Тбилисский государственный азербайджанский драматический театр

Тбилисский государственный азербайджанский драматический театр
Tiflis Azərbaycan Teatrı
Здание театра
Местоположение	Тбилиси

Основы азербайджанского драматического театра в гор.Тифлис заложены в 1909 году показом группой не-профессионалов /в помещении гостиничного двора (караван-сарая), принадлежащего тифлисскому купцу Хаджи-Хашиму Марданову/ спектакля по пьесе Ж.-Б.Мольера «Врач поневоле» в адаптированном переводе на тюркский язык и режиссерской постановке Мирзахана Кулиева, к тому же исполнившего в пьесе главную роль «Врача/Лекаря».

Хаджи-Хашим Марданов — отец заслуженного артиста Азерб. ССР Мустафы Марданова, который после непредставимого успеха подарил упомянутое здание-строение тюрко-татарскому драматическому театру

Мирзахан Кулиев/Кули-заде/ — в царское время организатор и исполнитель религиозных траурных процессий и постановок тифлисских мусульман-шиитов, впоследствии один из основоположников данного театра — заслуженный артист Груз. ССР.

С 1922 года театр получил статус государственного и стал официально называться Тифлисский государственный азербайджанский драматический театр. В театре организовались две труппы под руководством Мир-Сейфеддина Кирманшахлы и Мирза-Хана Кулиева. Театр стал своего рода кузницей актерских и режиссерских кадров для всего Советского (и даже зарубежного Востока). В стенах театра воспитались и прошла боевую закалку целая плеяда кадров театрального искусства: Ибрахим Исфаханлы, Алекбер Сейфи, Али Гурбанов, Мирза-Али Аббасов, Ашраф Юзбашев, Мовсун Санани, Исмаил Хагги, Ульви Раджаб, Али-Акбер Шахсабахлы, Лидия Танаилиди,… и многие-многие другие.

Театр за годы своей самоотверженной деятельности прославился своими бесчисленными благотворительными акциями, в числе которых продолжительная помощь голодающим Поволжья. В годы Второй Мировой войны артисты Тбилисского государственного азербайджанского драматического театра беспрестанно выезжали на фронтовые позиции с яркими культурными программами. В пост-Советский период олицетворяя собой теплоту взаимоотношений между двумя соседними независимыми государствами Южного Кавказа, с обоюдной помощью правительств Грузии и Азербайджана был восстановлен Тбилисский азербайджанский драматический театр имени Гейдара Алиева, закрытый в 50-е годы ХХ столетия под влиянием антинациональных шовинистических тенденций Советского руководства.

Ссылки

• Алиева А. А. Азербайджанский театр за 100 лет. — Баку, 1974
• Гаджиев А. М. Тифлисский азербайджанский театр. — Баку, 1984  (азерб.)
• Рагимли И. Тифлисский азербайджанский театр. — Баку, 2006  (азерб.)

Отрывок, характеризующий Тбилисский государственный азербайджанский драматический театр

– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.