ВИD
Поделись знанием:
К:Компании, основанные в 1987 году
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!
Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
(перенаправлено с «Телекомпания ВИD»)
| АО «Телекомпания ВИD» (Взгляд и Dругие) | |
 | |
| Тип | |
|---|---|
| Листинг на бирже |
(нет) |
| Основание | |
| Основатели |
Владислав Листьев |
| Расположение | |
| Ключевые фигуры |
Акционеры — Лариса Синельщикова |
| Отрасль |
Телевидение |
| Продукция |
Телепрограммы, документалистика |
| Число сотрудников |
171 |
| Дочерние компании |
Крылья-Медиа |
| Сайт |
[www.vid.ru www.vid.ru] |
АО «Телекомпания ВИD» (Взгляд и Dругие) — российская телекомпания, производитель разнообразных телепрограмм для Первого канала, создана бывшими ведущими программы «Взгляд». Была основана в 1987 году.
Содержание
Деятельность
Основана в 1987 году. Телекомпания производит программы для Первого канала («Останкино», позднее — ОРТ), телемосты «Жди меня» для украинского канала Интер и др., а также производила программы для каналов «Россия» (ранее — РТР), 2х2, 4-й канал Останкино, ТВ-6, СТС, ТНТ, ТВ Центр, Звезда, украинского телеканала 1+1. Сейчас, в основном, продукты телекомпании транслирует только Первый канал. В 1990-х годах имела филиалы в Санкт-Петербурге (этот филиал имел даже свою собственную заставку) и Нижнем Новгороде, производившие собственную телепродукцию.
В 1990—1994 годах на Первом канале по пятницам вечером и в феврале-марте 1992 года на 4-м канале Останкино по средам выходил вечерний канал «ВИD представляет», представлявший собой блок программ телекомпании ВИD. Ведущим канала был Игорь Кириллов. В 1994—1995 годах канал не выходил, но по пятницам вечером выходил ряд программ телекомпании. После основания ОРТ некоторые программы были закрыты, а некоторые стали выходить в другое время.
В 1991—1994 годах на видеокассетах выпускала «Взгляд из подполья».
Осенью 1991 года Министерством печати СССР была зарегистрирована первая российская частная газета «Взгляд» как печатный орган телекомпании ВИD[1]. В мае 1992 года газета была переименована в «Новый Взгляд».
С 1991 по 1995 год была партнёром творческого объединения «Эксперимент» РГТРК «Останкино». «Эксперименту» принадлежала студия «ВИD». Студия решала юридические вопросы по взаимодействию с «Останкино». Директором студии был Андрей Разбаш. В 1994 году АО «Телекомпания ВИD», РГТРК «Останкино» и принадлежавшая ей студия «ВИD» для легализации привилегированного положения «ВИDа» на «Первом канале Останкино» решили учредить АО «ВИD и Останкино». Но в связи с созданием ОРТ проект не был реализован.
В 1992—1993 годах являлась учредителем телетеатра «ВИDик». Эта компания хотела построить театр, где ВИD мог бы ставить свои постановки, телеспектакли и прочее. В телетеатре был построен целый городок павильона детского канала ТВ-6, где могла выйти программа «Спокойной ночи, малыши!» Сам канал так и не вышел на экран. В телетеатре должны были работать сотрудники детской редакции, которые должны были полным составом перейти в какую-нибудь отдельную структуру ВИDа. Однако проект постепенно сошёл на «нет». Хрюшу и Степашку выкупил Александр Митрошенков. Сам телетеатр помог телекомпании приобрести большое помещение в центре Москвы.
В 1992—1994 годах телекомпания финансировала Детскую редакцию РГТРК «Останкино» и являлась сопроизводителем детских передач «Останкино» («Спокойной ночи, малыши!», «Зов джунглей» и других). Копирайты ВИDа при этом в конце не показывались. С созданием ОРТ детская редакция ТВ «Останкино» расформировалась во вновь созданную частную телекомпанию «Класс!».
В 1992 году ВИD разросся до целого холдинга, включающего в себя ряд других компаний (АО «Музобоз», АО «Диск-канал», «Поле чудес», «Взгляд», «ИнтерВИD» и других, в которых материнская компания имела по 60 и более процентов акций). Также в холдинг входила студия по дубляжу видеокассет «L-Club». В 2001—2002 годах АО «Телекомпания ВИD» проходит реорганизацию, выводит из своего состава несколько обществ и творческих групп («ВИD-дизайн», переименованный в «Первое поле», «Общество открытых окон», «ТехноСтайл», «Путевые советы», «Крылья-Медиа», «Клуб кинопутешествий» и др.) и становится учредителем Группы компаний ВИD. В Группу компаний входят также Издательский дом «ИнПринт Медиа», совместный проект ВИD и издательства АСТ — издательство «Торговый Дом „Премьера-НГ“», компания кинопромоушена «ПромоФильм» и другие. В дочерних компаниях головная имеет различные доли акций.
В 1993 году ВИD принимал участие в создании ТВ-6. С 1993 по 1995 год вместе с ATV и Ren-TV входил в «Ассоциацию независимых телепроизводителей», которая в 1995 году выступила одним из учредителей ОРТ.
C 1994 года телекомпания ВИD является одним из учредителей премии российской академии телевидения ТЭФИ.
С 1994 года телекомпания становится одним из организаторов с российской стороны международного конкурса Евровидение. До 2007 года группа компаний «ВИD» участвовала в отборочном туре конкурса, также продюсировала группу Серебро.
В 1997 году участвовала в возрождении Голубого огонька. В том же году телекомпания принимала участие в формировании телекомпании Пилот, однако эта структура изначально отделилась от ВИDа.
В сентябре-ноябре 1998 года на РТР выходил утренний телеканал «Доброе утро, Россия!», подготовленный «ВИDом» совместно с творческой мастерской Игоря Шестакова. Спустя 3 месяца из-за финансовых проблем руководство ВГТРК отказалась от услуг «ВИDа».
В 2007 году «Первый канал» отказался от активного сотрудничества с «ВИDом» вследствие высокой стоимости продукта, а также нежелания телекомпании переходить на «потоковое» производство телепередач. В конечном итоге тогдашним продюсером телекомпании Ларисой Синельщиковой была создана группа компаний «Красный квадрат», которая и сегодня производит передачи для «Первого канала». В новую компанию вслед за Синельщиковой ушло большинство сотрудников «ВИDа»[2].
Концертная деятельность
В апреле 1991 года, совместно с Гариком Сукачёвым и фирмой «Фили» организовала концерт «Рок против террора» в ДС «Крылья Советов».
В 1991 и 1994 годах организовала два концерта «ВИD — АнтиСПИД. Музыка против СПИД’а» в спорткомплексе «Олимпийский».
В 1995 году телекомпания подписала контракт с группой «Аквариум», предусматривающий организацию концертов и широкую рекламную кампанию, в том числе и на телевидении. Однако контракт был расторгнут спустя месяц после подписания, но зато телекомпания подготовила к эфиру на ОРТ телеверсию концерта «Центр циклона»[3].
Некоторое время телекомпания сотрудничала с концертной фирмой «Rise». В альянсе с фирмой для ОРТ были сделаны телеверсии концертов таких групп, как ДДТ, выступивших по случаю 20-летия в спорткомплексе «Олимпийский» 4 ноября 2000 года, и Мумий Тролль, выступивших в отреставрированном московском Гостином дворе 25 ноября 2000 года.
Также, совместными усилиями, при участии «Нашего радио», к эфиру на ОРТ готовился документальный фильм о прошедшем 19 и 20 августа на ипподроме в Раменском фестиваля «Нашествие», однако замысел не был воплощён, несмотря на то, что фильм уже значился в программе передач и только спустя 13 лет он стал доступен для просмотра[4][5].
В арсенале телекомпании также предназначенные для показа по Первому каналу концерт группы «Машина времени» в спорткомплексе «Олимпийский», показанный 7 января 2003 года, и концерт Владимира Кузьмина с группой «Динамик», показанный в том же году.
Программы, выпускавшиеся телекомпанией ВИD
| Название программы | Дата выпуска | Канал(ы) | Ведущий(е) | Жанр |
|---|---|---|---|---|
| Взгляд | 5 октября 1990 — 25 августа 1991, 27 мая 1994 — 23 апреля 2001 | 1 программа ЦТ, 1-й канал Останкино, ОРТ | Владислав Листьев, Александр Политковский, Александр Любимов, Сергей Бодров-младший | общественно-политическая программа |
| Шоу-биржа | 5 октября 1990—1993 | Центральное телевидение Гостелерадио СССР, 1-й канал Останкино | музыкальное ток-шоу | |
| Веди | 5 октября 1990—1993 | ЦТ, 1-й канал Останкино | Дмитрий Захаров | ретро-новости |
| Эльдорадо | 5 октября 1990 — 28 ноября 1992, 29 декабря 1993 | Центральное телевидение Гостелерадио СССР, 1-й канал Останкино | Александр Чар, Вадим Белозеров | передача о паранормальных явлениях |
| Синематограф | 5 октября 1990—1991 | ЦТ | программа о старом кино | |
| Программа 500 | 5 октября — декабрь 1990 | ЦТ | программа об экономике | |
| Поле чудес | 25 октября 1990 — настоящее время | ЦТ, 1-й канал Останкино, ОРТ/Первый канал | Владислав Листьев, с 1 ноября 1991 — Леонид Якубович | телеигра, капитал-шоу |
| Матадор | 5 января 1991 — 20 мая 1995 | ЦТ, 1-й канал Останкино, ОРТ | Константин Эрнст | публицистическая программа, посвящённая культуре, кино, моде |
| МузОбоз | 8 февраля 1991—2000 | ЦТ, 1-й канал Останкино, ОРТ, с января 1997 ТВ-6 | Иван Демидов | музыкальная программа |
| Скетч | 1991 | ЦТ | развлекательная программа | |
| Дело | 19 апреля 1991 — 26 декабря 1994 | ЦТ, 1-й канал Останкино | Александр Пожаров и Игорь Письменный | экономическая программа |
| Телескоп | 1991 — 10 января 1998 | 1-й канал Останкино, ОРТ с 1996 — РТР | Дмитрий Крылов, с 1996 — Валентина Леонтьева, Игорь Кириллов | тематическая программа (о телевидении) |
| Да! | 1991—1992 | 1-й канал Останкино | Андрей Черкизов | авторская аналитическая программа |
| Хит-конвейер | 22 ноября 1991 — 11 августа 1996 | 1-й канал Останкино, ОРТ | Михаил Борзин | музыкальная программа |
| 13-31 | 29 ноября — декабрь 1991 | ЦТ | Эрнест Мацкявичус | развлекательная программа |
| Непутёвые заметки | 3 января 1992 — наше время | 1-й канал Останкино, Первый канал | Дмитрий Крылов | познавательная программа |
| Девятка | 14 января 1992—1994 | 1-й канал Останкино, 4-й канал Останкино | музыкальная программа | |
| Госпожа Удача | 25 января 1992—1993 | 1-й канал Останкино | Оксана Пушкина | документальная программа |
| Тема | 31 января 1992 — 4 марта 2000 | 1-й канал Останкино, Первый канал | Владислав Листьев, с 1994 — Лидия Иванова, с 1995 — Дмитрий Менделеев, с 1996 и до закрытия — Юлий Гусман | ток-шоу |
| Автошоу | 10 февраля 1992—1999 | 1-й канал Останкино, ОРТ | Николай Петров, Александр Пикуленко | тематическая программа (об автомобилях) |
| Красный квадрат | 12 января 1992 — 18 декабря 1993 | 1-й канал Останкино | Александр Любимов, Денис Молчанов | общественно-политическая программа |
| Отдыхай! | 29 мая 1992 — 9 января 1993 | 1-й канал Останкино | Анна Мунтян, Елена Лазыкина | развлекательная программа |
| Программа Х | 5 июня 1992—1994 | 1-й канал Останкино | Александр Олейников | программа о кино |
| Политбюро | 20 сентября 1992 — 9 декабря 1994 (с перерывом) | 1-й канал Останкино | Александр Политковский, Андрей Калитин | общественно-политическая программа |
| Звёздный час | 19 октября 1992 — 16 января 2002 | 1-й канал Останкино, Первый канал | Игорь Бушмелев и Елена Шмелёва, с 1993 — Сергей Супонев | телеигра |
| Человек недели | 23 октября 1992 — 26 декабря 1995 | 1-й канал Останкино, ОРТ | Андрей Черкизов, Елена Саркисян | аналитическая программа |
| L-клуб | 10 февраля 1993 — 29 декабря 1997 | 1-й канал Останкино, с 1 сентября 1993 — РТР | Леонид Ярмольник | телеигра |
| Академия | 14 января — 3 сентября 1994 | 1-й канал Останкино | Александр Цекало, Лолита Милявская | музыкальная программа |
| Час пик | 30 мая 1994 — 26 ноября 1998 | 1-й канал Останкино, ОРТ | Владислав Листьев, Сергей Шатунов, Дмитрий Киселёв, Андрей Разбаш | аналитическое ток-шоу |
| Пост-музыкальные новости | 21 июня 1994—1996 | ТВ-6 | коллектив программы МузОбоз | информационно-музыкальная программа |
| Экслибрис | 23 сентября 1994 — август 1995 | 1-й канал Останкино, ОРТ | Игорь Кириллов | тематическая программа (о книгах) |
| Серебряный шар | 29 сентября 1994 — 7 июня 2003 | 1-й канал Останкино, Первый канал | Виталий Вульф | документальная программа |
| Акулы пера | 8 января 1995 — 28 декабря 1998 | ТВ-6 | Илья Легостаев | музыкальное ток-шоу |
| Один на один | 2 апреля 1995 — 28 сентября 1997 | ОРТ | Александр Любимов | аналитическая программа |
| Угадай мелодию | 3 апреля 1995 — 1 июля 1999, 27 октября 2003 — 1 июля 2005 | Первый канал | Валдис Пельш | музыкальная программа, телеигра |
| Скандалы недели (с 7 июля по 1 сентября 2001 — Скандалы…, с 28 сентября 2001 — Нравы) | 11 апреля 1995 — 26 октября 2001 | ТВ-6 | Андрей Добров, Сергей Соколов, Пётр Толстой | бытовая программа |
| Партийная зона | 17 сентября 1995 — 19 июля 1999 | ТВ-6 | Лера Кудрявцева, Отар Кушанашвили | музыкальная программа |
| Диск-канал | 18 сентября 1995 — 29 июня 2001 | ТВ-6 | около 30 ведущих, среди которых были Илья Легостаев, Анфиса Чехова и другие | музыкальная программа |
| Территория ТВ-6 | 16 октября 1995 — 15 мая 1999 | ТВ-6 | Александр Политковский | бытовая программа |
| Сделай шаг | 26 апреля 1996 — 9 января 1999 | ТВ-6 | Михаил Кожухов | ток-шоу |
| Частный случай | 1 октября 1996—1998 | ТВ-6 | Игорь Воеводин, с марта 1997 — Александр Гордон | бытовая программа |
| Эти забавные животные | 2 октября 1997 — 24 декабря 1998 | ОРТ | Светлана Лоншакова, Валдис Пельш, Максим Леонидов (посезонно) | телеигра |
| Как это было | 4 октября 1997 — 15 мая 2002 | ОРТ | Олег Шкловский | документальная программа |
| Акулы политпера | 20 октября 1997 — 25 декабря 1998 | ТВ-6 | Алексей Говорухин | молодёжно-политическая программа |
| Чердачок Фруттис | 5 декабря 1997 — 3 января 1999 | ОРТ | Братья Пилоты | развлекательная программа |
| Женские истории | 9 декабря 1997 — 9 марта 2001 | ОРТ | Оксана Пушкина, с 1999 Татьяна Пушкина | документальная программа |
| Жди меня (до 2000 — Ищу тебя) | 14 марта 1998 — настоящее время | РТР, с 1999 — ОРТ/Первый канал | Оксана Найчук (1998), Игорь Кваша (1998—2012), Мария Шукшина (1999—2014), Михаил Ефремов (2009—2014), Егор Бероев (2014) Александр Галибин и Ксения Алфёрова (с 2014) |
ток-шоу |
| Доброе утро, Россия! | 7 сентября — 23 октября 1998 | РТР | Марина Могилевская | утренний телеканал |
| Здесь и сейчас | 30 ноября 1998 — 29 июня 2001 | ОРТ | Александр Любимов | аналитическая программа |
| Вечер с Юлием Гусманом | 2 апреля — 6 ноября 1999 (вышло два выпуска) | ОРТ | Юлий Гусман | развлекательное ток-шоу |
| Академия собственных Ашибок | 1999 | ТВ-6 | Братья Пилоты | развлекательно-политическая программа |
| Угадайка | 20 ноября 1999 — 12 августа 2000 | ОРТ | Валдис Пельш | музыкальная программа, телеигра |
| Другая жизнь | 30 сентября — 14 октября 2000 | ОРТ | Чулпан Хаматова, Галина Волчек | ток-сериал |
| Времена | 29 октября 2000 — 22 декабря 2007 | ОРТ/Первый канал | Владимир Познер, до 2002 — соведущая Жанна Агалакова | аналитическая программа |
| Независимое расследование | 12 июля 2001 — 7 апреля 2003 | ОРТ/Первый канал | Николай Николаев | общественно-политическая программа |
| Сати | 27 сентября 2001 — 10 января 2004 | ОРТ/Первый канал | Сати Спивакова | документальная программа |
| Последний герой | 17 ноября 2001 — 27 декабря 2004 | ОРТ/Первый канал | Сергей Бодров-младший, Дмитрий Певцов, Николай Фоменко, Александр Домогаров, Владимир Меньшов | реалити-шоу |
| Крылья | 5 декабря 2001 — 21 августа 2005 | ОРТ/Первый канал | Андрей Разбаш | программа об авиации |
| Русская рулетка | 2 апреля 2002 — 6 августа 2004 (с перерывами) | ОРТ/Первый канал | Валдис Пельш | телеигра |
| Детали. Жизнь подробно (Детали) | 2 сентября — 6 декабря 2002 | СТС | Тина Канделаки, Саша Маркво | ток-шоу |
| Гарем | 6 сентября — 8 ноября 2002 | СТС, 1+1 | Алена Свиридова и Алина Кабаева | реалити-шоу |
| Кресло | 7 сентября 2002 — 28 августа 2004 | СТС | Федор Бондарчук | телеигра |
| Служу Отчизне! | 27 апреля 2003 — 21 августа 2016 | Первый канал | Борис Галкин | военно-патриотическая программа |
| Фабрика звёзд | 5 сентября 2003 — 24 декабря 2004 | Первый канал | Яна Чурикова | музыкальная программа, реалити-шоу |
| Цена любви | 5 января 2004 — 27 июля 2005 | ТНТ | Юлианна Шахова | криминальная программа |
| 12 негритят | 1 марта — 29 апреля 2004 | ТНТ | Пётр Фадеев (позже — Эдуард Радзюкевич), Дмитрий Харатьян | реалити-шоу |
| Стирка на миллион | 12 апреля — 22 июля 2004 | Первый канал | Леонид Якубович | телеигра |
| Пан или пропал | 20 сентября 2004 — 5 января 2005 | Первый канал | Николай Фоменко | телеигра |
| Прости! | 2 апреля — 21 мая 2005 | Первый канал | Андрей Разбаш | программа об извинениях со стороны людей, ток-шоу |
| Большие гонки | 25 сентября 2005 — 23 декабря 2007 | Первый канал | Дмитрий Нагиев | спортивно-развлекательное шоу |
| Сердце Африки | 6 ноября 2005 — 11 марта 2006 | Первый канал | Александр Домогаров | реалити-шоу |
| Большой спор | 17 февраля 2006 — 3 февраля 2007 | Первый канал | Дмитрий Нагиев | развлекательная программа |
| Формула красоты | 18 февраля — 3 июня 2006 | Первый канал | Екатерина Семёнова | реалити-шоу |
| Властелин горы | 10 февраля — 12 мая 2007 | Первый канал, Новый канал | Евгений Плющенко, Андрей Доманский | спортивная программа |
| Минута славы | 17 февраля — 26 мая 2007 | Первый канал | Гарик Мартиросян | развлекательная программа, шоу талантов |
| Сенат | 20 октября 2007 — 2008 | Россия | Александр Любимов, с 2008 — Андрей Батурин | общественно-политическая программа |
| Имя Россия | 5 октября — 28 декабря 2008 | Россия | Александр Любимов | общественно-политическая программа |
Программы, выпущенные совместно с другими телекомпаниями
| Название | Сопроизводитель | Годы выпуска | Канал | Ведущий | Жанр |
|---|---|---|---|---|---|
| Музыкальный лифт | Молодёжная редакция ЦТ, коллектив программы «Взгляд» | ноябрь 1987—1991 | Московская программа ЦТ, с 1988 — Первая программа ЦТ | Андрей Комаров, Дмитрий Маматов | музыкальная программа |
| Горячая десятка MTV | MTV Europe | 1990 — 1994 | Первая программа ЦТ, 1-й канал Останкино | Александр Любимов, голоса VHS, коллектив программы Музобоз | музыкальная программа |
| Взгляд | Студия «Публицист» | 1994 — 1995 | 1-й канал Останкино | Александр Любимов | информационная программа |
| Шоу-биржа | ЛИС’С | 5 октября 1990 — 1992 | 1-й канал Останкино | музыкальное ток-шоу | |
| Матадор | Мастер-ТВ | 1992 — март 1995 | 1-й канал Останкино | Константин Эрнст | публицистическая программа, посвящённая культуре, кино, моде |
| Автошоу | ТВ-Новости, АПН | 7 октября 1992 — март 1995 | 1-й канал Останкино | Николай Петров, Александр Пикуленко | тематическая программа (об автомобилях) |
| Человек недели | Студия «Публицист», РГТРК «Останкино» | 16 октября 1992 — 1993 | 1-й канал Останкино | Андрей Черкизов, Елена Саркисян | ток-шоу |
| L-клуб | MB-group, студия L-клуб | 10 февраля 1993 — 21 ноября 1997 | 1-й канал Останкино (10 февраля — 30 июня 1993), (1 сентября 1993—29 декабря 1997) — РТР | Леонид Ярмольник | телеигра, развлекательная программа |
| Акулы пера | АО «МузОбоз», АО «Диск-канал» | 8 января 1995 — 21 декабря 1998, 4 сентября 1999 | ТВ-6 | Илья Легостаев | музыкальное ток-шоу |
| Партийная зона | АО «МузОбоз», АО «Диск-канал» | 17 сентября 1995 — 19 июля 1999 | ТВ-6 | Лера Ленюк, Отар Кушанашвили | музыкальная программа |
| Территория ТВ-6 | Взгляд ЛТД | 16 октября 1995 — 15 мая 1999 | ТВ-6 | Александр Политковский | публицистическая программа |
| МузОбоз | ПЦ «Музобоз», МНВК | 1995 — 2000 | Первый канал, с 1997 — ТВ-6 | Иван Демидов, с 1996 — соведущие Отар Кушанашвили и Лера Кудрявцева | музыкальная программа |
| Диск-канал | АО «Музобоз», АО «Диск-канал» | 1996 — 29 июня 2001 | ТВ-6 | около 30 ведущих, среди которых были Илья Легостаев, Анфиса Чехова и другие | музыкальная программа |
| Эти забавные животные | Дирекция развлекательных и детских программ ОРТ | 2 октября 1997 — 24 декабря 1998 | ОРТ | Светлана Лоншакова, Валдис Пельш, Максим Леонидов (посезонно) | телеигра |
| Акулы политпера | АО «Музобоз», Продюсерский центр молодежных программ | 20 октября 1997 — 25 декабря 1998 | ТВ-6 | Алексей Говорухин | молодёжно-политическая программа |
| Чердачок Фруттис | Пилот ТВ | 1997 — 1998 | ОРТ | Братья Пилоты | развлекательная программа |
| Доброе утро, Россия! | ВГТРК, Мастерская Игоря Шестакова | 7 сентября — 23 октября 1998 | РТР | Марина Могилевская | утренний телеканал |
| Академия собственных Ашибок | Пилот ТВ, Проект «Другие реформы» | 1999 | ТВ-6 | Братья Пилоты | развлекательно-политическая программа |
| Клуб путешественников | АСС-ТВ | 2000 — 5 октября 2003 | ОРТ/Первый канал | Юрий Сенкевич | познавательная программа |
| Времена | Студия Татьяны Фониной, Дирекция информационных программ Первого канала | 29 октября 2000 — 22 декабря 2007 | ОРТ/Первый канал | Владимир Познер, до 2002 — соведущая Жанна Агалакова | аналитическая программа |
| Независимое расследование | Дирекция общественно-политических программ Первого канала | 12 июля 2001 — 7 апреля 2003 | ОРТ/Первый канал | Николай Николаев | общественно-политическая программа |
| Последний герой | Первый канал, Путевые советы, ООО «Последний герой» | 17 ноября 2001 — 27 декабря 2004 (с перерывами, 5 сезонов) | Первый канал | Сергей Бодров-младший, Дмитрий Певцов, Николай Фоменко, Александр Домогаров, Владимир Меньшов | реалити-шоу |
| Крылья | Крылья-Медиа | 5 декабря 2001 — 21 августа 2005 | Первый канал | Андрей Разбаш | программа об авиации |
| Русская рулетка | Общество Открытых Окон, Первый канал, Columbia Tristar International Television | 2 апреля 2002 — 6 августа 2004 (с перерывами) | Первый канал | Валдис Пельш | телеигра |
| Гарем | 1+1, СТС | 6 сентября — 8 ноября 2002 | СТС | Алена Свиридова и Алина Кабаева | реалити-шоу |
| Фабрика звёзд | Первый канал, Студия Татьяны Фониной | 5 сентября 2003 — 24 декабря 2004 | Первый канал | Яна Чурикова | музыкальная программа, реалити-шоу |
| Пан или пропал | Endemol | 20 сентября 2004 — 5 января 2005 | Первый канал | Николай Фоменко | телеигра |
| Прости! | Крылья-Медиа | 2 апреля — 21 мая 2005 | Первый канал | Андрей Разбаш | программа об извинениях со стороны людей, ток-шоу |
| Большие гонки | Первый канал, Катапульта Продакшн, Мистраль Продуксьон (Франция) | 25 сентября 2005 — 23 декабря 2007 | Первый канал | Дмитрий Нагиев | спортивная программа |
| Сердце Африки | Первое поле | 6 ноября 2005 — 11 марта 2006 | Первый канал | Александр Домогаров | реалити-шоу |
| Властелин горы | Первый канал, Мистраль Продуксьон (Франция) | 10 февраля — 12 мая 2007 | Первый канал | Евгений Плющенко | спортивная программа |
| Минута славы | Сохо Продакшн | 17 февраля 2007 — 26 мая 2007 | Первый канал | Гарик Мартиросян | развлекательная программа, шоу талантов |
| Король ринга | Катапульта Продакшн | 15 апреля — 10 июня 2007 | Первый канал | Владимир Познер, Кирилл Набутов | спортивно-развлекательное шоу |
| Сенат | Первое поле | 20 октября 2007 — 2008 | Россия | Александр Любимов, с 2008 — Андрей Батурин | общественно-политическая программа |
Программы-партнёры
| Название программы | Производитель | Дата выпуска | Канал(ы) | Ведущий(е) | Жанр |
|---|---|---|---|---|---|
| Парад парадов | Студия «Эксперимент», РГТРК Останкино | 1993 — 1997 | 5 канал | Владимир Леншин | музыкальная программа |
| Доброе утро, Россия! | Мастерская Игоря Шестакова, ВГТРК | 1998 — наше время | Россия-1 | Андрей Негру, Анастасия Чернобровина, Дмитрий Хаустов и др. | утренняя информационно-развлекательная программа |
| Обоzzz-шоу | МНВК, Музобоз | 1998—1999 | ТВ-6 | Отар Кушанашвили, Лера Кудрявцева | музыкальная программа |
| Непутёвые заметки | ООО «Путевые советы» | 2002 — настоящее время | Первый канал | Дмитрий Крылов | познавательная программа |
| Детали | 2003—2004 — Видеофильм, 2004—2007 — MB-group | 2002—2007 | СТС | Тина Канделаки, потом Рената Литвинова, Кирилл Серебренников | ток-шоу |
| Фабрика звезд | Красный квадрат, Студия Татьяны Фониной, Первый канал | 2003 — 2007 | Первый канал | Яна Чурикова | музыкальная программа, реалити-шоу |
| Мой серебряный шар | MB-group | 2003—2010 | Россия-1 | Виталий Вульф | документальная программа |
| Большой взрыв | Крылья-Медиа | 2003—2004 | Первый канал | Андрей Разбаш | программа о достижениях науки и техники |
| Прости! | Крылья-Медиа | 2005 | Первый канал | Андрей Разбаш | программа об извинениях со стороны людей |
| Нет проблем! | Крылья-Медиа, Сохо-Продакшн | 2005 | Домашний | Андрей Курпатов | психологическое ток-шоу |
| Крылья Отчизны | Крылья-медиа | 2005—2006 | Звезда | Андрей Разбаш | программа об авиации |
| Контрольная закупка | Сохо-Продакшн, с 2008 — Красный квадрат | 2006 — наше время | Первый канал | Антон Привольнов | познавательная программа |
| Король ринга | Красный квадрат, Белая студия | 2007 — 2008 | Первый канал | Владимир Познер | развлекательная программа |
| Минута славы | Сохо Продакшн, с 2007 — Красный квадрат | 2007 — настоящее время | Первый канал | Гарик Мартиросян (1-2 сезоны), Александр Цекало (3 сезон), Александр Олешко (4-8 сезоны), Вилле Хаапасало (4 сезон), Юлия Ковальчук (5-7 сезоны), Дмитрий Шепелев (6-8 сезоны) | развлекательная программа, шоу талантов |
| Большие гонки | Катапульта Продакшн, в 2008—2014 — Красный квадрат | 2007 — 2014 | Первый канал | Дмитрий Нагиев, с 2014 — Кирилл Набутов | спортивно-развлекательное шоу |
| Имя Россия | Первое поле, ВГТРК | 5 октября — 28 декабря 2008 | Россия | Александр Любимов | познавательная программа |
| Угадай мелодию | Красный квадрат | 2 января 2013 — настоящее время | Первый канал | Валдис Пельш | музыкальная программа, телеигра |
В настоящее время многие программы, принадлежавшие телекомпании ВИD, производит группа компаний «Красный квадрат».
Документалистика, выпущенная телекомпанией ВИD
Документалистика собственного производства
| Название | Годы выпуска | Канал | Ведущий / закадровый голос | Тип |
|---|---|---|---|---|
| Мисс Пресса СССР | 1991 | ЦТ | фильм | |
| Человек в чёрном. Памяти Виктора Цоя[6] | 1991 | ЦТ | фильм | |
| Чечня. Начало войны | 1996 | ОРТ | Александр Любимов | фильм |
| Сны о войне | 1996 | ОРТ | Александр Любимов | фильм |
| Влад | 1996 | ОРТ | фильм, снятый к годовщине со дня гибели Владислава Листьева | |
| Новый год в Чечне | 1997 | ОРТ | фильм | |
| Солдаты любви | 1997 | ОРТ | фильм | |
| Дембельский альбом | 1999 | ОРТ | фильм | |
| Рынок рабов | 2000 | ОРТ | Дмитрий Кончаловский | фильм |
| Братья | 2002 | Первый канал | Алексей Неклюдов | документальный фильм о братьях Кличко |
| Снежный человек. Русский след | 2003 | Первый канал | Игорь Вознесенский | сериал |
| Последняя жертва наркома Ежова | 2003 | Первый канал | Игорь Китаев | фильм |
| Охотники за уликами | 2003 | Первый канал | фильм | |
| Последний герой. Исполнение желаний | 2003 | Первый канал | Николай Фоменко | фильм-итог о судьбах участников трёх сезонов «Последнего героя» |
| Playboy. История свободы | 2003 | Первый канал | Алексей Колган | фильм |
| Гиблое место | 2003 | Первый канал | фильм | |
| Собачья работа | 2004 | Первый канал | фильм | |
| Полигон | 2004 | Первый канал | фильм | |
| Предсказатель Анго | 2004 | Первый канал | фильм | |
| Фабрика звёзд. Перед стартом | 2004 | Первый канал | фильм о создании четвёртого сезона «Фабрики звёзд» | |
| Спиваков. 300 лет одиночества | 2004 | Первый канал | Алексей Петров, Александр Кознов | фильм |
| Таёжная Лолита | 2004 | Первый канал | Наталья Суслова, Кирилл Плетнер | фильм |
| Лекарство от рака | 2004 | Первый канал | фильм | |
| О чём говорят животные | 2005 | Первый канал | фильм | |
| Большой Иван из города Кизляр | 2005 | Первый канал | Игорь Вознесенский | фильм |
| Девушка из страны глухих | 2005 | Первый канал | фильм | |
| Русское счастье | 2005 | Первый канал | фильм | |
| Осетровая война | 2005 | Первый канал | Павел Шеремет | фильм |
| Православные чудеса | 2005 | Первый канал | фильм | |
| Знаменитые артисты, двойники и аферисты | 2006 | Первый канал | Павел Шеремет | фильм |
| Мадам и снежный человек | 2006 | Первый канал | Нина Тобилевич | фильм |
| Моя мама Анка-пулемётчица | 2006 | Первый канал | фильм | |
| История одного чуда | 2007 | Первый канал | фильм | |
| Невероятные истории про жизнь | 2008 | Первый канал | Игорь Кваша, Мария Шукшина | сериал |
| Памяти Игоря Кваши | 2012 | Первый канал | документальный фильм | |
| Есть такая буква! | 2015 | Первый канал | Леонид Якубович | документальный фильм о передаче «Поле чудес» |
Документалистика, выпущенная совместно с другими телекомпаниями
| Название | Сопроизводитель | Годы выпуска | Канал | Ведущий | Тип |
|---|---|---|---|---|---|
| Если завтра на Марс | Клуб кинопутешествий | 2003 | Первый канал | Юрий Сенкевич | сериал |
| Цена любви | Сохо Продакшн | 2004—2005 | ТНТ | Юлианна Шахова | сериал |
| Миротворец | ООО «РОМУЛ», ООО «XXII ВЕК» | 2007 | ТВ Центр | Андрей Макаревич | фильм |
Фильмы собственного производства
| Название | Режиссёр | Год выпуска | Канал | Жанр |
|---|---|---|---|---|
| Карнавальная ночь 2, или Пятьдесят лет спустя | Эльдар Рязанов | 2006 | Первый канал | комедия / фильм-концерт |
Логотип и заставки
 |
Содержимое этого раздела нуждается в чистке. Текст содержит много маловажных, неэнциклопедичных или устаревших подробностей. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
|
Мы хотели, чтобы символ был живой, тогда все увлекались компьютерной графикой, а нам хотелось живой артефакт. Думали в сторону MGM, где львенок рычит, но мы не хотели животных, хотели символ. А восток богат всякими символами [...] Александр Любимов
|
|
Специально для этого, Андрей Разбаш поехал в Музей Востока за помощью к будущей жене Влада Листьева Альбине Назимовой, работавшей на тот момент там реставратором. Из предложенных ею вариантов, Разбаш выбрал керамическую голову древнекитайского даосского философа Го Сяна с трёхлапой жабой на голове. В разных восточных культурах данный символ трактуется по-разному: где-то он символизировал духовное богатство, где-то — могущество, а где-то — финансовое богатство[7].
|
|
Единственная проблема, что у этой маски были гигантские уши, как у Чебурашки. И мы чего-то сидели, смотрели на неё и думали: «Ну это какая-то лажа, какой-то страшный чебурашка», но уши отрезали на компьютере и сразу всё пошло. Александр Любимов
|
|
Логотип в окончательном варианте изготовил лично Андрей Разбаш. С 5 октября 1990 года по 1997 год стандартная открывающая заставка телекомпании состояла из изображения чёрного трамплина с падающим серым шаром, который улетает вниз и взрывается, — взрыв показан в виде черных круговых вспышек, — после чего грязно-белый фон заставки меняется на чёрный и из темноты появляется маска с золотой подписью «ВИD», по которой сверху вниз пробегает блик. Затем маска исчезала в темноту. До середины 1990-х после показа заставки почти во всех передачах появлялось слово, состоящее из заглавных букв — «ПРЕДСТАВЛЯЕТ».
Заставка в момент вспышек сопровождалась музыкой, написанной композитором Владимиром Рацкевичем (по нотам: C#-E-A#-E-A#). Полный вариант заставки показывался перед началом передач ВИDа, по окончании их после закрывающей заставки самой программы показывался конечный фрагмент, — вспышки и появление маски, либо одно появление маски из тьмы под две (иногда три или одну) последних ноты. До середины 1997 года вспышки показывались регулярно почти во всех передачах, в 1998—2000 годах - периодически и лишь в некоторых, в частности, в программах «Поле чудес», «Звездный час», «Жди меня», «Женские истории», «Как это было»; тогда как в программах «Серебряный шар», «Час пик», «Угадай мелодию» их, как правило, не было. Закрывающие заставки в конце программ показывались до 2000 года, в течение которого от использования закрывающей заставки отказались (исключение — «Серебряный шар», в котором появление маски из тьмы после конечных титров программы показывали до октября 2002 года).
В последние годы существования заставки (1995—1997) перед многими передачами показывали её укороченную версию, в которой был удалён начальный фрагмент с трамплином и падением шара, а в некоторых передачах и вспышки. В сентябре 1997 года вспышки были удалены, а музыку заменил голос Андрея Разбаша, который говорил: «Телекомпания ВИD представляет». Перед некоторыми выпусками программ телекомпании ВИD под звуки фанфар появлялась маска ВИD и звучал голос Андрея Разбаша, говорившего «Представляет», при этом название телекомпании он не произносил. Тем не менее, в 1998 и 1999 годах в начале передач изредка показывали и старые варианты заставки со вспышками, а иногда и с трамплином.
С 24 января 2000 года в эфире появилась новая заставка. На черный фон была добавлена ярко-желтая полоса, маска ВИD была уменьшена в размерах, шрифт подписи ВИD сменился на Times New Roman, сверху от маски написано «Телекомпания», а снизу — «представляет». Вокруг маски появлялось светящееся бледное кольцо. Перед программой «Жди меня» заставка шла в более медленном темпе, а в конце появляется флаг России с надписью «При финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям». Заставка заменялась в передачах постепенно, перед многими программами летом 2000 года еще показывали старую заставку.
С конца 2002 года был прекращён показ закрывающих заставок ВИDа после окончания передач, а новые программы телекомпании ВИD стали выходить без заставки с маской.
В программах телекомпании ВИD, выпущенных с 2001 по 2007 год (начиная от «Сати», исключения — «Угадай мелодию» (второй сезон), «Цена любви», «Крылья» и «Служу Отчизне!», и заканчивая «Минутой славы»), заставок ВИДа не было.
С 7 марта 2013 по настоящее время используется заставка с новым, видоизменённым логотипом. Маска стала иметь бронзовый цвет и изменена графически, жаба стала тёмного, почти чёрного цвета. Надпись «ВИD» также имеет бронзовый цвет и написана шрифтом из первой заставки. Впервые данная заставка была продемонстрирована 7 марта 2013 года перед программой «Поле чудес». С 15 марта 2013 по 21 августа 2016 года перед началом программ «Жди меня» и «Служу Отчизне!» в конце заставки поменялся российский флаг и шрифт надписи: «При финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям» и звучал голос Алексея Неклюдова.
Другие заставки телекомпании
- «Лучше один раз увидеть!» (ранний вариант) - заставка сопровождается закадровым голосом, произносящий фразы, которые одновременно всплывают на чёрном фоне и следуют друг за другом вместе с фрагментами различных передач ВИDа: "Новое поколение задаёт вопросы; гастроли и концерты; мы сделаем вас счастливыми; в поисках нового искусства; всё о музыке; осторожно, политика; расслабтесь! (именно так, с ошибкой), человек в интерьере; говорите! нам интересно; не только хиты; политика не только для политиков; лучше один раз увидеть!" (в то же время на небольшом квадрате на фоне крутящейся катушки магнитофона демонстрируются фрагменты программ "Ток-шоу Взгляд", "Шоу-биржа", "Поле чудес", "Матадор", "МузОбоз", "ПолитБюро", "Отдыхай", "ДА!", "Тема", "Хит-конвейер" и "Красный квадрат" соответственно). После фразы "лучше один раз увидеть" появляется маска ВИD с последней вспышкой. Заставка транслировалась на канале ВИD представляет в конце 1992 - начале 1993 гг.
[youtube.com/watch?v=80lJKx1oZrc Видео] - «Телевизор из пластилина» — на бежевом фоне в рамке с золотым обрамлением с правой стороны появляется комок из пластилина, в кадре появляются человеческие руки, и они начинают лепить сначала газету, потом — радиоприёмник, а затем — маленький телевизор (во время лепки телевизора появляется золотая прописная надпись «Лучше один раз увидеть»), на котором, при его включении, появлялась маска ВИD с предваряющим падением шара и вспышками. Во время вспышек бежевый фон темнеет, экран в рамке устремляется прямо в экран телевизора, увеличив тем самым появившуюся маску. В то же время, фраза «Лучше один раз увидеть» с золотой вспышкой превращается в золотую надпись «ВИD». В заставке использовалась композиция Tied up группы Yello. Заставка показывалась в 1994—1996 годах после программ «Поле Чудес», «Тема». [youtube.com/watch?v=8HSKoSpiCoI Видео]
- «Обратный отсчёт» — перед концертом «ВИD-АнтиСПИD», проведённом в 1994 году, на чёрном фоне появлялись цифры: 4, 3, 2, 1, 0. Через несколько секунд цифра «0» превращалась в маску ВИD. Схожую заставку имел санкт-петербургский филиал ВИDа — с аранжированными фанфарами и подписью «Спб» после слова ВИD. Цифры и подпись были выполнены шрифтом Times New Roman. Использовалась монохромная картинка. Эта заставка была показана в 1995 году перед концертом «Центр циклона» группы «Аквариум». [vk.com/videos-926425?z=video-926425_164180681%2Fclub926425%2Calbum-926425 ВКонтакте]
- «Вы смотрите ВИD» — в начале 90-х на вечернем канале «ВИD представляет» показывали заставку, в которой на чёрном фоне сверху была большая грязно-белая надпись «ВЫ СМОТРИТЕ», ниже — логотип телекомпании с номером телефона и факса для размещения рекламы на канале. Использовалась музыка из стандартной заставки, но вспышек в этой заставке не было. [youtube.com/watch?v=Hu-Vvfnw85Y Видео] .
- «Пластилиновая маска» — на чёрном фоне в прямоугольнике показывалась перемешиваемая масса пластилина, во время чего вверху экрана возникала надпись «ВЫ СМОТРИТЕ». Через несколько секунд из массы пластилина появлялся вылепленный вручную логотип телекомпании с объёмными буквами внизу, который еще через несколько секунд менялся на финальный кадр обычной заставки. Показывалась на канале ВИD представляет в 1993 году. [youtube.com/watch?v=1GD44VP6NnQ Видео]
- «ВИD и Поле Чудес» — на экране появлялась клетчатая площадка с фигурами из первых секунд заставки «Поля Чудес» и крутящийся диск (вероятно, аллюзия на барабан из телеигры). Затем на экран выезжало три окошка, на которых демонстрировались фрагменты из передачи. После этого три окошка уменьшались и превращались в синие квадраты внизу экрана, а на весь экран показывали фрагменты из игры, в которых игроки называли буквы «Д», «В» и «И», которые появлялись в соответствующих квадратах, образуя слово «ВИD». Затем на экране показывалось слайдшоу с различными гримасами Леонида Якубовича. Последний кадр этого слайдшоу становился чёрно-белым, после чего на чёрном фоне оставалось только лицо Якубовича, которое превращалось в логотип телекомпании. Показывалась в 1993—1994 годах. [youtube.com/watch?v=Of4aUvVA3wU Видео]
- «ВИD представляет» — в 1992 году на вечернем канале «ВИD представляет» показывали немую заставку, где под логотипом телекомпании было написано «представляет» [vk.com/video176396524_170033660 ВКонтакте]
- «Маска под простынёй» — В темном зале появлялся человек, подходивший к огромному объекту, накрытому грязно-белой тканью, из-под которой торчал нарост-«жаба» логотипа телекомпании. Человек машет рукой и произносит фразу: «Я снимаю» и под звук аплодисментов сдёргивал ткань, открывая взорам огромную маску ВИDа, простыня сваливалась вниз, сжималась и превращалась в маленькую золотую надпись «ВИD», которая быстро увеличивалась (аплодисменты при этом продолжались, сопровождаясь странным глухим шумом). Последние кадры заставки не отличались от конца обычной заставки, но блик по надписи ВИD не пробегал, а маска была немного сдвинута влево. Заставку изредка показывали по окончании программы «Музобоз» в 1993—1994 годах[8]. Также эту заставку можно увидеть после социальной рекламы ВИD-АнтиСПИD 1994 года. [youtube.com/watch?v=sdzIKoTEePU Видео]
- «Лучше один раз увидеть» — на однотонном сером фоне появлялся лист серой бумаги (цвет плавно переходил от почти чёрного в левом верхнем углу до светло-серого в нижнем правом). Затем на этом листе толстыми светло-серыми линиями рисовался телевизор с антеннами в виде «рожек», после его включения на экране мелькали сначала разноцветные дрожащие фоны, затем чёрно-белые кадры из выпусков программы «Тема», под телевизором появлялась оранжевая надпись «Лучше один раз увидеть». Антенны при этом дергаются. Затем кадры на экране телевизора сменялись на ярко-синий фон, на котором появлялась маска ВИD, довольно неаккуратно вырезанная (с заметной чёрной каймой). Затем телевизор и надпись приближаются к экрану и исчезают, а фон меняется на чёрный. Присутствовал блик на надписи ВИD. Последние кадры заставки аналогичны окончанию обычной заставки. Пугающие звуки были заменены на успокаивающую музыку (мелодия песни «Don't Worry, Be Happy» американского музыканта Бобби Макферрина). Заставку показывали в 1995 году по окончании программы «Тема». [smotri.com/video/view/?id=v2378320a87b На Smotri.Com]
- «Чудо-экран[9]» — на фоне Спасской башни показывался большой монитор серого цвета с белыми точками вокруг, в котором мелькали кадры из передач телекомпании (конкретная последовательность: «Один на один» (выпуск с Жириновским и Немцовым), «МузОБОЗ», «Час пик», «Взгляд» (кадр отсчёта цифр из второй заставки программы), «Поле чудес», «Тема» и «Угадай мелодию»). При этом над монитором вращаются вентиляторы, а под ними пролетают дирижабли. В конце появлялась фотография «маски ВИDа», затем она сменялась серебряной надписью «ВИD». После этого экран делал паузу в показе изображений и гас, и возникало только слово «ПРЕДСТАВЛЯЕТ» (перед программой «Непутёвые заметки» слышался голос Дмитрия Крылова, говорящий: «Телекомпания ВИD представляет»). Жуткие звуки в этой заставке отсутствовали, их заменяла оптимистическая музыка. Периодически показывалась в 1996—2000 годах перед программами «Поле чудес», «Непутёвые заметки», «Серебряный шар» и «Звёздный Час». Со стороны можно было увидеть Кремль. Также последний кадр заставки (перед появлением слова «ПРЕДСТАВЛЯЕТ») использовался, как окончание программы «Поле чудес» в первой половине 2000-х годов [youtube.com/watch?v=Iew80yhyRDg Видео]
- «Новый ВИD телевидения» — заставка перед юбилейным десятилетним выпуском программы «Взгляд» в 1997 году. В конце заставки появлялись логотипы всех программ телекомпании ВИD, и на фоне и появлялась надпись белыми буквами «Взгляд 10 лет. Новый ВИD телевидения». Сам логотип был над буквами в уменьшенном виде. Использовалась музыка из первой заставки «Взгляда». [youtube.com/watch?v=4KhIRuEYgM4 Видео]
- «Снег» — с декабря 1996 по январь 2000 года перед новогодними выпусками развлекательных программ телекомпании ВИD («Угадай мелодию», «Поле чудес», «Угадайка») показывался поздний оригинал заставки ВИDа, на заставке на фоне логотипа шёл снег. На новогодние праздники 1995/96 гг. по окончании передач показывался немного иной, более короткий вариант заставки, в котором отсутствовал звук, а снежинок было меньше и они летали в разные стороны. [youtube.com/watch?v=Jt98Y_UEJ_g Видео]
- «С Новым ВИDом!» — с января 1999 по 2002 год по окончании январских выпусков программ телекомпании ВИD показывалось новогоднее поздравление от телекомпании, состоящее в следующем: под напряжённую музыку в это время из тьмы появляется «маска ВИDа», у которой вырастает борода и появляется колпак Деда Мороза. Внизу появляется надпись «С Новым Годом!», у которой буквы «Год» меняются на «ВИD». на заставке на фоне логотипа шёл снег. [youtube.com/watch?v=Uy7Lsh4kGEU Видео]
- «Чёрная маска» — перед концертом 20-летия ДДТ в 2000 году на фоне букв DDT была показана небольшая чёрная маска с чёрной надписью внизу на белом фоне буквы D. [vk.com/videos-926425?q=%D0%92%D0%98D§ion=search&z=video-926425_75132104%2Fclub926425 ВКонтакте]
- «Красная заставка» — в 2003—2005 гг. перед «Крыльями» показывали заставку, где на красном фоне всплывали белые буквы «Телекомпания ВИD», «Крылья-медиа» и «Представляет». В этой заставке звучал голос Андрея Разбаша, который говорил: «Телекомпания ВИD, Крылья-медиа представляют». Маски при этом нет. [youtube.com/watch?v=5JkkrCbD3po Видео]
- «Синие буквы» — в 2008 году перед «Невероятными историями про жизнь» показывали заставку, где под звук грома появляются синие мерцающие буквы «Телекомпания ВИD» на чёрном фоне, по цвету напоминающие молнии, а потом такая же надпись «представляет». Маски при этом нет [youtube.com/watch?v=-eL8aecAVVg Видео]
- «Производство телекомпании ВИD» — элемент заставки, применяющийся в передачах ОРТ совместно с закрывающей заставкой ВИDа. На чёрном фоне в центре появляется золотой квадрат (рамка). В нём сверху белыми буквами написано «производство телекомпании», в центре рамки присутствует немного кривая жёлто-оранжевая надпись «ВИD». Снизу рамки написано «по заказу ОРТ». В 1998 году под табличкой был добавлен адрес сайта телекомпании. Использовались шрифты «Кудряшовский энциклопедический» и «Pragmatica». Заставка показывалась с 1995 по 2000 год, после передач перед закрывающими заставками ВИDа. Показывалась после программ: «Поле Чудес», «Как это было», «Звёздный Час» (до 1999 года), «Ищу Тебя (с 2000 года — Жди Меня)», «Женские истории». После «Женских историй» (и нескольких выпусков «Ищу тебя» в 1999 г.) табличка была стилизованной под титры передачи — чёрно-белой.
- «InterVID» — на сером фоне рука срывает листовой трафарет с вертикальной поверхности, на которой показывается надпись «InterVID» — логотип рекламного агентства, принадлежащего телекомпании, в этот момент мужской голос произносит «Интервид» или «Интервид. Реклама на телевидении». Маска в заставке не задействована. Показывалась в качестве заставки рекламы в программе «Матадор», изредка — в других передачах, в 1993—1995 годах. Упоминание об этом рекламном агентстве есть в начале передачи Телескоп [vk.com/video-926425_171425063 ВКонтакте],
- «ИнтерВИD и детские рисунки» - на серой кирпичной стене изображены различные детские рисунки. Камера проплывает мимо них и останавливается перед изображением телевизора, при этом на фоне слышен детский смех. На нарисованном телевизоре появляются две тёмно-серые кляксы, и через мгновение чьи-то руки наклеивают сверху белый лист с чёрной надписью «ИНТЕРВИD», по которой пробегают блики, похожие на таковые на поверхности воды. Камера отъезжает назад, при этом мужской голос произносит «Интервид. Реклама на телевидении». Маски при этом нет. Данная заставка показывалась в 1994 году в передаче «Поле чудес» по окончании рекламного блока, также она демонстрировалась в программе «Тема». [vk.com/video-926425_171425060 ВКонтакте]
- «Российский флаг» — современная заставка ВИDа урезана от конца и плавно сменяется российским флагом и надписью, доказывающей, что программа одобрена министерством (впоследствии — Федеральным агентством) по делам печати, телерадиовещания и массовым коммуникациям. Появлялась перед программой «Жди меня» с 2000 по 2016 год. С 2000 по 2004 год в этой заставке звучал голос Андрея Разбаша, с 2004 по 2016 год — диктора «Первого канала» Алексея Неклюдова. С 2003 по 2016 год его голос звучал перед программой «Служу Отчизне!».
Пародии
Пародии на заставку
- В 1992 году в передаче «Оба-на!..» была показана знаменитая пародия, где «маска ВИDа» менялась на лицо Игоря Угольникова, который произносил фразу «ВИD, ВИD… Ничего не видно по вашему ВИDу!» и после этого улыбался. В 1994 году там же была показана другая версия пародии — уже на заставку, состоящую только из появления логотипа, произносимая Угольниковым фраза уже звучала так: «ВИD, ВИD… „Оба-ну“ вам сейчас покажу по вашему ВИDу!», а иное звуковое сопровождение отсутствовало. [www.youtube.com/watch?v=Z7NdiCLO0x8 (на YouTube)]
- В 1992 году в одной из игр Высшей лиги КВН командой ЕрМИ была показана пародия на заставку ВИDа, заключавшаяся в следующем: на коленях сидел человек, накрытый сверху жёлтым покрывалом. Затем, после того, как прозвучали звуки, имитирующие аккорды из оригинальной заставки, покрывало сняли, и под ним оказалась человеческая голова с серым лицом, закрытыми глазами и полуоткрытым ртом, таким образом пародирующая оригинальную «Маску ВИDа». Под лицом висел лист бумаги с надписью «ВИД».[www.youtube.com/watch?v=JJI5xCCxmuo (На YouTube)]
- В 1992—1994 перед программой «Отдыхай!» показывалась пародия, в которой вместо обычной серой маски показывалась окрашенная в золотой цвет, которая произносила голосом повышенной тональности «Отдыхай, однако!», а вся её мимика была анимирована. [www.youtube.com/watch?v=qkKXLykDk2I (На YouTube)]
- В начале 1990-х годов в юмористической передаче «Джентльмен-шоу» в выпуске «Пуля чудес», пародирующем капитал-шоу «Поле чудес», несколько раз можно было услышать музыку появления «маски ВИDа» из первой заставки телекомпании (коллектив «Маски-шоу»). ([www.youtube.com/watch?v=qlmrGl42mT8 на YouTube])
- В клипе Филиппа Киркорова на песню «Атлантида» один раз, когда звучит строка «Ты исчезла из вида» использована заставка телекомпании «ВИD» с добавлением буквы «а». ([www.youtube.com/watch?v=2aPtQJ071EY на YouTube, 1:44-1:50])
- В 1995 году в выпуске передачи «L-клуб» демонстрировалась пародия на заставку телекомпании, когда в конце её демонстрации логотип превращался в лицо Леонида Ярмольника, который открывал глаза. Сделано это было по просьбе самого Ярмольника, так как он вместе с продюсерами телекомпании ВИD также являлся одним из авторов программы.[10] В 1994 году в конце первоапрельского выпуска данной передачи демонстрировалась ещё одна пародия, в которой лицо на маске превращалось в лицо с открытыми глазами и высунутым языком. [www.youtube.com/watch?v=pAyoC5-CyQw (На YouTube)]
- Утверждается, что в 1990-х годах (предположительно, в конце марта 1998 года) похожая пародия, но уже с лицом Леонида Якубовича, однажды была показана перед программой «Поле чудес» в канун 1 апреля. Также есть информация о показе в 1996 или 1997 году пародии, в которой логотип, значительно не изменяясь, разинул рот.
- В 1995 году в одной из игр КВН 1995 1/2 финала с участием ХАИ звучала музыка из заставки телекомпании ВИD (аранжированная), под музыку человек снимает картину и в окне ведущий говорит «Внимание! В эфире подпольная телекомпания „Бледный ВИD“!».[www.youtube.com/watch?v=YZMtk4rRfY8 (на YouTube)]
- В 2000 году перед выпуском «Поля чудес», якобы проведённом в Африке, вместо «маски ВИDа» под африканский смех на чёрном фоне появлялись загадочные письмена. В конце того же выпуска «маска ВИDа» показывалась под бой барабанов.
- 18 марта 2012 года в одной из игр КВН командой «Раисы» была показана пародия на оригинальную заставку 1990 года. [www.youtube.com/watch?v=WF10nGMU7uQ (на YouTube, 3:59-4:09)].
Пародии на логотип
- В 1996 году в студии телепрограммы «Один на один» находился флаг со своеобразной пародией на «Веселого Роджера», в котором череп был заменен на монохромную маску ВИD, а скрещенные кости на телевышки.
- В 1998 году в 54 выпуске программы «Каламбур» показана пародия на логотип, в которой вместо него появился череп с скрещенными костями и подпись «ОРТ». [www.youtube.com/watch?v=rluH6wPe6qg (на YouTube, 1:08-1:10)]
- В 2000 году в программе «Городок» в выпуске под названием «Будьте здоровы» в рубрике «Кино» была показана пародия на заставку телекомпании, в которой роль логотипа играет лицо Юрия Стоянова, а внизу появляется надпись «Бледный ВИД». [www.youtube.com/watch?v=1DiOO5dGKac (на YouTube)]
- Также на YouTube существует множество скримеров с логотипом ВИD.
ВИD в Интернете
- В 1998 году начал работу [vid.ru/ официальный сайт] телекомпании. На нём можно было узнать последние новости, прочитать обо всех выпускавшихся на тот момент телепередачах ТК ВИD и т. д. С 2007 года сайт находился в разработке, о чём свидетельствовала надпись на главной странице. В то же время функционировал [poisk.vid.ru/ сайт телепередачи «Жди меня»]. В 2015 году сайт телекомпании возобновил свою работу.
- С 2007 года в социальной сети «ВКонтакте» работает множество групп на тему ВИДа. Участники групп занимаются поиском редких заставок и сбором новостей о телекомпании, делятся мыслями о логотипе, а также публикуют свои пародии на него.
- В 2009 — 2010 годах логотип и заставка 1990-х с шариком и вспышками превратились в глобальный интернет-мем, породивший огромное количество фотожаб и вариаций от них. В эти годы интернет-пользователи активно делают пародии и мультфильмы с участием этой заставки и логотипа. Также лицо из заставки часто используют для скримеров.
Напишите отзыв о статье "ВИD"
Примечания
- ↑ [text.newlookmedia.ru/?cat=878 Издательский Дом «Новый Взгляд»]
- ↑ [www.rbc.ru/magazine/2014/08/56bc7ebb9a794701b81d2bc2 Эфирное производство. Посторонним вход в телепродакшн закрыт, если вы не «Газпром» или Ротенберг]. РБК (11 августа 2014).
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=ig-cOxoCgCI Выпуск программы «Акулы пера» с участием Бориса Гребенщикова].
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=oXkRE1qD0RY Документальный фильм о фестивале «Нашествие-2000»]. YouTube. — О причастности вышеперечисленных компаний свидетельствует наличие на сцене фестиваля их логотипов.
- ↑ [www.1tv.ru/schedule/2000-09-12 Программа передач ОРТ от 12 сентября 2000 года].
- ↑ [vk.com/video63009801_165185725?hash=e124a513106af640 Человек в чёрном — Памяти Цоя]
- ↑ Екатерина Кронгауз. [ria.ru/media_Russia/20131119/977949772.html Любимов: мы готовили «Взгляд» к подполью]. // РИА Новости (19.11.2013).
- ↑ [youtube.com/watch?v=IjhcKL4UAJg Заставка «Маска под простынёй»] на YouTube
- ↑ [youtube.com/watch?v=cJb6b-bwY5I Видео]
- ↑ [kp.by/daily/press/detail/1945/ Леонид Ярмольник в гостях у «Комсомолки»]
Ссылки
- [web.archive.org/web/*/www.vid.ru Официальный сайт телекомпании ВИD] (страницы, сохранённые в архивах)
- [ru.youtube.com/view_play_list?p=D8EC477B297913E2 Заставки телекомпании ВИD] и [www.youtube.com/view_play_list?p=EA733359FA2AA9DE Официальные пародии на оригинальную заставку на сайте YouTube]
- [www.closinglogos.com/page/VID+%28Russia%29 Заставки ВИDа на зарубежном сайте closinglogos.com]
- [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=116096 Телекомпания ВИД вчера и сегодня] // Коммерсантъ, № 156(874), 26 августа 1995 г.
- [www.belogurova.ru/psychology-ed?new=762&newblok=765 Статья про телекомпанию ВИD]
| ||||||
Отрывок, характеризующий ВИD
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!
Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
