Твалтвадзе, Григорий Александрович

Григорий Твалтвадзе
Род деятельности:	тележурналист, телеведущий, продюсер, спортивный комментатор
Место рождения:	Сухуми, Абхазская АССР, Грузинская ССР, СССР

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Григо́рий Алекса́ндрович Твалтва́дзе (2 мая 1959, Сухуми) — российский тележурналист, продюсер, получивший свою основную известность как спортивный комментатор телеканалов ВГТРК («Россия-1» и «Россия-2»). Специализируется на комментировании таких видов спорта, как футбол, хоккей, кёрлинг, дзюдо, мини-футбол и борьба. Традиционно заканчивает свои репортажи фразой: «До будущих побед, друзья!».

Биография

По случаю рождения Григория его дедушка-журналист купил единственный на всю их улицу телевизор, по которому все соседи смотрели у них футбол. Отец Григория — Александр Григорьевич — писатель и дипломат, братья — Леван и Тимур (Теймураз) — также стали журналистами.

Григорий, в детстве занимавшийся спортом (борьбой), окончил Московский областной педагогический институт имени Н. К. Крупской, где был одним из руководителей факультетской и институтской самодеятельности. После окончания вуза преподавал историю в школе 642.

После службы в Советской армии он вернулся к педагогической деятельности. Работал учителем, а затем завучем по воспитательной работе в средней школе № 565 города Москвы. Был директором школы № 855 города Москвы.

Первым футбольным матчем для начинающего комментатора стала игра «Торпедо» (Москва) — «Ростсельмаш», которую он обслуживал совместно с Геннадием Логофетом. Первой авторской программой Твалтвадзе на телевидении был цикл передач «ХХ век. Страницы футбола». Эта еженедельная часовая программа выходила на телеканале СТС в 1997—1998 годах.

В 2000 году на телеканале ТВЦ Г. Твалтвадзе был автором и ведущим программы «На пятачке».

С 2001 по 2005 год являлся автором и ведущим программы «Золотой пьедестал», рассказывавшей о судьбах величайших спортсменов СССР и России. За 4 года создал 150 фильмов (программ) этого цикла. С 2001 по 2003 год программа выходила на телеканале «Культура», с 2003 по 2005 год на телеканале «Спорт».

В дальнейшем комментировал финалы двух чемпионатов мира по футболу (2002, 2006), Евро 2004, финал хоккейного Олимпийского турнира 2002 года, открытие Игр 2004 года в Афинах.

Работал на Олимпиадах в Турине (2006), Пекине (2008) и Ванкувере (2010), чемпионате мира по футболу 2010, Евро 2008 и многих других соревнованиях в России и за рубежом. Правда, на чемпионат мира по футболу 2010 и Олимпийские игры в Ванкувере не выезжал — все репортажи вел из студии на Шаболовке. Также работал комментатором на XXX летних Олимпийских играх в Лондоне (2012).

Автор нескольких документальных фильмов: «Рекорд» — фильм посвященный покорителям Северного полюса (1999 г.), «Стена» (1998 г., победитель международного фестиваля «горных фильмов»), «Жизнь в прыжке» (2005, победитель международного фестиваля спортивного кино в Красногорске).

Ведёт две программы на радиостанции «Шансон» — «Обратный отсчет» и «Мастер спорта».

С ноября 2015 года по настоящее время — комментатор тяжёлой атлетики, ведущий документального цикла «Рождённые побеждать» на телеканале «Матч ТВ».

Отношение любителей спорта

Довольно большую критику вызывает деятельность Твалтвадзе у болельщиков в Интернете. Сам журналист относится к этому спокойно, негативно высказываясь лишь о человеке, который вёл от его имени блог, содержавший спортивную аналитику, на LiveJournal. Одного из своих Интернет-недоброжелателей Григорий однажды усадил за микрофон и предложил комментировать, через полторы минуты тот начал запинаться и попросил, чтобы от него отстали.

Памятные ляпы

• Во время Евро 2000 Григорий страховал коллег, находившихся в Бельгии и Нидерландах, сидя в студии на Шаболовке. Когда пропал звук трансляции матча группы D Чехия — Нидерланды, он начал комментарий одного из самых первых его матчей топ-уровня. Из-за волнения он стал называть главного тренера голландцев Руудом Гуллитом, хотя это был Франк Райкаард. Когда ему позвонили и указали на эту ошибку, он едва не потерял сознание. После этого репортажа он не спал три ночи подряд.
• На чемпионате мира 2002 года Твалтвадзе вместе с Александром Бубновым комментировал ключевой матч группы B между командами Нигерии и Англии. В тот день была очень жаркая и влажная погода, из-за чего Григорий чуть не заснул прямо во время матча и пробудился только, услышав голос напарника.

Награды

• 2003 — Лауреат приза «Комсомольской правды» — «Честная игра»
• 2004 — Приз лучшим теле- и радиожурналистам, освещающим хоккей — «Бронзовый микрофон»
• 2006 — Лауреат премии «Журналистская братия». Премия спортивных журналистов Москвы
• 2009 — Приз лучшим теле- и радиожурналистам, освещающим хоккей — «Золотой микрофон» им. Н. Н. Озерова

Отрывок, характеризующий Твалтвадзе, Григорий Александрович

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.