Тейз-Вэлли (Западная Виргиния)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Статистически обособленная местность
Тейз-Вэлли
англ. Teays Valley
Страна
США
Штат
Западная Виргиния
Округ
Координаты
Площадь
18,8 км²
Население
13175 человек (2010)
Часовой пояс
Показать/скрыть карты

Тейз-Вэлли (англ. Teays Valley) — статистически обособленная местность в округе Патнам, штат Западная Виргиния, США. Местность разделена на два района: Тейз-Вэлли и Скотт-Депот[1]. Население 13 175 человек по данным переписи 2010 года.[2] Тейз-Вэлли входит в метрополитенский статистический ареал Хантингтон-Ашленд.





География

Согласно Бюро переписи населения США, местность занимает площадь 18,8 км², из которых 18,6 км² приходится на сушу, а 0,2 км² (1,34 %) — на водную поверхность.

Название Тейз-Вэлли дано по остаткам долины реки Тейз, существовавшей в доледниковый период. В настоящее время водные ресурсы местности составляют несколько ручьёв, впадающих в реки Канова и Мад.

Демография

По данным переписи 2010 года на территории проживало 13175 человек. Из них мужчины составляли 47,67 %, женщины — 52,33 %. Распределение по расам: белые — 95,32 %, негры — 1,57 %, азиаты — 1,58 %, индейцы — 0,12 %, латиноамериканцы — 0,96 %, остальные — 0,32 %. Распределение по возрастным группам: до 4 лет — 6,19 %, от 4 до 17 — 17,75 %, от 18 до 64 — 60,27 %, старше 65 — 15,78 %[3].

Уроженцы

  • В городе жил Джек Уитакер, выигравший крупнейший в истории лотерей приз, полученный одним человеком, и третий в истории среди всех призов лотерей.

Напишите отзыв о статье "Тейз-Вэлли (Западная Виргиния)"

Примечания

  1. [www2.census.gov/geo/maps/blk2000/st54_WestVirginia/Place/5479545_TeaysValley/CBP5479545_002.pdf /aldata20/st54/work/2KGUENT_424_FPLC_5479545/COFPLC_5479545_002]
  2. [factfinder2.census.gov "American FactFinder"]
  3. [censusviewer.com/city/WV/Teays%20Valley Teays Valley, West Virginia Population].

Отрывок, характеризующий Тейз-Вэлли (Западная Виргиния)

– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»