Тезауро, Эмануэле
Эмануэле Тезауро (итал. Emanuele Tesauro; 1592, Турин, Италия — 1675, там же) — итальянский писатель, философ, историк и драматург.
| Эмануэле Тезауро | |
| Emanuele Tesauro | |
 Э.Тезауро. «Подзорная труба Аристотеля». (Фронтиспис издания 1670 года) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель |
| Годы творчества: |
с |
| Направление: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Биография
Э.Тезауро родился в столице Пьемонта Турине, в зажиточной дворянской семье. В двадцатилетнем возрасте он вступает в Общество Иисуса (иезуитов). После получения высшего образования Тезауро — профессор риторики в университетах Кремоны и Милана. В этих городах учёный проявляет себя также как одарённый и популярный проповедник. К этому времени (1618—1621) относятся и первые его литературные пробы — он сочиняет эпиграммы (которые, впрочем, публикует в более позднее время), и пишет первую трагедию Hermengildus (Эрменгильдо).
Приехав в Неаполь, Э.Тезауро проводит занятия по теологии, из-за содержания которых вступает в конфликт с рядом членов своего ордена. В 1623 году он уезжает в Милан, где продолжавет заниматься теологией; здесь также он пишет Giudicio и трактат о выборе девизов для дворянских гербов Idea delle perfette imprese. В 1634 году Тезауро покидает орден иезуитов, однако сохраняет священнический сан. Был придворным воспитателем детей герцога Савойского Карла Эммануила II, в связи с чем некоторое время жил во Фландрии.
В 1670 году Э.Тезауро выпускает первое собрание своих сочинений в туринском издательстве Заватто (Zavatto), в котором написанные им на латинском языке драматические произведения он перевёл на итальянский.
«Подзорная труба Аристотеля»
Центральным трудом в творчестве Э.Тезауро было изданное в 1654 году сочинение Подзорная труба Аристотеля (Il cannochiale aristotelico). Подзорная труба является одним из крупнейших литературоведческих трудов эпохи барокко и включает в себя разработку теории риторики, в том числе метафор, изучение антропологических корней такого явления, как остроумие, и др. С постоянной оглядкой на Риторику Аристотеля, Тезауро сообразует все возможные формы человеческого самовыражения с развитием метафорического, художественного языка. Целью учёного и писателя в этой своей работе является дать революции поэтического, художественного языка, начатой Джамбаттиста Марино, теоретическую основу.
Избранные работы
- Il cannochiale aristotelico (1654, расширенное издание 1670)
- Ermenegildo, Edippo, Ippolito (1621) — классические трагедии на латинском языке.
- L’Idea delle perfette imprese (1622) — теоретическая работа по геральдике
- Il Giudicio (1625) — предварительный вариант для Canocchiale
- Panegirici sacri (1633, erschienen 1659) — духовная и светская лирика
- Inscriptiones (erschienen 1670) — современная латинская эпиграмма
- Filosofia morale (1670) — теоретическая работа по философии морали
- I Campeggiamenti (1674) — история войны Пьемонта с Испанией
- L’arte delle lettere missive (1674) — трактат по эпистолярному искусству
Э.Тезауро также начал сочинение по истории Турина, однако не успел его завершить. Эта работа былв закончена уже после его смерти Ферреро (1679).
Издания
- Тезауро Э. Подзорная труба Аристотеля. Пер. Е.А. Костюкович. — Спб.: Алетейя, 2002. — 384 с.
- Emmanuele Tesauro: Il Cannocchiale Aristotelico. Издание August Buck. Bad Honmburg, Berlin und Zürich 1968.
Напишите отзыв о статье "Тезауро, Эмануэле"
Литература
- [www.philol.msu.ru/~forlit/Pages/Biblioteka_Boileau_baroque.htm Голенищев-Кутузов И.Н. Буало барокко]
- Giovanni Baffetti: Retorica e Scienza. Cultura gesuitica e seicento italiano. Bologna 1997.
- Eugenio Donato: Tesauro’s Poetics: Through the Looking Glass. В: Modern Language Notes vol. 78. Baltimore 1963.
- Gustav René Hocke: Manierismus in der Literatur. Sprach-Alchemie und esoterische Kombinationskunst. Hamburg 1959.
- Klaus-Peter Lange: Theoretiker des literarischen Manierismus. Tesauros und Pellegrinis Lehre von der «Acutezza» oder von der Macht der Sprache. München 1968.
- Thomas Neukirchen: Inscriptio. Rhetorik und Poetik der Scharfsinnigen Inschrift im Zeitalter des Barock. Tübingen 1999 (Studien zur deutschen Literatur, 152).
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Тезауро, Эмануэле
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
