Тверской 16-й драгунский полк
| 16-й драгунский Тверской полк | |
 Нагрудный знак | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
урочище Царские Колодцы Тифлисская губерния |
| Участие в |
Крымская война, |
| Знаки отличия |
см.текст |
16-й драгунский Тверской полк
Содержание
Формирование полка
20 августа 1798 года в г.Орле из рекрутов сформирован в составе 5-ти эскадронов Кирасирский генерал-майора Цорна полк.
31 марта 1801 года назван Тверским драгунским.
В 1812 году полк был переформирован в шесть действующих эскадронов и один запасной.
21 марта 1833 года к полку присоединены 3-й, 4-й, 6-й действующие эскадроны и пеший резерв Арзамаского конно-егерского полка и половина пешего резерва Волынского уланского полка; затем полк был переформирован в 10 действующих эскадронов с одним резервным.
26 августа 1837 года назван драгунским Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Павловича.
19 сентября 1849 года назван драгунским Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича.
3 апреля 1856 года 5-й эскадрон в полном составе и кадры 2-го, 3-го и 8-го эскадронов выделены на сформирование Переяславского драгунского полка; затем полк переформирован в 6 действующих эскадронов с одним резервным.
19 марта 1857 года назван Тверским драгунским Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего.
31 июля 1862 года приведен в состав 4-х действующих эскадронов и одного резервного; 7-й резервный эскадрон переименован в 5-й резервный.
25 марта 1864 года назван 15-м драгунским Тверским Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего.
2 декабря 1864 года резервный эскадрон отчислен от полка и повелено было содержать его в "отдельном устройстве и управлении".
В начале 1865 года полк вошел в состав вновь сформированной Кавказской кавалерийской дивизии.
12 февраля 1882 года назван 43-м драгунским Тверским Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича Старшего.
11 августа 1883 года приведен в 6-ти эскадронный состав; запасной эскадрон переформирован в 1-е отделение кадра Кавказского кавалерийского запаса.
26 апреля 1891 года по случаю кончины Шефа полк назван 43-м драгунским Тверским.
6 декабря 1907 года назван 16-м драгунским Тверским Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича.
Знаки отличия
Полку пожалованы георгиевские штандарты с надписью "за отличные подвиги в сражении при Кюрук-Дара 24 июля 1854 года".
Знаки на шапках с надписями: в 1-м дивизионе — "за отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 г. и за взятие штурмом креп. Геок-Тепе 12 января 1881 года"; первое отличие пожаловано 20 июля 1865 г. за отличие в делах с горцами, а второе пожаловано 9 июня 1882 года; в прочих дивизионах — "за отличие при покорении Западного Кавказа в 1864 году", пожалованное 20 июля 1865 года.
17 георгиевских труб с надписью "за отличие в Турецкую войну в 1877 и 1878 годах"; пожалованы 13 октября 1878 года.
Петлицы за военное отличие на штаб и обер-офицерские мундиры; пожалованы 13 октября 1878 года.
Командиры полка
- 29.06.1806 — 04.04.1810 — подполковник (полковник с 12.12.1807) Аргамаков, Иван Андреевич
- 1814 — 1815 — генерал-майор Чертков, Николай Дмитриевич
- 15.01.1815 — 10.05.1820 — полковник Набель, Андрей Андреевич
- в 1831 году — полковник Броневский, Дмитрий Богданович
- 02.02.1852 — 07.09.1855 — полковник (генерал-майор с 24.07.1854) Куколевский, Иосиф Михайлович
- 10.10.1855 — 04.02.1860 — полковник (генерал-майор с 15.05.1857) Тихоцкий, Иван Егорович
- 17.04.1863 — 26.11.1871 — полковник князь Чавчавадзе, Захарий Гульбатович
- 28.11.1870 — 06.11.1874 — полковник барон Мейендорф, Феофил Егорович
- 19.11.1874 — 13.12.1878 — полковник (генерал-майор с 13.12.1878) Новрузов, Мирза Гаджи Бек
- 10.03.1881 — 30.07.1891 — полковник Лихтанский, Николай Зиновьевич
- 11.08.1891 — 25.01.1900 — полковник Девель, Даниил Федорович
- 11.09.1906 — 11.09.1908 — полковник Леонтович, Евгений Александрович
- 08.12.1910 — после 01.03.1914 — полковник Буш, Фердинанд Юльевич
- 01.09.1916 — ??? — полковник Коцебу Александр Павлович
Известные люди, служившие в полку
- Брусилов, Алексей Алексеевич — генерал-адъютант, генерал от кавалерии
- Нахичеванский, Гусейн Хан — генерал-адъютант, генерал от кавалерии
- Каджар, Фейзулла Мирза — генерал-майор
Напишите отзыв о статье "Тверской 16-й драгунский полк"
Примечания
- ↑ Илл. 1432. Унтер-офицер Тверского Драгунского полка, 1802-1803 // Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению: в 30 т., в 60 кн. / Под ред. А. В. Висковатова.
- ↑ Илл. 216. Обер-офицеры Тверского и Финляндского Драгунских полков, 1826 и 1827. // Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению: в 30 т., в 60 кн. / Под ред. А. В. Висковатова. — Paris: Imp. Lemercier, 1861-1862.
Источники
Гизетти А.Л. Хроника Кавказских войск. В двух частях. — Тифлис, Издание Военно-исторического отдела при штабе Кав. воен. округа, 1896
www.pskovgrad.ru/war/pervaya-mirovaya-vojna/27130-kocebu-aleksandr-pavlovich.html
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Тверской 16-й драгунский полк
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
