Нугатов, Валерий Викторович

Валерий Нугатов
Имя при рождении:	Валерий Викторович Твердохлеб
Гражданство:	СССР СССР (1972—1991) Украина Украина (1991—2002) Россия Россия (с 2002)
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик, перформанс-артист
Годы творчества:	1990-е — настоящее время
Язык произведений:	русский

Вале́рий Ви́кторович Нуга́тов (настоящая фамилия — Твердохле́б; род. 6 марта 1972, Полтава, Украинская ССР, СССР) — русско-украинский поэт, прозаик, переводчик, перформанс-артист.

Биография

Окончил факультет русского языка и литературы Полтавского государственного педагогического института. С октября 2002 года живёт в Москве.

Составитель «Энциклопедии тантры» (1997). Автор стихотворных сборников «Недобрая муза» (2000), «Фриланс» (2006), fAKE (2009; по мнению российского писателя и издателя Дмитрия Волчека — «одна из самых интересных поэтических книг 2009 года»), «Мейнстрим» (2012), поэтических и прозаических переводов с английского и французского языков (англо-американская сюрреалистическая поэзия, Диана Батай, Жорж Батай, Джон Бойн, Пол Боулз, Габриэль Витткоп, Ромен Гари, Пьер Гийота, Аллен Гинзберг, Станислас де Гуайта, Марсель Жуандо, Сьюзен Зонтаг, Уильям Батлер Йейтс, Раймон Кено, Андрей Кодреску, Алистер Кроули, Марина Левицка, Клод Марга, Морис Метерлинк, Джеймс Парди, Герард Реве, Израэль Регарди, Джереми Рид, граф Сен-Жермен, Олдос Хаксли, Ирвин Уэлш, Джон Фаулз, Альфред Честер, Идрис Шах, Шилпа Агарвал, Маргарет Этвуд и др.). Стихи и проза публиковались в журналах и альманахах «Абзац», «Авторник», «Вавилон», «Воздух», «Окрестности», «Соло», «©оюз Писателей», «Транслит», «Улов», «Черновик», TextOnly, антологиях «Девять измерений», «Освобождённый Улисс» (обе — 2004), сборниках «Зондберг. Нугатов. Соколовский» (1999), «По непрочному воздуху» (2004), «Уксус и крокодилы» (2007) и др.

Организатор альтернативного поэтического фестиваля собственного имени (2006), поэтической оргии «В постели с Нугатовым» (2007). Участник цикла литературно-музыкальных перформансов «Густопсовый рассвет» (совместно с Вадимом Калининым), музыкального проекта The Sentences Project (альбом Punch & Judy, 2005). Дипломант премии «Московский счёт» (2007). Лауреат премии «Звёздный фаллос» в номинации «Поэзия» (2010).

Отзывы

По мнению российского писателя и литературного критика Данилы Давыдова, «Нугатов говорит „за“ субкультуру, поколение, социум, человечество, мироздание и т. д., оставаясь фигурой, локализованной „здесь и сейчас“, но при этом — и вполне сознательно — не вполне проявленной как индивидуальность, во многом „выносящей себя за скобки“». По словам критика, такой подход к поэтическому говорению закономерно вызывает читательское раздражение — «но, похоже, целью нынешней работы Нугатова и является именно раздражение в биологическом смысле: проверка нерва на способность передачи всей информации».

В рецензии на стихотворный сборник Нугатова «Мейнстрим» российский поэт, культуролог и литературный критик Дмитрий Голынко-Вольфсон, отмечая свойственные поэзии Нугатова социальную нетерпимость и утрированное отщепенство, связывает её с тенденцией «нахождения на краю литературы», представленной творчеством «проклятых поэтов», битников, медгерменевтов, Ярослава Могутина и Александра Бренера. При этом «в текстах Нугатова нет задиристого индивидуализма Бренера или сверхчеловеческого нарциссизма Могутина; по сути, они обнаруживают перед нами коллективный фантазм о недостижимой социальной общности <…> [—] настоящей протестной субкультуры в крайне атомизированной России нулевых».

Библиография

• Энциклопедия тантры: алхимия экстаза / сост. В. Нугатов. — М. : Локид : Миф, 1997. — 540 с. — ISBN 5-320-00247-5.</span>
• Нугатов, В. В. Дама и Некто // Зондберг. Нугатов. Соколовский : [сб.]. — [Б. м.], 1999. — 116 с.</span>
• Нугатов, В. В. Недобрая муза : стихи. — М. : Автохтон, 2000. — 60 с.</span>
• Нугатов, В. В. Стыд и совесть // По непрочному воздуху : По следам XI Московского Фестиваля верлибра / сост. Д. В. Кузьмин. — М. : АРГО-РИСК ; Тверь : Kolonna Publications, 2004. — С. 145—146. — ISBN 5-94128-094-7.</span>
• Нугатов, В. В. Фриланс : стихи. — М. : АРГО-РИСК ; Тверь : Kolonna Publications, 2006. — 56 с. — (Книжный проект журнала «Воздух» ; вып. 12). — ISBN 5-94128-120-X.</span>
• Нугатов, В. В. Истории чисел // Уксус и крокодилы : 38 лучших рассказов 2006 года / сост. Макс Фрай. — СПб. : Амфора, 2007. — 304 с. — ISBN 978-5-367-00374-1.</span>
• Нугатов, В. В. fAKE : стихи. — Тверь : Kolonna Publications : Митин Журнал, 2009. — 192 с. — (Vasa Iniquitatis — Сосуд беззаконий). — ISBN 978-5-98144-118-9.</span>
• Нугатов, В. В. Мейнстрим. — СПб. : Транслит : Свободное марксистское издательство, 2012. — 58 с. — (Kraft).</span>

Ссылки

• [www.vavilon.ru/texts/nugatov0.html Валерий Нугатов]. Вавилон. Проверено 13 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BWNFnMj9 Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
• [www.litkarta.ru/russia/moscow/persons/nugatov-v/ Валерий Нугатов]. Новая литературная карта России. Проверено 13 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BWNGci17 Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
• [os.colta.ru/literature/projects/75/details/17064/ Валерий Нугатов. Стихи вживую]. OpenSpace.ru (5 апреля 2010). Проверено 13 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BWNHSwxB Архивировано из первоисточника 19 октября 2012].
• [polutona.ru/books/absatz6.pdf Эксклюзивное интервью Валерия Нугатова] // Абзац. — 2009. — № 6. — С. 166—182.</span>
• [facebook.com/cthulhuguru.fhtagn Официальная страница Валерия Нугатова] в социальной сети Facebook
• [nugatovv.livejournal.com/ nugatovv] — Валерий Нугатов в «Живом Журнале»
• [archive.is/20121210120830/twitter.com/cthulhuguru cthulhuguru] — Валерий Нугатов в Твиттере

Литература   Персоналии   Россия

Отрывок, характеризующий Нугатов, Валерий Викторович

– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.