Театр зверей имени Дурова
| Театр зверей имени В. Л. Дурова | |
 | |
| Прежние названия |
Уголок Дурова |
|---|---|
| Основан |
1912 |
| Ссылки | |
|
[www.ugolokdurova.ru ugolokdurova.ru] | |
Теа́тр звере́й имени В. Л. Дурова (Московский театр зверей имени В. Л. Дурова) или «Уголок дедушки Дурова» — театр в Москве, в котором актёрами выступают животные: бегемот, слон, ворон, пеликан, енот и многие другие.
С 1919 по 1982 год носил название Уголок Дурова[1]
Театр основан 8 января 1912 года Владимиром Леонидовичем Дуровым, основателем знаменитой династии, потомки которого и сейчас работают в театре. Сам Владимир Дуров был известным цирковым артистом, клоуном, дрессировщиком, писателем.
Здание, в котором театр размещается с момента своего основания, построил в 1894 году архитектор Август Вебер. В 1911—1912 годах здание было перестроено архитектором Н. Д. Поликарповым. Статуи животных в фойе сделал сам основатель театра. В 1980 году рядом со старым было построено новое здание театра Дурова (архитекторы Г. Е. Саевич, Л. И. Горбунова, Т. Т. Лазаренко)[2].
Сегодня в театре работают Большая и Малая сцены, аттракцион «Мышиная железная дорога» и музей.
Напишите отзыв о статье "Театр зверей имени Дурова"
Литература
- [www.bilettorg.ru/recTheatre/187/id321/ Уголок имени В. Л. Дурова / Двинский, Эм. М.: Московский рабочий, 1970.]
Примечания
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/289394 Театр зверей имени Дурова в БЭС]
- ↑ Театр зверей имени В. Л. Дурова // Энциклопедия «Москва» / Под ред. С. О. Шмидта. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с.
Ссылки
- [www.ugolokdurova.ru «Уголок дедушки Дурова»]
Отрывок, характеризующий Театр зверей имени Дурова
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
