Театр Луны
Поделись знанием:
К:Театры, основанные в 1992 годуКоординаты: 55°44′01″ с. ш. 37°37′33″ в. д. / 55.7337° с. ш. 37.6259° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7337&mlon=37.6259&zoom=17 (O)] (Я)
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
| Театр Луны | |
| Основан |
1992 |
|---|---|
| Руководство | |
| Художественный руководитель | |
| Ссылки | |
|
[LunaTheatre.ru/ LunaTheatre.ru] | |
Театр Луны — московский театр, основанный 14 февраля 1992 года актёром Сергеем Прохановым, который и в настоящее время является художественным руководителем театра. Здание театра расположено по адресу: улица Малая Ордынка, д. 31.
Содержание
История
В 1992 году Театр Луны расположился в одном из подвалов в районе Патриарших прудов, но со временем переехал в один из особняков в самом центре Москвы.
Большинство спектаклей в театре придуманы и поставлены самим Сергеем Прохановым. На этой сцене играли Ирина Метлицкая, Дмитрий Певцов, Ольга Понизова, Евгений Стычкин, Анатолий Ромашин, Чулпан Хаматова, Александр Резалин, Валентин Смирнитский, Елена Кондулайнен. И сейчас здесь много звезд:Дмитрий Бикбаев, Елена Захарова, Евгений Герчаков, Анна Терехова, Олег Марусев, Владимир Тягичев, Михаил Полосухин, Владимир Майсурадзе, Александр Песков, Владимир Лаптев, Марк Рудинштейн. Многие из учеников Проханова: Анастасия Терехова, Алексей Лосихин, Максим Щеголев, Ирина Зайцева, Татьяна Солнцева стали ведущими актёрами театра.
Труппа театра постоянно гастролирует по России и за рубежом. Театр Луны выезжал со своими спектаклями в США, Израиль, Германию, Голландию, Болгарию, Иран, Египет, Мексику.
Деятельность Сергея Проханова не ограничивается только театром. На базе театра была создана киностудия «Луна-фильм» и снят художественный фильм о театре «Театр Луны или Космическая дурочка 13:28».
Современная труппа театра
- Галина Аверьянова
- Михаил Бабичев
- Полина Барышникова
- Владимир Бегма
- Дмитрий Бикбаев
- Александр Бобров
- Анастасия Борисова
- Андрей Вальц
- Сергей Виноградов
- Владислав Воронин
- Алина Восток
- Ольга Герчакова
- Евгений Герчаков
- Юлия Головина
- Александр Гундарев
- Дмитрий Дьяченко
- Екатерина Ермакова
- Ольга Ершова
- Алексей Жуйков
- Ирина Зайцева
- Елена Захарова
- Марина Казанкова
- Кирилл Канахин
- Мария Климова
- Михаил Клюшкин
- Елена Кондулайнен
- Евгений Коряковский
- Ольга Кузьмина
- Александра Кулешова
- Валерия Ланская
- Владимир Лаптев
- Максим Лебедев
- Ирина Линдт
- Игорь Ливанов
- Алексей Лосихин
- Надежда Луцкая
- Владимир Майсурадзе
- Анастасия Малкова
- Олег Марусев
- Марина Мезенцева
- Рустам Мосафир
- Дмитрий Новицкий
- Екатерина Партугимова
- Валентин Перкин
- Александр Песков
- Ирина Поладько
- Михаил Полосухин
- Андрей Пурчинский
- Марина Пьянова
- Захар Ронжин
- Марк Рудинштейн
- Анастасия Савицкая
- Мария Сарбукова
- Жанна Сармандеева
- Людмила Светлова
- Алексей Секирин
- Иван Складчиков
- Андрей Соколов
- Татьяна Солнцева
- Соляных Евгения
- Наталья Стешенко
- Анастасия Стоцкая
- Анастасия Терехова
- Анна Терехова
- Владимир Тягичев
- Светлана Фролова
- Дарья Цыпляева
- Юрий Чехов
- Артем Чилек
- Вероника Чмерук
- Анна Шаппо
- Арина Штраус
- Максим Щеголев
- Софья Лукьянова
- Дарья Горошинская
- Софья Хилькова
- Вероника Амирханова
На сцене театра работали
- Марк Алисов
- Виктория Алмаева
- Валерий Баринов
- Марина Блейк
- Елена Дробышева
- Ольга Дроздова
- Юрий Дуванов
- Анна Дюкова
- Елена Кондулайнен
- Алексей Кульченко
- Вероника Лысакова
- Ирина Малышева
- Ирина Метлицкая
- Ольга Милая
- Юлия Оррен
- Дмитрий Певцов
- Григорий Перель
- Валентин Перкин
- Ольга Понизова
- Александр Резалин
- Анатолий Ромашин
- Валерий Смецкой
- Валентин Смирнитский
- Евгений Стычкин
- Чулпан Хаматова
- Наталья Харитонова
- Юрий Чернов
- Анатолий Шаляпин
- Александр Зуев
- Александр Сигуев
- Арман Хачатрян
Репертуар театра
- Бал неспящих…
- Веники еловые или Ваня в сарафане
- Гамлет — точка G
- Губы
- Диагноз: Эдит Пиаф
- Дориан Грей
- Жаворонок
- Коррида или Роман с бессонной ночью
- Лиромания
- Ноты Нино Роты
- Ночь нежна
- Мэри Поппинс — NEXT
- Оскар и Розовая Дама»
- Путешествие дилетантов
- Природный экстрим
- Рококо
- Ромео & Джульетта
- Рубиновый вторник
- Старый новый Фауст
- Таис сияющая
- Чарли Ча
- Фанта-инфанта
- Я… скрываю
- Жена на бис
- Антракт
- Нельская башня
- Аничков мост
- Орфей и Эвридика
- Шантеклер
- Прокурорская притча
- Мата Хари глаза дня
- Ящерица
- Мне не больно
- Близнецы
Театральный центр «Маленькая Луна»
При театре Луны работает детская студия «Маленькая Луна»[1], основанная в 2004 году. Воспитанники студии изучают основные театральные дисциплины: актерское мастерство, вокал, сценическое движение, сценическая речь и другие, а также участвуют в спектаклях наравне со взрослыми артистами. Некоторые из педагогов студии — артисты Театра Луны (Дмитрий Бикбаев, Полина Барышникова и другие).
Напишите отзыв о статье "Театр Луны"
Ссылки
- [www.lunatheatre.ru/ Официальный сайт театра]
- [www.theatre-moon.narod.ru/ Официальный фан-клуб театра]
- [www.theatre.ru/luna/ Старый сайт театра]
Примечания
- ↑ [little-moon.ru/#/about Официальный сайт студии «Маленькая Луна»]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Театр Луны
– А вы что зеваете?– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
