Театральный институт имени Бориса Щукина

Театральный институт имени Бориса Щукина

Театральный институт имени Бориса Щукина — высшее театральное учебное заведение Российской Федерации при Государственном Академическом театре имени Евг. Вахтангова, находится в Москве. Институт готовит специалистов по направлениям «Актёр драматического театра и кино» и «Режиссёр театра».

История

Датой основания Училища принято считать 23 октября 1914 года. В этот день Евгений Вахтангов, молодой ученик Станиславского, провёл первое занятие со студийцами, которые в ноябре 1913 года организовали любительскую театральную студию.

В 1917, после первой удачной премьеры, появилось первое название  — Московская драматическая Студия Е. Б. Вахтангова. В 1920 году она была переименована в III Студию МХТ — Вахтангов, болевший раком, желая сохранить студию, обратился к своим учителям во МХТ и попросил взять его студию в число студий МХТ. Составом этой самой студии Вахтангов ставит свою знаменитую «Принцессу Турандот».

29 мая 1922 года Вахтангов после продолжительной болезни умер, не сумев даже прийти на премьеру и увидеть в зрительном зале свой последний самый знаменитый спектакль «Принцесса Турандот». Оставшись без руководителя, артисты продолжили свой путь, и в 1926 году коллективу удалось, отстояв здание и право на творческую жизнь, получить статус Государственного театра имени Евг. Вахтангова с постоянно действующей при нём театральной школой.

Только в 1932 году школа получила статус среднего театрального учебного заведения. В 1939 году ей присвоено имя великого русского актёра, любимого ученика Вахтангова — Бориса Щукина, в 1945 году школе придан статус высшего учебного заведения. Носил название Высшее театральное училище имени Б. В. Щукина

С 2002 года — Театральный институт имени Бориса Щукина.

Особенность преподавания

Отличительная особенность института: все его педагоги вот уже на протяжении восьми десятков лет — его же выпускники. Так сохраняется театральная традиция и культура преподавания.

Руководящий состав

С 1925 по 1948 год и с 1962 по 1976 год школу возглавлял ученик Вахтангова, студиец первого набора, выдающийся советский актёр и режиссёр Борис Захава. С 1976 по 1986 училищем руководил Георгий Александрович Пелисов, ответственный работник министерства культуры СССР. В 1986 на пост ректора выбран вахтанговец, знаменитый актер театра и кино, профессор Владимир Этуш — он и сейчас занимает должность Художественного руководителя Института. В 2003 году избран новый ректор — ведущий актёр Театра им. Евг. Вахтангова, профессор Е. В. Князев.

В Училище преподавали такие знаменательные и выдающиеся педагоги как Вахтангов, Лилеева, Мансурова, Юрий Катин-Ярцев, Владимир Гальперин, Вера Львова, Борис Бродский, Евгений Симонов, а также талантливые наставники Альберт Буров, Паламишев и многие другие.

Интересные факты

«Щука» — так училище обычно называют в театральных кругах.

См. также

• Выпускники Театрального института имени Бориса Щукина
• Преподаватели Театрального института имени Бориса Щукина

Ссылки

• www.htvs.ru — официальный сайт.

Отрывок, характеризующий Театральный институт имени Бориса Щукина

– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.