Телегин, Николай Иванович

Николай Иванович Телегин
Дата рождения	9 декабря 1902(1902-12-09)
Место рождения	город Орёл, Российская империя
Дата смерти	24 января 1974(1974-01-24) (71 год)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1919—1920, 1924—1963
Звание
Командовал	15-я гвардейская стрелковая дивизия, Артиллерия 51-й армии, Кафедра боевого применения ракетных войск и артиллерии Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Иванович Телегин (9 декабря 1902, Орёл, Российская империя — 24 января 1974, Москва, СССР) — советский военачальник, генерал-лейтенант артиллерии (08.08.1955)

Биография

Родился 9 декабря 1902 года в городе Орёл. Русский.

Гражданская война

С 1 сентября 1919 года был бойцом отряда особого назначения в составе Орловского УРа, участвовал в боях с войсками генерала А. И. Деникина под Мценском и Орлом. После расформирования отряда был демобилизован как несовершеннолетний и с января 1920 года оставлен работать в Орловском губернском комитете ВКП(б). Член ВКП(б) с 1920 года.

Межвоенный период

В апреле 1924 года был призван в РККА и направлен полит-бойцом в 16-й стрелковый полк 6-й Орловской дивизии МВО в город Белгород. С августа проходил службу красноармейцем в отдельном кавалерийском эскадроне этой же дивизии и исполнял должность секретаря партийной ячейки; с ноября работал библиотекарем в дивизии. В апреле 1925 года был переведен в отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион 10-го стрелкового корпуса (переформирован затем в полк), где исполнял должность политрука батареи и политрука школы младшего комсостава. В октябре 1929 года направлен в формируемый в городе Моршанск 116-й артиллерийский полк, где проходил службу командиром батареи и помощником начальника штаба полка. В октябре 1931 года назначен командиром дивизиона 136-го артиллерийского полка МВО в года Курск.

С августа 1933 года проходил службу в Тамбовской школе артиллерии и оружейных техников, был начальником штаба и командиром дивизиона курсантов. В июле 1937 года переведен на должность командира дивизиона курсантов в Сумское артиллерийское училище им. М. В. Фрунзе. С февраля 1938 года командовал артиллерийским полком сначала в 3-й Крымской стрелковой дивизии в городе Симферополь, затем в 63-й горнострелковой дивизии ЗакВО в городе Тбилиси. В сентябре 1939 года назначен начальником артиллерии 63-й горно-стрелковой дивизии. В 1941 году окончил вечернее отделение Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В начале войны в той же должности. С 1 августа 1941 года дивизия вошла в состав сформированной в округе 47-й армии (с 23 августа подчинена Закавказскому фронту) и выполняла задачи по прикрытию госграницы СССР в Закавказье. В октябре 1941 года полковник Телегин был назначен заместителем командира — начальником артиллерии 136-й стрелковой дивизии, которая вела боевые действия в составе 9-й, а с ноября — 18-й армий Южного фронта. 28 декабря 1941 года во время авианалета на хутор Веселый (близ ст. Францевка в Донбассе) был ранен, но не покинул поле боя. На следующий день был ранен повторно осколком снаряда во время отражения танковой атаки. 16 февраля 1942 года 136-я дивизия была преобразована в 15-ю гвардейскую. В апреле — июне 1942 года она находилась в резерве ВГК, затем вошла в состав 28-й армии Юго-Западного фронта и сосредоточилась в районе восточнее Харькова. В её составе вела тяжелые оборонительные бои с противником, отходя в общем направлении на Сталинград (Воронежско-Ворошиловградская и Донбасская оборонительные операции 1942 года). 25 июля 1942 года дивизия сосредоточилась юго-западнее Сталинграда в районе с. Дубовый Овраг, где вошла в состав 57-й армии и заняла оборону на рубеже совхоз Приволжский, Райгород. В составе армии части дивизии вели тяжелые оборонительные бои в этом районе вплоть до ноября 1942 года в период с 9 сентября по 17 октября 1942 года Телегин командовал этой дивизией. Всего за период оборонительных боев под Сталинградом части дивизии нанесли противнику большие потери: было убито более 7,5 тыс. солдат и офицеров, уничтожено 150 танков, 74 автомашины, 12 бронемашин, 25 орудий, сбито 2 самолета и др.

В ноябре 1942 года был назначен заместителем командующего войсками — начальником артиллерии (с 1943 года — командующий артиллерией) 51-й армии Южного (с июля 1944 года — 1-го Прибалтийского) фронта. В декабре 1942 года войска армии вели тяжелые оборонительные бои с группой войск противника, пытавшейся прорваться к окруженной сталинградской группировке из района Котельниково. 22 декабря 1942 года во время отражения атаки танков под хутором Бирзово осколком снаряда танка был ранен. После излечения вернулся на прежнюю должность и участвовал в Ростовской, Донбасской, Мелитопольской и Крымской наступательных операциях, в освобождении Литвы, Латвии, в окружении и ликвидации курляндской группировки немецко-фашистских войск.

Послевоенный период

После войны генерал-майор артиллерии Телегин в составе полевого управления 51-й армии убыл в город Свердловск, где в сентябре 1945 года был назначен заместителем командующего, он же командующий артиллерией УрВО. В мае 1946 года переведен на эту же должность в ДВО. С июня 1950 по сентябрь 1951 года учился на ВАК при Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. После их окончания занимал должность командующего артиллерией СКВО, а с июня 1955 года — ЗакВО. В апреле 1961 года генерал-лейтенант артиллерии Телегин был освобожден от должности и в июне назначен начальником кафедры боевого применения ракетных войск и артиллерии Военной академии им. М. В. Фрунзе. С июня 1962 года состоял в распоряжении 10-го Главного управления Генштаба (был в командировке в ГДР в качестве военного специалиста). В мае 1963 года уволен в запас.

Проживал в Москве, умер 24 января 1974 года, похоронен на Введенском кладбище, участок № 29.

Награды

СССР

• орден Ленина (21.02.1945)
• три ордена Красного Знамени (27.03.1942, 3.11.1944, 1949)
• орден Суворова I степени (11.05.1944 )
• орден Кутузова I степени (01.1943)
• орден Богдана Хмельницкого II степени (19.03.1944)
• Медали СССР

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен Телегин Н. И.

• За овладение городом Армянск и важнейшим железнодорожным узлом Крыма – Джанкоем. 11 апреля 1944 года № 104.
• За овладение столицей Крыма городом Симферополь – основным опорным пунктом обороны противника, прикрывающим пути к портам южного побережья Крымского полуострова. 13 апреля 1944 года № 108.
• За овладение крепостью и важнейшей военно-морской базой на Черном море городом Севастополь. 10 мая 1944 года № 111.
• За овладение городом и крупным узлом коммуникаций Паневежис (Поневеж) – важным опорным пунктом обороны немцев, прикрывающим основные пути из Прибалтики в Восточную Пруссию. 22 июля 1944 года № 146.
• За овладение городом Шяуляй (Шавли) – крупным узлом коммуникаций, связывающих Прибалтику с Восточной Пруссией. 27 июля 1944 года № 155.
• За овладение городом Елгава (Митава) – основным узлом коммуникаций, связывающим Прибалтику с Восточной Пруссией. 31 июля 1944 года № 159.
• За овладение важными опорными пунктами обороны немцев Телыпай, Плунгяны, Мажейкяй, Тришкяй, Тиркшляй, Седа, Ворни, Кельмы, а также с боями заняли более 2000 других населенных пунктов, в числе которых Папиле, Пиевенай, Неваренай, Неримдайчай, Раудена, Куршенай, Куртовяны, Шавкяны, Витсодзи, Лукники, Яно-поль, Жораны, Медынгяны, Тверы, Повандени, Юзефов, Ужвенты, Колтыняны, Крожи, Савдыники, Иозефово, Стульги, Баргайли, Немокшты, Ретово, Илакяй, Дервяны, Ковнатово, Жемале, Вешвяны, Леплавки, Эйгирджяй, Элки, Эржвилки, Воджгиры. 8 октября 1944 года № 193.

Память

В честь Николая Ивановича Телегина в городе Симферополь названа улица (улица Генерала Телегина)

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь / Под общей редакцией В. П. Горемыкина. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 591-593. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0457-8.
• Поляков В.Е. Историческая эволюция городской топонимии Симферополя. — Симферополь: СОНААТ, 2001. — 224 с.
• Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — 800 с.
• Широков В. А., Широков О. В Симферополь: «Улицы рассказывают.— Симферополь: Таврия, 1983.— 208 с., 16 л. ил.
• Фазин 3. Херсонесский мыс. Роман. М.: Советский писатель, 1986г. 432с. — 30000 экз.

Отрывок, характеризующий Телегин, Николай Иванович

Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.