Теда Бара

Теда Бара
Theda Bara
Имя при рождении:	Теодосия Барр Гудман
Место рождения:	Цинциннати, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1914—1926

Теда Бара (англ. Theda Bara, 29 июля 1885 — 7 апреля 1955), урождённая Теодосия Барр Гудман — американская актриса, звезда немого кино и секс-символ конца 1910-х годов. Промоутеры актрисы распространяли мнение, что её имя — это анаграмма фразы Arab Death (то есть арабская смерть), однако на самом деле Теда — это укороченная форма её настоящего имени, а Бара — среднее имя её бабушки со стороны матери.

Несмотря на скоротечность карьеры — Бара активно снималась на протяжении всего пяти лет, с 1915 по 1919 год, — она была одной из самых популярных актрис своего времени и одним из первых секс-символов кинематографа. Она носила прозвище The Vamp (Вампирша), что на сленге тех лет было синонимом коварной обольстительницы мужчин, и вошла в число первых актрис, сформировавших на экране образ женщины-вамп (см. также Луиза Глаум, Барбара ла Марр). Впоследствии его развили актрисы Пола Негри, Нита Нальди и, в ранних фильмах, Мирна Лой.

Биография

Будущая актриса родилась 29 июля 1885 года в Цинциннати, штат Огайо, США, в семье польского эмигранта-еврея Бернарда Гудмана и его жены Полины Луизы, швейцарки франко-немецкого происхождения. Её отец работал закройщиком в ателье, мать занималась изготовлением париков. Теодосия была старшим ребёнком в семье, в 1888 году у неё появился брат Марк, а в 1897 — сестра Эстер, которая потом тоже стала играть в кино. В 1903 году Теодосия окончила школу и поступила в Университет Цинциннати, параллельно выступая на сцене театра, пока через два года к немалому огорчению отца её не отчислили из университета. Уехав из Цинциннати на поиски славы, 18 августа 1908 года Теодосия под псевдонимом Тео де Коппе дебютировала на нью-йоркской сцене в спектакле «Дьявол» по пьесе венгерского драматурга Ференца Мольнара и затем на протяжении девяти лет играла в театре, однако каких-либо значительных успехов на этом поприще не достигла.

Голливуд

Возраст актрисы уже приближался к тридцати, когда в 1914 году на очередном кастинге она познакомилась с режиссёром Фрэнком Пауэллом и произвела на него такое сильное впечатление, что он немедленно снял её в эпизодической роли в картине «Пятно», а в 1915 году пригласил на роль Вампирши — женщины-хищницы, которая совращает мужчин и, бросая, уничтожает их жизни — в драматическую картину «То был дурак», экранизацию популярной бродвейской пьесы тех лет.

Фильм снискал невероятный успех у публики, и Теда в одночасье стала звездой. На протяжении следующих пяти лет она появилась в тридцати восьми фильмах, превратившись в одну из главных актрис студии Fox Film. Её гонорар поднялся со 150 долларов в неделю до 4 тысяч долларов — столько она получала, сыграв в 1917 году царицу Египта в фильме «Клеопатра».

Секс-символ эпохи

Эффектная грубоватая красота Теды, насыщенная глубоким эротизмом, её манера густо подводить глаза, как нельзя лучше подходили к её типажу, и киностудия нещадно эксплуатировала этот образ. Наиболее характерными работами Теды в амплуа женщины-вамп были фильмы с говорящими названиями «Уничтожение» (1915), «Грех» (1915), «Лисица» (1916) и «Кровавая роза» (1917). Кроме того актриса воплотила на киноэкране образы великих женщин, как вымышленных, так и реально существовавших — Клеопатру, Кармен, Эсмеральду, Саломею, Джульетту, мадам Дюбарри и Маргариту Готье.

Интерес публики к актрисе дополнительно подогревался различными романтическими слухами о её прошлом. Так например, на киностудии была придумана более нетривиальная версия её происхождения — якобы она родилась в 1892 году в сени пирамид и была дочерью художника-итальянца и актрисы-француженки. Несмотря на то, что Теда никогда не была в Европе, считалось, что ранее она блистала на сцене театров Парижа. Сценические костюмы Теды были достаточно провокационными для тех лет и часто практически полностью обнажали тело — один из нарядов царицы в «Клеопатре» состоял из полупрозрачной юбки и лифа в виде переплетённых змей. Сохранились фотографии Теды, на которых она позирует со скелетом, змеями, хрустальными магическими шарами и прочими романтическими атрибутами.

Завершение карьеры

Устав играть яркие, но однообразные роли, Теда не раз пыталась сменить амплуа и несколько раз добивалась своего, сыграв в фильме «Кэтлин Мавурнин» (1919) невинную ирландскую крестьянку, а в картине «Под двумя флагами» (1916) — отважную девушку из Иностранного легиона.

Во время Первой мировой войны актриса с большим энтузиазмом занималась общественной деятельностью, посещая военные лагеря и жертвуя часть своих гонораров на военные нужды. В 1918 году она находилась на пике карьеры и уступала в популярности лишь Чарли Чаплину и Мэри Пикфорд, но уже через год Уильям Фокс, основатель киностудии Fox Film, потерял интерес к актрисе и звезда Теды закатилась столь же быстро, сколь взошла. С тех пор она появилась на киноэкране ещё дважды — в драме «Непокорённая женщина» (1925) и комедии «Мадам Тайна» (1926).

Личная жизнь

В 1921 года Теда вышла замуж за кинорежиссёра и сценариста британского происхождения Чарльза Брабина. Он не был расположен задействовать жену в своих фильмах, и Теда прожила остаток жизни в праздности, превратив свои дома в Голливуде и Нью-Йорке в модные салоны, где собирался цвет кинематографического сообщества. Её брак, в отличие от многих актёрских союзов, оказался прочным — супруги были вместе до самой смерти Теды от рака желудка в 1955 году. Чарльз пережил её на два года и умер в 1957 году.

Интересные факты

• Родители назвали дочь в честь Теодосии Барр Элстон, дочери 3-го вице-президента США Аарона Барра, которая трагически погибла в 1812 году во время пиратского нападения на корабль.
• Карьера Теды завершилась ещё до начала эпохи звукового кино, поэтому — наряду с Барбарой ла Марр, Уоллесом Рейдом и некоторыми другими звёздами немого кино — она входит в число тех актёров, голоса которых зрителю уже не суждено услышать.
• Утерянный фильм Теды Бары «Клеопатра» (1917) входит в десятку самых разыскиваемых фильмов в списке Американского института кино.
• В 30-х годах Теда написала автобиографическую книгу «О чём молчат женщины» (англ. What Women Never Tell).
• Актриса была удостоена звезды на Голливудской Аллее Славы.

Фильмография

К сожалению большая часть плёнок с фильмами Теды Бары сгорела во время пожара на киностудии Fox Film. Из перечисленных сохранились лишь «Непокорённая женщина», «Ист-Линн», «То был дурак» и «Пятно».

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1914	ф	Пятно	The Stain	Gang moll
1915	ф	Сирены ада	Siren of Hell	—
1915	ф	Жил-был дурак	A Fool There Was	Вампирша
1915	ф	Крейцерова соната	The Kreutzer Sonata	Селия Фридлендер
1915	ф	Дело Клеменсо	The Clemenceau Case	Иза
1915	ф	Дочь дьявола	The Devil’s Daughter	Джоконда
1915	ф	Две сироты	The Two Orphans	Генриетта
1915	ф	Секрет леди Одли	Lady Audley’s Secret	Хелен Талбойс
1915	ф	Грех	Sin	Роза
1915	ф	Кармен	Carmen	Кармен
1915	ф	Каторжанин	The Galley Slave	Франческа Бработ
1915	ф	Уничтожение	Destruction	Фернада
1916	ф	Искуситель	The Serpent	Ваня Лазар
1916	ф	Золото и женщина	Gold and the Woman	Джульет де Кордова
1916	ф	Бессмертная Сапфо	The Eternal Sappho	Лора Браффинс
1916	ф	Ист-Линн	East Lynne	Леди Изабелла Карлайл
1916	ф	Под двумя флагами	Under Two Flags	Cigarette
1916	ф	Её двойная жизнь	Her Double Life	Мэри Дун
1916	ф	Ромео и Джульетта	Romeo and Juliet	Джульетта
1916	ф	Лисица	The Vixen	Элси Драммонд
1917	ф	Кровавая роза	The Rose of Blood	Лиза Тапенко
1917	ф	Возлюбленная Парижа	The Darling of Paris	Эсмеральда
1917	ф	Тигрица	The Tiger Woman	Принцесса Петрович
1917	ф	Её самая большая любовь	Her Greatest Love	Хэзел
1917	ф	Душа и сердце	Heart and Soul	Джесс
1917	ф	Дама с камелиями	Camille	Маргерит Готье
1917	ф	Клеопатра	Cleopatra	Клеопатра
1917	ф	Мадам Дюбарри	Madame Du Barry	Жанна Вобернье
1918	ф	Когда женщина грешит	When a Woman Sins	Лилиан Марчард
1918	ф	В ярме	Under the Yoke	Мария Вальверда
1918	ф	Дьяволица	The She Devil	Лоретта
1918	ф	Запретная тропа	The Forbidden Path	Мэри Линд
1918	ф	Душа Будды	The Soul of Buddha	Жрица
1918	ф	Саломея	Salome	Саломея
1919	ф	Песнь сирены	The Siren’s Song	Мари Бернес
1919	ф	Тяга тщеславия	The Lure of Ambition	Ольга Долан
1919	ф	Свет	The Light	Бланшетт Дюмон
1919	ф	Когда мужчины желают	When Men Desire	Мари Лор
1919	ф	Там была женщина	A Woman There Was	Принцесса Зара
1919	ф	Кэтлин Мавурнин	Kathleen Mavourneen	Кэтлин Кавано
1919	ф	Прекрасная русская	La Belle Russe	Флеретт Сактон
1925	ф	Непокорённая женщина	The Unchastened Woman	Кэролайн Ноллис
1926	ф	Мадам Тайна	Madame Mystery	Мадам Мистеро

Ссылки

• [silentladies.com/PBara.html Фотографии актрисы на Silentladies.com]
• [www.csse.monash.edu.au/~pringle/silent/ssotm/May96/ Silent Star of May 1996: Theda Bara]  (англ.)
• [www.classicimages.com/1996/july/theda.html Vamp: The Rise of Theda Bara]  (англ.)
• [silentgents.com/BBara.html Текст об актрисе из книги Blue Book of the Screen]  (англ.)
• [archive.is/20091026192524/www.geocities.com/Hollywood/1096/barahous.jpg Фотография дома, ранее принадлежавшего актрисе](недоступная ссылка) [www.webcitation.org/5kosuuShi Архивировано из первоисточника 26 октября 2009.]

Отрывок, характеризующий Теда Бара

– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.