отдельные бани. Переименования были связаны, в основном, со сменой владельцев. Старейшей баней считается Ираклиевская, известная по крайней мере с XVI века. Также к старейшим баням относятся Бебутовская, Казенная и Сумбатовская (все — начало XVII века).

Бани выполняли в городе не только функцию места, где можно помыться. Они были своего рода клубами для жителей и гостей города. Бани были открыты круглые сутки, причем часто входная плата не ограничивала времени пребывания в бане. Бани были местом где люди мылись, брились, отдыхали, общались, решали деловые вопросы, организовывали обеды, пили, похмелялись и даже устраивали смотрины[4]. В художественных произведениях баня описывается как способ традиционного для Тбилиси проведения досуга.

Банные дни, как правило, чередовались: мужские и женские. В настоящее время такого чередования нет, в банях есть отдельные мужские и женские залы, а также номера, эксклюзивно снимаемые на время.

Расположение

Нынешний банный квартал Абанотубани расположен в старой части Тбилиси, на правом берегу Куры, вдоль улицы Иосифа Гришашвили, идущей параллельно набережной. От набережной улица отделена жилыми домами и сквером имени Гейдара Алиева. В сквер смотрит вход в баню № 5. За сквером, в самом начале улицы Гришашвили, стоит памятник-фонтан, изображающий сокола, сидящего на поверженном фазане. Очевидно, памятник иллюстрирует легенду о Вахтанге Горгасали и основании Тбилиси.

Архитектура

Архитектура бань — традиционная, восточная, в основном, персидская. Сами бани представляют собой очень низкие приземистые здания и находятся, с точки зрения постороннего наблюдателя, под землей, снаружи видны только сводчатые полукруглые купола, так что туристы ходят прямо по крышам бань. Сверху купол, как правило, заканчивается небольшой башенкой с проемами, через которые в баню поступает солнечный свет. Стены бань сделаны из кирпича, пол и обычные ванны — из плит местного серого пористого камня. Более дорогие номера и ванны в них отделаны мрамором[5].

Среди всего комплекса выделяется так называемая Пестрая баня, она же Орбелиановская, она же Голубая. Это высокая, стоящая отдельно баня, украшенная стрельчатым фасадом и боковыми минаретами, отделанная пестрыми изразцами.

Известные посетители

В разное время в тбилисских банях побывали некоторые известные люди.

По легенде в банях пробовал восстановить своё мужское достоинство «свирепый евнух» Ага-Магомет-хан, завоевавший Тбилиси в 1795 году. Потерпев в этом неудачу, он приказал разрушить все бани.

Александр Дюма-отец, путешествовавший по Кавказу в 1858 году, оставил восторженные описания Тифлиса и тифлисских бань. Вот как он описывает процесс:

Два истязателя начали ломать мне суставы. Эта операция началась с последнего сустава пальца... Эти упражнения, которые, по–видимому, должны были вывихнуть мне члены, совершались удивительно естественно, не только без боли, но с чувством удовольствия...
Мешочек надулся и испустил мыльную пену, которой я покрылся с головы до пят. За исключением глаз, которые мне немного жгло, я никогда не испытывал более приятного чувства, как то, которое было произведено этой пеной, текущей по всему телу...

А. С. Пушкин, направляясь в Арзрум в 1829 году, останавливался в Тифлисе, где посетил местные бани. Так он описывает свои посещения в «Путешествии в Арзрум»:

Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно.

Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику. Я должен признаться, что он был без носу; это не мешало ему быть мастером своего дела. Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать составы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение. (Азиатские банщики приходят иногда в восторг, вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и пляшут по спине вприсядку, е sempre bene). После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух! NB: шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за таковое нововведение.

После пузыря Гассан отпустил меня в ванну; тем и кончилась церемония.

В наши дни мировые знаменитости, посещая Тбилиси, нередко пользуются услугами бань. В 2016 году Абанотубани посетил британский музыкант и певец Стинг[6].

Современное состояние бань

Тбилисские серные бани за свою историю многократно перестаивались и меняли свои имена и хозяев. Сейчас все бани приватизированы с условием сохранения профиля работы и защиты памятников культуры. Один из аукционов по продаже состоялся в 2007 году[7]. Большинство бань после приватизации были отремонтированы и выглядят вполне современно, в некоторых продолжается ремонт.

Баня VIP (ვიპ აბანო)

Хотя у этой бани есть отдельный вход и отдельная вывеска, но на самом деле организационно и функционально это просто часть Бани № 5, отделённая под землёй от более дешёвой зоны и отремонтированная для элитного обслуживания. Вход в баню VIP находится непосредственно рядом с входом Бани № 5, сама баня представляет собой один богато отделанный номер с сауной, горячим серным бассейном и прочими удобствами. Под землёй между баней VIP и Баней № 5 есть служебные переходы.

Баня № 5 (აბანო № 5)

Баня не поменяла название с советского периода, рядом с её входом сохранилась историческая вывеска 1926 года[6]. После приватизации Баня № 5 была разгорожена под землёй на две части и каждой части был оформлен отдельный надземный вход, более дорогая часть получила название Баня VIP. Сегодняшняя Баня № 5 представляет собой более бюджетную часть комплекса, вход в неё хорошо виден из сквера Гейдара Алиева, примыкающего к набережной. В бане есть общий мужской зал и общий женский зал, а также несколько отдельных номеров различной функциональности и стоимости. Под землёй между баней VIP и баней № 5 есть служебные переходы.

Баня «Фантазия» (აბანო ფანტაზია)

До приватизации это была более дорогая часть бани № 10, чаще называемой Мирзоевской[6]. Баня расположена чуть выше и несколько особняком от остальных бань Абанотубани, дорога к ней идёт вверх по улице Гришашвили, причём несколько стрелок-указателей называют её баней Орбелиани, что неверно. Вход находится в небольшом сквере и хорошо виден с улицы Гришашвили. Баня «Фантазия» состоит из 15 отдельных номеров различной функциональности и стоимости. Организационно эта баня и Баня царицы это единый комплекс, чаще всего называемый Мирзоевская баня[6].

Баня царицы (დედოფლის აბანო)

До приватизации это была более бюджетная часть бани № 10, чаще называемой Мирзоевской. Баня расположена чуть выше и несколько особняком от остальных бань Абанотубани, дорога к ней идёт вверх по улице Гришашвили, причём несколько стрелок-указателей называют её баней Орбелиани, что неверно. Вход непосредственно выходит на улицу Гришашвили, чуть выше сквера с входом в баню «Фантазия». В бане есть два мужских зала и один женский, отдельных номеров нет. Организационно эта баня и баня «Фантазия» это единый комплекс, чаще всего называемый Мирзоевская баня.

Пёстрая баня (ჭრელი აბანო)

Пёстрая, или Орбелиановская баня с 2013 года находится на реконструкции, которая должна завершиться в первой половине 2016 года. Вход в баню напоминает вход в одно из медресе на площади Регистан, как формой, так и пёстрой мозаикой в светлых тонах. До окончания реконструкции помещение бани закрыто для посетителей, но это не мешает туристам разглядывать с улицы прекрасную архитектуру и отделку входа в баню. Именно эту баню посетили Александр Сергеевич Пушкин и Александр Дюма.

Баня «Бахмаро» (ბახმარო აბანო)

В советское время баня не имела номера и организационно относилась к ведению КЭЧ Тбилисского гарнизона ЗакВО, поэтому тбилисцы и сейчас часто называют эту баню Гарнизонная[6]. Современное название происходит от популярного горного курорта Бахмаро в Гурии. Баня недавно отремонтирована и хорошо оборудована, но сравнительно невелика и состоит всего из пяти номеров различной функциональности и стоимости. Один из номеров, элитный и, по-видимому, самый роскошный из всего комплекса Абанотубани, представляет собой бывший общий зал для рядового и сержантского состава, прошедший через капитальный ремонт и перепланировку с современной отделкой. Во время поездки в Грузию эту баню посетил Стинг[6].

Царская баня (სამეფო აბანო)

В советское время это была более бюджетная часть бани № 7, своё нынешнее название она получила после приватизации, разделения и реконструкции. Вход в Царскую баню расположен посередине Абанотубани, в самом начале улицы Гришашвили. В бане действует пять неплохо отремонтированных и сравнительно дорогих отдельных номеров различной функциональности и стоимости, общих залов нет[6].

Баня царя Ираклия (ირაკლი მეფის აბანო)

В советский период эта баня была более дорогой частью бани № 7 и не имела отдельного входа, к номерам надо было довольно далеко идти внутри бани. При приватизации Бани № 7 её помещение было разделено и посередине был сделан отдельный вход для части с номерами. Первоначально эта часть была названа Баня VIP, но позже это название вышло из употребления из-за появления помещений с заметно лучшим ремонтом. Вход находится недалеко от входа Пёстрой бани, надо перейти через ручей. На вывесках и указателях баня называется просто Серная баня (груз. გოგირდის აბანო). В ней четыре недорогих отдельных номера разной стоимости и функциональности.

Тбилисский бальнеологический курорт (თბილისის ბალნეოლოგიური კურორტი)

В 1938 году недалеко от Абанотубани было построено здание медицинского центра, который сегодня известен как Тбилисский бальнеологический курорт. Курорт проводит лечебные курсы терапии кожных, лёгочных и других заболеваний, используя для этого воду сероводородных источников Абанотубани. Здание курорта расположено в паре сотен метров от комплекса бань по адресу улица Вахтанга Горгасали, дом 9. Руководит центром Николоз Саакашвили, отец бывшего президента Грузии.

Напишите отзыв о статье "Абанотубани"

Примечания

  1. 1 2 [www.tbilisi.ru/bathhouses.shtml Тбилисские серные бани]. Tbilisi.Ru. Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBNOd2Nr Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  2. [www.kavkaz-uzel.ru/articles/189108/ В Тбилиси археологи обнаружили руины царской резиденции]. «Кавказский узел» (15.07.2011). Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBO0TbIE Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  3. Юрий Симонян. [www.ng.ru/style/2008-06-30/24_banya.html Здесь Пушкин мылся!]. «Независимая газета» (30 июня 2008). Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBPvk9Zb Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  4. Чучман Артур Игоревич. [steaman.ru/content/view/21/7/ Серные бани]. «Энциклопедия Банного Дела» steaman.ru. Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBRguUgS Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  5. [travelgeorgia.ru/292/ Тбилисские серные бани]. [travelgeorgia.ru Грузия для всех] (28 августа 2013). Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBUbOufO Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  6. 1 2 3 4 5 6 7 Екатерина Микаридзе. [sputnik-georgia.ru/columnists/20160413/231107172/Cernye-bani-i-tbilisskie-kanikuly-Stinga.html Cерные бани и тбилисские каникулы Стинга]. «Sputnik-Georgia» (13.04.2016). Проверено 11 октября 2016. [www.webcitation.org/6lBc4a7d8 Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].
  7. [ria.ru/politics/20071027/85678372.html Знаменитые Тбилисские серные бани проданы с аукциона]. «РИА Новости» (27.10.2007). Проверено 2 сентября 2015. [www.webcitation.org/6lBdoqC7w Архивировано из первоисточника 11 октября 2016].

Литература

  • [www.publish.diaspora.ru/magazin/articles/georgia023_1.shtml Михаил Григорян, «Тифлисские бани»](недоступная ссылка — историякопия)
  • [www.rvb.ru/pushkin/01text/06prose/01prose/0870.htm А. С. Пушкин, «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» на сайте «Русская виртуальная библиотека»]

Отрывок, характеризующий Абанотубани

Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.