Тебризское беглербегство
| Статус |
Беглербегство |
|---|---|
| Входит в | |
| Административный центр | |
| Дата образования |
первая половина XVI века |
| Дата упразднения | |
| Первый беглербег |
Улама Текели |
Тебризское беглербегство (азерб. Təbriz bəylərbəyliyi) или Азербайджанское беглербегство (азерб. Azərbaycan bəylərbəyliyi) — одна из административных единиц в составе Сефевидского государства с центром в городе Тебриз. Беглербегство граничило с Ширванским, Карабахским, Чухур-Саадским беглербегствами, иранскими областями и Османской империей[1].
История
Тебризское беглербегство было создано в первой половине XVI века. В состав беглербегства входили такие области как Мераге, Урмия, Соуджбулаг, Хой, Сельмас, Маранд, Талыш, Арасбар, Султанийе, Зенджан и др. В Тебризском беглербегстве было развито земледелие, скотоводство, ремесло. Несмотря на перенос столицы государства Сефевидов в Казвин (1555), а позже и в Исфахан (1598), Тебризское беглербегство, будучи со стратегической и общественно-экономической точки зрения одной из самых богатых и важных областей Сефевидского государства, играло большую роль в политической и экономической жизни страны[1]. Одна пятая часть личного состава Сефевидского войска (около 11-12 тысяч человек из 60 тысяч) приходилась на долю Тебризского беглербегства. Правителями Тебризского беглербегства назначались самые влиятельные кызылбашские эмиры (в основном главы племён текели и туркман)[1]..
В 1531 году беглербегом был Улама Текели. Позднее управление беглербегством перешло к эмирам из династии туркманов. В 1583/84 году по настоянию эмиров из рода шамлы и устаджлы глава племени туркман Эмир-хан был отсранён от управления беглербегством. Это стало причиной кровавых столкновений между кызылбашами. Эмир-хану оказывали поддержку и текели. Эти события поставили в тяжёлое положение Сефевидское государство, которое вело войну с Османской империей. В результате управление беглербегством вновь перешло к туркманам. В 1590—1605 гг. территория Тебризского беглербегства находилось под контролем Османской империи (за исключением Талыша, Карадага и Ардебиля). Во время Шаха Аббаса (1587—1629 годы правления) после освобождения беглербегства, в 1605 году управление вновь перешло к туркманскому эмиру, Пирбудаг-хану[1]..
После смерти Пирбудаг-хана беглербегом стал его сын Шахбенде-хан. Шахбенде-хан погиб в 1624/25 году во время военного похода в Грузию, и беглербегом был назначен его пятилетний сын Пирбудаг, а управление беглербегством было поручено специальному советнику[1]..
После смерти Надир-шаха (1747) на территории Тебризского беглербегства было образовано несколько независимых ханств (Тебризское, Урмийское, Хойское, Карадагское и др.)[1].
Напишите отзыв о статье "Тебризское беглербегство"
Примечания
Отрывок, характеризующий Тебризское беглербегство
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
