Театинеркирхе

Церковь
Театинеркирхе Theatinerkirche
Страна	Германия
Строительство	1663—1690 годы

Театинеркирхе (нем. Theatinerkirche) — католическая коллегиальная церковь Святого Каетана в Мюнхене, была придворной и одновременно орденской церковью ордена театинцев. Это первая церковь, возведённая в стиле итальянского позднего барокко по северную сторону Альп.

Местоположение

Церковь Св. Каетана расположена у Фельдхернхалле и входит в архитектурный ансамбль площади Одеонсплац.

История

В 1659 году Генриетта Аделаида Савойская, супруга курфюрста Фердинанда Марии, дала обет в благодарность за рождение наследника возвести красивейшую и ценнейшую церковь. Эта церковь планировалась как придворная церковь и коллегиатская церковь ордена театинцев.

После рождения 11 июля 1662 года кронпринца и будущего курфюрста Макса Эмануэля болонский архитектор Агостино Барелли получил заказ на проектирование и строительство церкви. Для строительства церкви и монастыря была выбрана северная часть района Кройцфиртель прямо под городскими стенами и у городских ворот Швабингертор напротив Резиденции. А уже 19 апреля 1663 г. в основание церкви был заложен первый камень. Образцом для Барелли послужила главная церковь театинцев Сант-Андреа-делла-Валле в Риме. В ходе строительства между Барелли и подрядчиком строительства Антонио Спинелли, театинцами и даже духовником Генриетты возник серьёзный конфликт, который привёл к отставке Барелли. В 1664 г. Агостино Барелли закончил возведение стен и покинул Мюнхен. В том же году преемником Барелли стал Энрико Цукалли. Его основной задачей было внешнее оформление церкви. Цукалли оформил 71-метровый барабан купола и своеобразных башен. Одновременно он работал над декоративным убранством интерьера церкви. В 1674 году Джованни Николо Петри, Джованни Вискарди, а также Абрахам Лойтнер приступили к лепным работам.

Освящение ещё недостроенной церкви состоялось 11 июня 1675 г. Причиной долгостроя стали длительное обсуждение формы фасада. Окончательное решение так и не было принято. Цукалли возвёл по своему проекту с 1684 по 1692 гг. башни, в 1688 г. была завершена внутренняя отделка. С 1692 г. и до окончания строительства им руководил Джованни Вискарди. Генриетта Савойская так и не увидела готовую Театинеркирхе, она умерла в 1676 году.

Тем не менее фасад Театинеркирхе остался незаконченным, поскольку несмотря на продолжительные дискуссии сторонам так и не удалось прийти к единому мнению. Лишь почти через сто лет после освящения церкви Франсуа де Кювилье-старший спроектировал фасад церкви в стиле рококо, возведение которого завершил уже его сын.

Внешний облик монастыря определил Цукалли, под чьим руководством Лоренцо Петри осуществлял строительство. Церковь и монастырь образуют большой четырехугольник между городской стеной, Театинерштрассе, Сальваторштрассе и Сальваторплац.

Княжеская усыпальница

Поскольку Театинеркирхе служила придворной церковью, в ней находится княжеская усыпальница, которая наряду с подобными ей в церкви Святого Михаила и Фрауенкирхе выполняла функцию гробницы для правившей в Баварии династии Виттельсбахов. При этом существовала традиция погребения сердец в поминальной капелле в Альтёттинге. В настоящее время в усыпальнице погребены 49 представителей династии Виттельсбахов.

Литература

• Klaus Gallas. München. Von der welfischen Gründung Heinrichs des Löwen bis zur Gegenwart: Kunst, Kultur, Geschichte. DuMont. Köln 1979 ISBN = 3-7701-1094-3
• Dehio Handbuch der Deutschen Kunstdenkmäler; Bayern IV: München und Oberbayern, Darmstadt 1990, S. 705

Отрывок, характеризующий Театинеркирхе

– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».