Тевтонский орден

Тевтонский орден
Годы существования	1190 — наст. время
Страна	Германия Германия
Подчинение	папа римский, кайзер Германии
Тип	христианский религиозный орден
Функция	Защита паломников, борьба с язычниками
Дислокация	Мариенбург (1309—1466), Кёнигсберг (1466—1525), Мергентхайм (1525—1809), Вена (с 1809)
Покровитель	Дева Мария, Георгий Победоносец, святая Елизавета Тюрингская
Девиз	Helfen — Wehren — Heilen («Помогать — Защищать — Исцелять»)
Цвета	белая мантия с чёрным крестом
Командиры
Действующий командир	Бруно Платтер (Клерикальный Тевтонский орден)
Известные командиры	Герман фон Зальца, Зигфрид фон Фейхтванген, Винрих фон Книпроде, Конрад фон Юнгинген

Тевто́нский о́рден, также Германский орден, Немецкий орден (нем. Deutscher Orden) — германский духовно-рыцарский орден, основанный в конце XII века.

Девиз ордена: «Помогать — Защищать — Исцелять» (нем. Helfen — Wehren — Heilen).

Название ордена

Официально орден именовался на латинском языке:

• Fratrum Theutonicorum ecclesiae S. Mariae Hierosolymitani
• Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum in Jerusalem (второе название)

В немецком языке также употреблялось два варианта:

• полное наименование — Brüder und Schwestern vom Deutschen Haus Sankt Mariens in Jerusalem
• и сокращённое — Der Deutsche Orden

В русской историографии орден получил имя Тевтонский (от лат. teutonicus — германский), прусский или германский.

История ордена

Основание Тевтонского ордена

История Тевтонского ордена началась в Палестине во время 3-го крестового похода в 1190 году, когда немецкие паломники под руководством капеллана Конрада и каноника Вурхарда учреждают близ сирийской крепости Акра госпиталь для больных и раненных соотечественников.

Первое время это госпитальное братство входило в структуру ордена Госпитальеров (Иоаннитов), а его руководитель был «магистром больницы» (Der Meister des Lazaretes). Однако немцы с самого начала предпочитали держаться особняком от других национальностей, и вскоре больница попадает под патронаж церкви Святой Марии в Иерусалиме.

6 февраля 1191 года Папа Римский Климент III своей папской буллой учредил «братство Святой Марии Тевтонской в Иерусалиме» (лат. Fratrum Theutonicorum ecclesiae S. Mariae Hiersolymitanae), которое 5 марта 1196 года за отличие немецких рыцарей при штурме крепости Акры герцог Фридрих Швабский преобразовал госпиталь в духовно-рыцарский орден, во главе которого встал капеллан Конрад.

На церемонии реорганизации в храме Акры присутствовали магистры госпитальеров и тамплиеров, а также светские и духовные лица Иерусалима. 19 февраля 1199 года Папа Римский Иннокентий III своей буллой пожаловал обществу автономию с собственным уставом.

Так возникает немецкий монашеский рыцарский «орден дома Святой Марии Тевтонской в Иерусалиме» (лат. Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum in Jerusalem), задачами которого являлись: защита немецких рыцарей, лечение больных, борьба с врагами католической церкви. Орден был подвластен Папе Римскому и императору Священной Римской империи.

Орден в Западной Европе

В 1190 году, после основания ордена в Акко, граф Боппо фон Вертхайм с согласия церкви разместил орден в 1212—1220 годах в городке Эшенбах. Образованное в 1305 году коммендантство Эшенбах вошло в 1305—1315 годах в коммендантство Нюрнберг. Затем после многочисленных обменов, покупок и дарений орден стал единовластным владельцем Нюрнберга.

Начало утверждения в Восточной Европе

См. также: Расселение немцев на восток

К 1210-м годам влияние и богатство Тевтонского ордена было замечено многими державами, желающими под знаменем «борьбы с язычниками» расправиться с противоборствующими группами. Большое влияние имел тогдашний глава тевтонов — Герман фон Зальца (нем. Herman von Salza, 1209—1239), обладавший значительными владениями и ставший заметным посредником папы римского. В 1211 году король Венгрии Андраш II пригласил рыцарей для помощи в борьбе с ордами половцев. Тевтоны разместились на юго-восточной границе Трансильвании, в Бурценланде, получив при этом значительную автономию. К 1220 году они построили пять замков: Мариенбург, Шварценбург, Розенау, Кройцбург и Кронштадт — позднее этими именами были названы замки в Пруссии. Эти замки стали плацдармом завоевания практически незаселенных половецких степей, которое велось поразительными темпами. При этом орден игнорировал права местного епископа и отказывался поделиться добычей с влиятельными людьми из знати, которые ранее предъявляли права на эти земли. В 1225 году Папа Гонорий взял земли ордена в Трансильвании под свою защиту, в результате чего Бурценланд стал феодом Святого престола, что должно было сделать эти территории независимыми от венгерского короля. Однако зависть венгерского баронства к военным успехам и льготам ордена привели к тому, что король в 1225 году потребовал от рыцарей покинуть его земли. Только незначительная их часть осталась в Трансильвании, влившись в состав трансильванских саксов, составлявших заметную немецкую прослойку, существовавшую вплоть до изгнания в 1945 году. Венгры не заменили рыцарей сравнимыми по мощи гарнизонами и не продолжили наступление на половцев, позволив последним вновь обрести уверенность в себе и восстановить силу.

Борьба против прусских язычников

В 1217 году Папой Римским Гонорием III был объявлен поход против прусских язычников, захвативших земли польского князя Конрада I Мазовецкого. Поддавшись уговорам своей русской жены (внучки Игоря Святославича), князь попросил помощи у тевтонских рыцарей, обещав им владение городами Кульм и Добрынь, а также сохранение за ними захваченных территорий. Фридрих II санкционировал начинание золотой буллой 1226 года.

Тевтонские рыцари прибыли в Польшу в 1232 году, обосновавшись на правом берегу Вислы. Здесь была построена первая крепость, давшая рождение городу Торн. В добринской земле закрепился Добринский орден. При продвижении на север был основан ряд замков, в том числе Мариенвердер, Рагнит, Тильзит, Велау, Георгенбург, Дурбен, Кандау, Велюн. Вступив на прусские земли, крестоносцы основали замок Бальга. В 1255 году на землях пруссов был основан замок Кёнигсберг.

Тактика рыцарей была в основном следующей: они разбивали противостоящие им прусские племенные союзы поодиночке, при этом побежденные использовались в качестве союзников в последующих войнах. Именно это дало возможность очень немногочисленным поначалу тевтонским рыцарям успешно одолеть во много раз превосходящие силы пруссов, и устоять во время общепрусских восстаний 1242—1244, 1260—1262 и 1278—1280 годов, несмотря на помощь, оказываемую пруссам литовцами и князьями Гданьского Поморья.

Замки Орден возводил, не мудрствуя лукаво, на месте прусских замков, бывших одновременно племенными центрами. С колонизацией Орденом Пруссии эти замки не потеряли своё привычное для местного населения значение, став административными центрами подконтрольных территорий.

Насильственного обращения в христианство не происходило, но ввиду активного вовлечения прусской знати с их дружинами в постоянные войны на стороне Ордена с сильнейшей религиозной агитацией в орденской среде многие из упомянутых прусских воинов крестились. Затем, очевидно, с них брали пример и рядовые члены племен.

В такой же степени можно сказать и о онемечивании («германизации») захваченных Орденом территорий. Ещё в XIV веке проблема переводчиков с прусского стояла весьма остро. В то же время немецкий язык был необходимым условием успеха в государстве Ордена. Появление «островков» немецких поселенцев ещё больше размывало прусский языковой массив. Тем не менее сведения о сохранении пруссами своего языка встречаются ещё в начале XVI века.

Расширение влияния

Несмотря на активные действия в Европе, официальная резиденция ордена вместе с великим магистром находилась в Леванте. В 1220 году орден выкупил часть земель в Верхней Галилее и построил крепость Монфор. Здесь располагался архив и сокровища ордена. В 1271 году крепость Монфор была взята Бейбарсом, предводителем мамлюков, и резиденция ордена перебралась в Венецию. Постепенно под власть Тевтонского ордена попала вся Пруссия. В 1237 году Тевтонский орден вобрал в себя остатки военного братства рыцарей-меченосцев (рыцарей Христа), тем самым распространив свою власть на Ливонию. В захватническом походе на Гданьск (1308) под лозунгом «Jesu Christo Salvator Mundi» (Иисус Христос Спаситель Мира) было уничтожено почти всё польское население (около 10 000 христиан). На захваченные земли прибывали немецкие колонисты. К этому же времени было захвачено Восточное Поморье. Захват уже не преследовал никаких религиозных целей. Таким образом, к концу XIII века орден, фактически став государством, продолжает политику экспансии на Восток. В 1309 году столицей Тевтонских рыцарей стал город Мариенбург (нем. Замок Марии; польск. Мальборк).

Отношения с русскими княжествами и Великим княжеством Литовским

В 1239—1240 годах возникла реальная угроза конфликта немецких и датских феодалов в Прибалтике с русскими князьями, ослабленными монгольским нашествием. В конце августа 1240 года епископ Герман Дерптский, собрав ополчение из своих подданных и остатков рыцарей Ордена меченосцев, при поддержке датских рыцарей из Ревеля, вторгся в псковские земли и захватил Изборск. Попытка псковского ополчения отбить крепость окончилась провалом. Рыцари осадили сам Псков и вскоре взяли его, воспользовавшись предательством среди осаждённых. В город были посажены два немецких фогта. Далее рыцари вторглись в пределы Новгородского княжества и построили крепость в Копорье. В Новгород прибыл Александр Невский, после чего, командуя новгородскими войсками, освободил Копорье. После этого он вернулся в Новгород, где провёл зиму, дожидаясь прибытия подкрепления из Владимира. В марте объединённое войско освободило Псков.

Решающее сражение состоялось 5 апреля 1242 на Чудском озере (вероятно, близ Чудского озера). Оно закончилось сокрушительным поражением рыцарей. Епископ Дерптский и Орден (согласно папской булле 1237 включивший остатки Ордена меченосцев) вынужден был заключить мир, по которому крестоносцы отказались от захваченных русских земель.

Другим русским княжеством, столкнувшимся с орденом, стало Галицко-Волынское. В 1235 или 1238 князь Даниил Романович в битве под Дорогичином остановил экспансию рыцарей на Юго-Западную Русь (скорее всего, это были не тевтонские рыцари, а рыцари Добринского ордена). Объектом спора в этом регионе были ятвяжские земли. В 1254 вице-магистр Тевтонского ордена в Пруссии Бурхард фон Хорнхаузен, Даниил и мазовецкий князь Земовит заключили в Рачёнже трёхсторонний союз для покорения ятвягов.

Основной и самый продолжительный натиск Ордена приняло на себя Великое княжество Литовское. Борьбу с орденом начал современник Александра Невского литовский князь Миндовг. Он нанёс рыцарям два сокрушительных поражения в битве при Сауле (Шяуляе) в 1236 и в битве при озере Дурбе (1260). При преемниках Миндовга князьях Гедимине и Ольгерде Великое княжество Литовское стало крупнейшим государством Европы, но продолжало подвергаться ожесточённым атакам.

В 1268 году Орден потерпел сокрушительное поражение от объединённого русского войска в битве при Раковоре.

В XIV веке орден совершил свыше сотни походов в пределы Литвы. Ситуация стала улучшаться лишь с 1386 года, когда литовский князь Ягайло принял католичество и обручился с наследницей польского трона. Это положило начало сближению Литвы и Польши (т. н. «личная уния» — оба государства имели одного правителя).

Закат ордена

См. также: Великая война (1409—1411) и Тринадцатилетняя война (1454—1466)

Трудности орден стал испытывать с 1410 года, когда объединённые войска Великого Княжества Литовского (ВКЛ) и Польши нанесли сокрушительное поражение армии ордена около села Грюнвальд в битве 15 июля 1410 года. Общая численность войск ордена составляла по различным оценкам от 11 до 27 тыс. человек, при этом численность войск противника была значительно выше. В битве погибло около 8 тыс. человек и 14 тыс. попало в плен. Был убит глава ордена магистр Ульрих фон Юнгинген, погиб также и великий маршал Валленрод. Войско Тевтонского ордена потеряло репутацию непобедимого. Объединёнными войсками ВКЛ и Польши командовали польский король Ягайло и его двоюродный брат, великий князь литовский Витовт. В состав войска входили также чехи (именно здесь Ян Жижка потерял свой левый глаз), три смоленских полка, а также татарские союзники литовского князя.

В 1411 году после двухмесячной, так и не увенчавшейся успехом осады Мариенбурга, орден выплатил контрибуцию Великому княжеству Литовскому. Был подписан мирный договор, однако мелкие стычки время от времени имели место. В целях реформы императором Священной Римской империи Фридрихом III была организована Лига Прусских государств. Это спровоцировало в дальнейшем тринадцатилетнюю войну, из которой Польша вышла победительницей. В 1457 году резиденция великого магистра ордена переместилась в Кёнигсберг. В 1466 году по Второму Торуньскому мирному договору Тевтонский орден вынужден был признать себя вассалом польского короля.

Окончательная потеря могущества произошла в 1525 году, когда великий магистр Тевтонского ордена, Альбрехт Гогенцоллерн из династии Бранденбургских Гогенцоллернов перешёл в протестантизм, сложил с себя полномочия великого магистра и объявил о секуляризации прусских земель — основной территории, принадлежавшей Тевтонскому ордену. Подобный шаг стал возможен с согласия польского короля и при посредничестве Мартина Лютера, автора этого плана. Новообразованное герцогство Пруссия стало первым протестантским государством в Европе, но продолжало оставаться в вассальной зависимости от католической Польши.

Из-за того что Кёнигсберг, бывшая резиденция великого магистра, оказался на территории секуляризованной Пруссии, столица ордена была перенесена в город Бад-Мергентхайм, расположенный под Вюрцбургом.

Орден был распущен в 1809 году во время Наполеоновских войн. Остававшиеся под властью ордена владения и территории отошли вассалам и союзникам Наполеона.

Восстановление ордена

Восстановление ордена произошло в 1834 году при содействии австрийского императора Франца I. Орден был лишён политических и военных амбиций и сосредоточил усилия на благотворительности, помощи больным и тому подобном.

В период нацистских гонений деятельность Ордена была фактически свёрнута. После окончания Второй мировой войны ордену были возвращены аннексированные нацистами австрийские владения. В 1947 году декрет о ликвидации ордена был формально аннулирован.

Орден не был восстановлен в социалистической Чехословакии, но возродился в Германии и Австрии. После распада советского блока отделения ордена появились на территории Чехии (в Моравии и Богемии), Словении и некоторых других европейских странах. Имеется также маленькое (менее двадцати человек) сообщество членов ордена в США.

Резиденция великого магистра по-прежнему находится в Вене. Там же находятся казначейство ордена и библиотека, хранящая исторические архивы, около 1000 старых печатей, другие документы. Орденом управляет аббат-хохмейстер, хотя сам орден состоит в основном из сестёр.

Орден разделён на три владения — Германия, Австрия и Южный Тироль, и два командорства — Рим (Италия) и Альтенбисен (Бельгия).

Орден полностью обслуживает своими монахинями одну больницу в городе Фризах в Австрии и один частный санаторий в Кёльне. Сёстры ордена также работают в других больницах и частных санаториях в Бад-Мергентхайме, Регенсбурге и Нюрнберге.

Структура ордена

Великий магистр

Верховной властью в ордене обладали великие магистры. Устав Тевтонского ордена не передаёт в руки великого магистра неограниченную власть. Его власть всегда ограничивалась Генеральным капитулом. Исполняя свои обязанности, великий магистр зависел от собрания всех братьев ордена. Однако с расширением ордена власть великого магистра значительно усиливается, ввиду невозможности собирать часто Генеральный капитул. На деле взаимоотношения Магистра и Капитула определялись больше правовым обычаем. Вмешательство Капитула было необходимым в кризисные ситуации, что порой приводило к отставке великих магистров с должности. В первую очередь гроссмейстер выполнял функции дипломата и управляющего хозяйством ордена. Выборы возводили его над статусом, которым он обладал по праву рождения. Он вёл пространную переписку с прелатами и монархами, включая императора и папу, много путешествовал, посещая различные монастыри ордена, проверяя дисциплину и расходование ресурсов должным образом. Наиболее важные из документов хранились у писцов гроссмейстера, прочие, а их насчитывалось сотни тысяч, — в местных монастырях.

Ландмейстер

Ландмейстер (нем. Landmeister) — следующая после великого магистра должность в структуре ордена. Ландмейстер являлся заместителем великого магистра на некоторых территориях Ордена. Всего в Тевтонском ордене существовало три вида ландмейстеров:

• Немецкий ландмейстер (нем. Deutschmeister) — впервые немецкие ландмейстеры появились в 1218 году. С 11 декабря 1381 года их власть начинает распространяться и на итальянские владения ордена.
• Ландмейстер в Пруссии (нем. Landmeister von Preußen) — должность была учреждена в 1229 году с началом завоевания орденом Пруссии. Первым ландмейстером стал Герман фон Балк, внеся значительный вклад в завоевание Пруссии. Его усилиями были основаны несколько замков, проведено множество походов на прусские земли. На протяжении всего XIII века основной задачей ландмейстеров стало подавление постоянных восстаний пруссов и войны с литовцами. В XIV веке «обязанность» руководить постоянными походами в Литву полностью перешла к Маршалам ордена. Должность существовала до 1324 года. После переноса столицы ордена в 1309 году в Мариенбург, необходимость в специальном «заместителе» великого магистра в Пруссии отпала. С 1309 по 1317 год должность оставалась свободной. С 1317 по 1324 год последним ландмейстером стал Фридрих фон Вильденберг.
• Ландмейстер в Ливонии (нем. Landmeister von Livland). Должность учреждена в 1237 году после вхождения Ордена меченосцев в состав Тевтонского ордена.

Ландкомтур

Дословно переводится как «управитель страны». Руководил баллеем ордена. В настоящее время в состав ордена входят баллеи:

• «Германия»
• «Австрия»
• «На Тибре» (Италия)
• «На Адидже и в горах» (Южный Тироль)
• «В Богемии, Моравии и Силезии» (Чехия и Словакия)
• Приорат «Лайбах» (Словения)
• Самоуправляемое комтурство «Старый Бизен» (Бельгия)

Комтур

Низшая должностная единица в структуре ордена, так в составе баллея Германия находились комтурства:

• «Изар, Лех и Дунай» (An Isar, Lech und Donau) (Верхняя Бавария)
• «Дунай» (An der Donau) (Нижняя Бавария, Верхний Пфальц)
• «Франкония» (Franken) (Франкония)
• «Верхний Рейн» (Am Oberrhein) (Баден, Пфальц)
• «Тубер, Неккар, Боденское Озеро» (An Tauber, Neckar und Bodensee) (Вюртемберг)
• «Рейн и Майн» (An Rhein und Main) (Гессен)
• «Эльба и Балтийское море» (An Elbe und Ostsee) (Шлезвиг, Гольштейн, Мекленбург, Померания, Бранденбург)
• «Рейн и Рур» (An Rhein und Ruhr) (Саксония, Тюрингия)
• «Везер и Эмс» (An Weser und Ems) (Ольденбург)

Комтур руководил комтурством вместе с Конвентом — собранием рыцарей данного комтурства. Рыцари, подчинявшиеся комтуру, назывались попечителями (нем. Pfleger) или фогтами (нем. Vögte) и могли иметь различные «специализации» и в соответствии с ними называться, например: фишмейстерами (нем. Fischmeister) или лесничими (нем. Waldmeister).

Главные должностные лица ордена

Кроме этого в ордене существовало пять должностных лиц, с которыми должен был совещаться великий магистр:

Великий комтур

См. также: Великие комтуры Тевтонского ордена

Великий комтур (нем. Großkomture) — был заместителем великого магистра, представлял орден во время его отсутствия по причине болезни, отставки или кончины, осуществлял поручения великого магистра.

Маршал

См. также: Маршалы Тевтонского ордена

Маршал ордена (нем. Marschalle или нем. Oberstmarschall ) — в его основные обязанности входило руководство военными операциями ордена. Большую часть времени проводил либо в военных походах, либо в Кёнигсберге, являвшимся базой для сбора братьев ордена в походы против Литвы. Являлся вторым лицом ордена в сражениях после великого магистра. Его должность, изначально связанная с заботой о конях (от marshal — конюх), подчеркивает значение, которое имели оснащение и подготовка кавалерии для успешных боевых действий. Этой стороне своих обязанностей в «мирное время» он отдавал большую часть времени.

Верховный госпитальер

Верховный госпитальер (нем. Großspittler) — в первые годы после создания ордена руководил госпиталями и больницами ордена. После завоевания Пруссии его резиденция находилась в Эльбинге.

Верховный интендант

Верховный интендант (нем. Ordenstrappier) — в его функции входило снабжение братьев ордена всем необходимым в мирной жизни: одеждой, пищей и другими предметами быта. После завоевания Пруссии его резиденция находилась в замке Христбург.

Главный казначей

Главный казначей (нем. Ordenstressler) — руководил финансовыми операциями ордена, заведовал денежными ресурсами ордена. Вместе с гроссмейстером и главнокомандующим военными силами ордена в Святой земле он разделял ответственность за три ключа к огромному сундуку в котором хранились сокровища ордена. Эта ответственность подчеркивала пределы власти, вручавшейся одному человеку, какой бы пост он ни занимал. Теоретически только высшие чиновники ордена могли знать о его финансовом положении, но на практике все участники Великого капитула получали достаточно информации чтобы планировать строительство замков, церквей, госпиталей, ведение военных кампаний, и они передавали эту информацию своим братьям-рыцарям и капелланам.

Другие должности

• Командор (нем. Kommandeur) — командующий, командир.
• Капитульер (нем. Capitularies) — руководитель капитула.
• Член Совета (нем. Rathsgebietiger).
• Главный магистр Германии (нем. Deutschherrenmeister).
• Магистр баллея (нем. Balleimeister).

Современная символика ордена

Символ ордена — латинский крест чёрной эмали с белой эмалевой границей, перекрытый (для рыцарей чести) шлемом с чёрно-белыми перьями или (для членов общества Святой Марии) простым круговым украшением из чёрно-белой орденской ленточки.

Претенденты на наследие ордена

Пруссия

Пруссия, несмотря на то, что была протестантским государством, претендовала на то, что является духовной наследницей ордена, особенно в части воинских традиций. В 1813 году в Пруссии был учреждён орден «Железный Крест», вид которого отражал символ ордена. История ордена преподавалась в прусских школах.

Нацисты

Нацисты считали себя продолжателями дела ордена, особенно в области геополитики. Доктрина ордена «Натиск на Восток» была полностью усвоена руководством нацистского режима в Германии. Они претендовали и на материальное имущество ордена. После аншлюсса Австрии 6 сентября 1938 года сохранившиеся владения ордена были национализированы. То же самое произошло после захвата Чехословакии в 1938 году. Сохранили независимость только орденские больницы и здания в Югославии и на юге Тироля. Была также произведена инспирированная Генрихом Гиммлером попытка создать некий собственный «Тевтонский орден» в целях возрождения немецкой военной элиты. В этот «орден» вошло десять человек во главе с Рейнхардом Гейдрихом. При этом нацисты преследовали священников настоящего ордена, а также потомков тех прусских семейств, чьи корни восходили к рыцарям ордена. Некоторые из этих потомков, как, например, Вернер фон дер Шуленбург, примкнули к антигитлеровской оппозиции.

См. также

• Орден меченосцев
• Государство Тевтонского ордена
• О том, как померанская земля была подчинена ордену тевтонских братьев

Источники

• Виганд из Марбурга. Новая Прусская хроника / Пер. с лат. Н. Н. Малишевского. — М.: Русская панорама, 2014. — 256 с. — Серия «Mediaevalia».
• Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. — Рязань: Александрия, 2009. — 384 с. — Серия «Источники истории».
• Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г.: Тексты, перевод, комментарий. — М.: Индрик, 2002. — 488 с. — Серия «Древнейшие источники по истории Восточной Европы».
• Пётр из Дусбурга. Хроника Земли Прусской / Пер. В. И. Матузовой. — М.: Ладомир, 1997. — 384 с. — ISBN 5-86218-258-6.

Литература

• Акунов Вольфганг. История Тевтонского ордена. — М.: Вече, 2012. — 336 с. — Серия «История орденов и тайных обществ».
• Андреев А., Шумов С. Тевтонский орден. Крах крестового похода на Русь. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2005. — 320 с. — Серия «Тайные секты и ордена».
• Бискуп М. Великая война Польши и Литвы с Тевтонским орденом (1409—1411 гг.) в свете новейших исследований // Вопросы истории. — № 12, 1991.
• Богдан Анри. Тевтонские рыцари / Пер. с франц. А. И. Вишневского. — СПб.: Евразия, 2008. — 304 с. — Серия «Историческая библиотека».
• Бокман Хартмут. Немецкий орден: Двенадцать глав из его истории / Пер. с нем. В. И. Матузовой — М.: Ладомир, 2004. — 280 с. — ISBN 5-86218-450-3.
• Девриз Келли, Дикки Йен, Догерти Мартин, Джестайс Филлис. Великие сражения крестоносцев. 1097-1444 гг. — М.: Эксмо, 2009. — 224 с. — Серия «Военная история человечества». — ISBN 978-5-699-30830-9.
• Краўцэвіч А. [knihi.com/Ales_Kraucevic/Teutonski_orden_Ad_Jerusalima_da_Hrunvalda.html Тэўтонскі ордэн. Ад Ерусаліма да Грунвальда]. — Мінск: Навука і тэхніка, 1993. — 46 с (белор.).
• Машке Эрих. Немецкий орден. — СПб.: Евразия, 2003. — 256 с. — Серия «Clio».
• Печников Б. А. Рыцари церкви — кто они? Очерки об истории и современной деятельности католических орденов. — М.: Политиздат, 1991. — 352 с. ил.
• Урбан Вильям. Тевтонский орден. — М.: ООО «АСТ», Астрель, 2010. — 416 с. — Серия «Историческая библиотека». — ISBN 978-5-17-044178-5.
• Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике. XII-XIII вв. — СПб.: Евразия, 2012. — 624 с. — Серия «Clio». — ISBN 978-5-91852-024-6.
• Jučas M. The Battle of Grünwald. — Vilnius: National Museum Palace of the Grand Dukes of Lithuania, 2009. — 127 p. — ISBN 9786099507453.  (англ.)
• Selart, A. Livonia, Rus’ and the Baltic Crusades in the Thirteenth Century. — Leiden: Brill, 2015. — ISBN 978-9-004-28474-6.  (англ.)
• Turnbull S. R. [books.google.com/books?id=GH_u9mKEL6oC Tannenberg 1410: Disaster for the Teutonic Knights]. — Osprey Publishing, 2003. — 96 p. — ISBN 1-84176-561-9.  (англ.)
• Повествование о началах Тевтонского ордена
• История ордена тевтонских крестоносцев
• Хроника Тевтонского ордена
• Памятная записка об отношениях Тевтонского ордена с Польшей
• Старшая оливская хроника
• Средняя оливская хроника

Ссылки

• [www.deutscher-orden.at Официальный сайт] — Deutscher Orden (нем.) (англ.)
• А. П. Бахтин, Калининград [rugrad.eu/communication/blogs/orden/ Тевтонский орден] — история Тевтонского ордена по материалам Калининградского областного архива. Калининград — бывший Кёнигсберг.
• [new.runivers.ru/lib/book4352/53070/ Бречкевич М. В. Святополк, князь Поморский.на сайте Руниверс]
• [www.mestanet.ru/book/tevtonskiy_orden/ustav_tevtonskogo_ordena.html Устав братьев, служащих Германскому Братству Св. Марии] — Устав Тевтонского ордена
• [www.chivalricorders.org/vatican/teutonic.htm Chivalricorders.org] — Подробный рассказ об ордене (англ.)
• [ordoteutonicus.ru Тевтонский орден] — история Тевтонского ордена
• [deusvult.ru/tevtonskij-orden/ Тевтонский орден]. Сайт DEUSVULT.RU. — Раздел посвящён истории Тевтонского ордена. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/69fbJEthP Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
• [capitulum.ru/forum-old/index.php/topic,1626.0.html Источники по истории Тевтонского ордена]. Форум "Последний Капитул". — Тема содержит ссылки на разбросанные по Интернету источники по истории Тевтонского ордена. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/69fbKHCbx Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
• Баранов А. [deusvult.ru/29-pervye-magistry-tevtonskogo-ordena.html Первые магистры Тевтонского ордена]. Сайт DEUSVULT.RU. — В статье рассказывается о первых трех магистрах Тевтонского ордена. Проверено 14 июля 2012. [www.webcitation.org/69fbKq9a2 Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
• [kurlandia.ru/voennie-predpriyatiya-tevtonskogo-ordena Военные предприятия Тевтонского ордена в Прибалтике].

Отрывок, характеризующий Тевтонский орден

На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.