Московский драматический театр на Перовской
| ГБУК «Московский драматический Театр на Перовской» | |
| Основан | |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение |
Москва, ул. Перовская, д. 75 |
| Руководство | |
| Директор | |
| Художественный руководитель |
Кирилл Панченко (1987—2014) |
| Главный режиссёр | |
| Ссылки | |
|
[theater-perovo.ru/ -perovo.ru] | |
Театр на Перовской (Московский драматический Театр на Перовской) — московский драматический театр, расположенный в районе Новогиреево.
Содержание
История театра
Театр работает с 1 ноября 1987 года[1]. Открылся спектаклем по драме Августа СтринДберга «Фрекен Жюли», постановка которого была осуществлена режиссёром Кириллом Панченко, художником Сергеем Беловым, художником по костюмам Любовью Лаптевой и композитором Геннадием Берляндом.
В 1993 году Московский драматический Театр на Перовской стал государственным, учреждённым Комитетом по культуре Правительства Москвы. На сцене Московского драматического Театра на Перовской раз в два года проходит Московский Международный фестиваль камерных театров и спектаклей малых форм «Славянский венец».
С февраля 2014 года по март 2016 года проводился капитальный ремонт здания театра[2], в этот период спектакли шли на других площадках (в частности в зданиях Музыкального театра, ДК «Онежский»). Новый сезон, вопреки принятым правилам, открыли не осенью, а весной 2016 года.[3]
Художественные руководители
- Кирилл Панченко (1987—2014)
- Виктор Никитин (и. о.)
Награды театра
Фестиваль «Стерийно Позорье» в Югославии (Нови Сад), Большая Золотая медаль.
Фестивали, проходившие в театре
- 1990 г. Фестиваль «Интернационал 90»
- 1993 г. Фестиваль спектаклей Нины Садур
- 1995 г. I Фестиваль «Славянский венец» (проводится один раз в два года по настоящее время)
Напишите отзыв о статье "Московский драматический театр на Перовской"
Примечания
Ссылки
- [theater-perovo.ru/ Официальный сайт]
- [vk.com/club36464164 Официальная страница Театра на Перовской] в социальной сети «ВКонтакте»
Отрывок, характеризующий Московский драматический театр на Перовской
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
