Теда (язык)

Эта статья о языке сахарской семьи; о реке в Архангельской области России см.: Тёда.

Теда
Страны:	Чад, Нигер, Нигерия, Ливия
Регионы:	Тибести, Борку, Эннеди, Агадес
Общее число говорящих:	42 500 чел.
Классификация
Категория:	Языки Африки
Нило-сахарская макросемья Сахарская семья Западносахарская ветвь Группа тубу
Письменность:	латинский алфавит
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	tuq
См. также: Проект:Лингвистика

Теда (также тедага, туда, тода; англ. tedaga, tebou, tebu, teda, tibbu, toda, todaga, todga, toubou, tubu, tuda, tudaga, tū-bu, tib-bo, teda-tubu) — язык западносахарской ветви сахарской семьи, распространённый в центральных областях Сахары главным образом на нагорье Тибести (в северо-западной части Чада и в северо-восточной части Нигера), язык субэтнической группы теда (тубу-ту) народа тубу. Относится (вместе с языком даза) к языкам группы тубу (теда).

Ареал языка теда граничит на юге и на востоке с ареалом близкородственного языка даза, на западе — с ареалом ливийского диалекта арабского языка.

Численность говорящих — около 42 500 человек. В основе письменности лежит латинский алфавит.

Вопросы классификации

Язык теда вместе с языком даза образуют в составе сахарской семьи одну из четырёх основных языковых групп, называемую тубу (иначе — теда), которая противопоставляется группе языков (или диалектов) канури, группе языков (или диалектов) загава, а также группе берти, представленной одним языком. Группа тубу делится на два языковых ареала — северный и южный. Согласно одной традиции, сложившейся прежде всего во француз­ской школе африкани­сти­ки, северный ареал, а также всю группу в целом принято называть теда (иначе — туда, тода), южный ареал — даза. По другой традиции, введён­ной И. Лукасом и принятой в серии Handbook of African languages, для обозначения северного ареала исполь­зу­ет­ся термин теда (туда), южный ареал и вся группа в целом имену­ют­ся тубу (иначе — тебу, тибу), название даза в этом случае применяется только лишь к одной из групп южных диалектов.

Согласно классифи­ка­ции А. Н. Такера и М. Брайана группы тубу (теда) и канури связаны более тесным родством, чем остальные сахарские языки, — вместе они составляют западную ветвь сахарских языков, в то время как языки загава и берти составляют её восточную ветвь. Подобная классификация представлена в работах чешского лингвиста В. Блажека и в справочнике языков мира Ethnologue. По классифи­ка­ции, предложенной Дж. Х. Гринбергом, язык теда вместе с языком даза входят в группу, противопоставленную двум другим группам сахарской семьи, одна из которых включает языки канури и канембу, а другая — языки загава и берти.

По данным лексикостатистики, рассматриваемым в работе В. Блажека, время расхождения идиомов теда и даза — начало XIV века. Лексические совпадения у этих идиомов составляют 96,2 %, их отличия в основном связаны с фонетическими изменениями, поэтому теда и даза могут рассматриваться как диалекты одного языка. Язык теда показан на схеме в виде двух диалектов теда и тубу с лексическими совпадениями между ними 98,9 % и временем расхождения, определяемым началом XVII века.

Ареал и численность

Область распространения языка теда находится в центральных областях Сахары — на нагорье Тибести в северо-восточных районах Чада (на территории административного региона Тибести, а также в северной части региона Борку, в северо-восточной части региона Эннеди, частично в регионе Канем) и в северо-западных районах Нигера (в восточной части региона Агадес — в департаменте Бильма). Небольшие группы носителей теда живут также в приграничных с Чадом районах Ливии (южные части муниципалитетов Эль-Куфра и Марзук) и в северо-восточной Нигерии (несколько деревень в штате Борно). Ареал языка теда на севере соседствует с малонаселёнными пустынными районами Ливии, на западе и северо-западе граничит с ареалом ливийского диалекта арабского языка, также в западных районах распространения теда к его ареалу примыкают островные ареалы языка билма группы канури. На юге и на востоке ареал теда граничит с ареалом языка даза. В Нигерии островной ареал языка теда находится в окружении ареала языка центральный канури.

Численность носителей языка теда по данным справочника Ethnologue составляет около 42 500 человек, из них в Чаде — 28 500 человек (1993), в Нигере — 10 000 человек (1998), в Нигерии — 2 000 человек (1990). По данным сайта Joshua Project численность говорящих на теда составляет 90 000 человек, из них в Чаде — 59 300 человек, в Нигере — 17 000 человек, в Судане — 8 400 человек, в Нигерии — 3 390 человек, в Ливии — 2 220 человек. Значительное число носителей теда в той или иной степени владеет языком даза. В Чаде многие носители теда также говорят на чадском диалекте арабского языка, в Нигере — на ливийском. По конфессиональной принадлежности даза — мусульмане.

Письменность

Алфавит теда
A	B	C	D	E	Ẹ	Ɛ	Ə	F	G	Ġ	H	I	J	K	L	M	N	Ny	Ŋ	O	Ọ	Ɔ	P	R	S	Š	T	U	V	W	Y	Z
a	b	c	d	e	ẹ	ɛ	ə	f	g	ġ	h	i	j	k	l	m	n	ny	ŋ	o	ọ	ɔ	p	r	s	š	t	u	v	w	y	z

Примечания

Источники

Литература

1. Lukas J. Die Sprache der Tubu in der zentralen Sahara. — B., 1953.
2. Le Coeur Ch., Le Coeur M. Grammaire et textes Teda-Daza. — Dakar, 1956.

Ссылки

• [multitree.org/codes/tuq Tedaga] (англ.). MultiTree: A Digital Library of Language Relationships (2009). (Проверено 26 мая 2014)
• [www.language-archives.org/language/tuq OLAC resources in and about the Tedaga language] (англ.). OLAC: Open Language Archives Community. (Проверено 26 мая 2014)

Отрывок, характеризующий Теда (язык)

– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей: