Тейлор, Закари

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Закари Тейлор
Zachary Taylor
12-й президент США
4 марта 1849 — 9 июля 1850
Вице-президент: Миллард Филлмор
Предшественник: Джеймс Нокс Полк
Преемник: Миллард Филлмор
 
Вероисповедание: англиканство
Рождение: Барборсвилл, штат Виргиния
Смерть: Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Место погребения: Национальное кладбище «Закари Тейлор» (Луисвилль)
Отец: Ричард Тейлор
Мать: Сара Стротер
Супруга: Маргарет Тейлор
Дети: Ричард Тейлор, Сара Нокс Тейлор
Партия: Партия Вигов США
 
Автограф:

За́кари (Захария) Те́йлор (англ. Zachary Taylor) (24 ноября 1784 года, Барборсвилл, штат Виргиния, — 9 июля 1850 года, Вашингтон) — 12-й американский президент, крупный военачальник. Второй президент США, не занимавший до въезда в Белый дом никакого другого государственного поста (первым был основатель государства Джордж Вашингтон). Тейлор был также последним президентом-южанином, избранным до Вудро Вильсона в 1912 году.

Родился в Виргинии, отличился во время Англо-американской войны 1812—1815 годов и в стычках с индейцами.

В 1840 году был назначен главнокомандующим армии, занимавшей Техас; в 1846 году, после начала Американо-мексиканской войны, перешёл Рио-Гранде и после ряда мелких сражений, в которых в основном победа оставалась на его стороне, взял Монтеррей (24 сентября 1846 года). 22—23 февраля 1847 года с 6000 корпусом он одержал решительную победу над численно в 3 ½ раза более сильным Санта-Анной и в апреле 1847 году ещё раз разбил мексиканцев при Туле (в мексиканском штате Идальго).

Все эти победы создали ему такую популярность, что партия вигов предложила ему кандидатуру на пост президента США, хотя раньше он не занимал никаких политических должностей.

Кандидатура эта оказалась — в значительной степени вследствие личной популярности Тейлора — успешной, и в ноябре 1848 года Тейлор был избран 12-м президентом США значительным большинством голосов. Он вступил в должность 5 марта 1849 года, только спустя сутки после истечения президентских полномочий Джеймса Н. Полка. 4 марта выпало на воскресенье, а Тейлор, как и многие протестанты в то время, отмечал воскресенье аналогично иудейской субботе (как день покоя) и отказался из религиозных соображений от принесения присяги в этот день. Так же поступил и избранный вместе с ним вице-президент Миллард Филлмор. Таким образом, США один день фактически оставались без президента и вице-президента. Тем не менее де-юре президентский срок Тейлора начался 4 марта, независимо от того, принёс он присягу или нет, а «городская легенда» о том, что на протяжении суток президентом (или и. о.) был председатель Сената Дэвид Атчисон, не обоснована.

На посту президента Тейлор пытался стоять выше мелких партийных интересов, но здоровье его было подорвано во время индейских походов (неоднократно болел малярией), и он умер (возможно, от дизентерии или тифа) на второй год своего президентства. Мнение, согласно которому он был отравлен мышьяком, не подтвердилось при эксгумации и химическом исследовании останков Тейлора в 1991 году.

На одной из дочерей Тейлора был в 1835 году женат его подчинённый, будущий президент Конфедерации Джефферсон Дэвис (новобрачная скончалась через 3 месяца после свадьбы).

Напишите отзыв о статье "Тейлор, Закари"



Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Тейлор, Закари

– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.