Твеленев, Михаил Степанович

Михаил Степанович Твеленев
Дата рождения	20 июля 1920(1920-07-20)
Место рождения	село Перевоз, Кирсановский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР
Дата смерти	25 апреля 1985(1985-04-25) (64 года)
Место смерти	Московская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	авиация
Годы службы	1939—1965
Звание
Командовал	звено 9-го гвардейского истребительного авиационного полка
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Степанович Твеленев (20 июля 1920, селе Перевоз, Тамбовская губерния — 25 апреля 1985, Московская область) — командир звена 9-го гвардейского истребительного авиационного полка, полковник. Герой Советского Союза.

Биография

Родился 20 июля 1920 года в селе Перевоз (ныне — Ржаксинского района Тамбовской области) в семье крестьянина. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1950 года. Окончил 7 классов и школу ФЗУ в Москве. Работал слесарем в московском депо Октябрьской железной дороги.

В 1938 году был зачислен в железнодорожный аэроклуб и позднее рекомендован в школу лётчиков-истребителей. В Красной Армии с 1939 года. В том же году окончил Борисоглебскую военно-авиационную школу.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года, уже 23 июня совершил первый боевой вылет на штурмовку наступающих войск противника. Участвовал в составе 69-го истребительного авиационного полка в обороне Одессы. В общей сложности при защите Одессы Михаил Твеленев совершил 60 штурмовок, провёл 40 воздушных боёв. В последнем вылете в одесском небе был ранен и попал в госпиталь.

После госпиталя направлен в 792-й истребительный авиационный полк в Закавказье. В одном из боевых вылетов в районе Харькова, посадил свой самолёт на вражеской территории рядом с побитым истребителем товарища и вывез лётчика в фюзеляже. Был награждён орденом Красного Знамени.

После переформирования полка Твеленев в июле 1942 года был направлен командиром звена 10-го отдельного учебно-тренировочного полка 8-й воздушной армии. Там ему 17 августа было присвоено звание лейтенанта. В этой части он занимался подготовкой командиров звеньев для воздушной армии. Во время учёбы Твеленев за день мог совершать по 135—136 полетов по кругу и до 12-13 полетов в зону. Никто в полку не мог с ним сравниться в этом. Здесь он получил ещё один орден Красного Знамени.

30 июня 1943 года добился возвращения в свой родной полк, ставший 9-м гвардейским истребительным Одесским авиационным полком советских асов. Он вошёл в состав первой авиаэскадрильи, которой командовал капитан А. В. Алелюхин. Сражался отважно, показал себя умелым бойцом. 20 августа в районе Мариновки Твеленев уничтожил два самолёта противника. На следующий день за образцовое выполнение боевых заданий командования Твеленев был награждён именными часами, которые вручил ему представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза А. М. Василевский.

29 сентября 1944 года М. С. Твеленев был представлен к званию Героя Советского Союза. К тому времени командир звена 9-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии старший лейтенант Твеленев совершил 290 боевых вылетов, в 110 воздушных боях лично сбил 16 самолётов противника и 28 в группе.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года гвардии старший лейтенант Твеленев Михаил Степанович был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Продолжая активно летать, к маю 1945 года он довёл число боевых вылетов до 420, участвуя в 130 воздушных боях, увеличил счёт личных побед до 18. После войны Твеленев остался в авиации. Овладев мастерством пилотирования на реактивном истребителе, он участвовал в первом воздушном параде реактивных самолётов 1 мая 1947 года, и 16 мая того же года был награждён ещё одним орденом Красного Знамени. Через два года ему присвоили звание майора.

В 1950 году окончил Высшие офицерские лётно-тактические курсы. В период с февраля 1951 года по июль 1965 года работал лётчиком-испытателем НИИ ВВС. Был ведущим лётчиком-испытателем на МиГ-19, участвовал в войсковых испытаниях самолёта МиГ-21. Одним из первых в стране в 1961 году удостоен звания «Заслуженный лётчик-испытатель СССР».

С 1965 года полковник М. С. Твеленев — в запасе. Жил в посёлке Чкаловский Московской области. Скончался 25 апреля 1985 года. Похоронен на кладбище деревни Леониха Щёлковского района.

Награждён орденом Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

В посёлке Чкаловский на доме, в котором жил Герой, установлена мемориальная доска.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Зильманович Д. Я. На крыльях Родины. — Алма-Ата: Жалын, 1985.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2459 Михаил Степанович Твеленев]. Сайт «Герои Страны». Проверено 2 февраля 2014.

Отрывок, характеризующий Твеленев, Михаил Степанович

– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.