Театр Э. Т. А. Гофмана
Театр Э. Т. А. Гофмана (нем. E.T.A.-Hoffmann-Theater) —театр в Бамберге (Германия). Носит имя немецкого писателя, композитора, капельмейстера Э. Т. А. Гофмана, работавшего в театре в 1808—1813 годах. Основан театр в 1802 году. Театр находится в центре старого Бамберга на площади Гофмана ( E.T.A.-Hoffmann-Platz 1).
Театр ведёт свою историю с небольшого частного театра, открытого в 1802 году. К 1808 году было построено новое здание театра, которое входит и в своевременный театральный комплекс.
В нацистский период театр был закрыт. После войны в нём находился лагерь беженцев. Но небольшая труппа театра играла в это время в различных залах города.
В 1959 году театр, после ремонта, возобновил свою деятельность. В1970 году здание театра приобрёл Бамберг и театр стал городским театром — «театром Е. Т. А. Гофмана».
В 1999 —2003 годах театр был реконструирован, появились новый зал и студия.
На площади перед Театром установлена статуя Гофмана. Он держит на руках своего любимого кота Мурра, имя которого писатель увековечил в Житейских воззрениях кота Мурра.
Напишите отзыв о статье "Театр Э. Т. А. Гофмана"
Ссылки
- [theater.bamberg.de Сайт театра] (нем.)
Отрывок, характеризующий Театр Э. Т. А. Гофмана
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
