Тенгинский 77-й пехотный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
77-й пехотный Тенгинский Е. И. Выс. великого князя Алексея Александровича полк (до 1908)

Полковой нагрудный знак
Годы существования

1700—1918

Страна

Российская империя Российская империя

Входит в

20-ю пехотную дивизию (1-го Кавказского корпуса, Кавказский ВО)

Тип

пехотный полк

Включает в себя

штаб и подразделения

Функция

защита

Дислокация

Ахалцихе

Знаки отличия

см. знаки отличия

Командиры
Известные командиры

см. командиры

Тенгинский 77-й Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича пехотный полк — пехотный полк российской императорской армии в составе 20-й дивизии I Кавказского корпуса.

Старшинство — 25 июня 1700 года.

Полковой праздник — 29 июня.

Дислокация — Ахалцих Тифлисской губернии.





История

Песня Тенгинского
77-го пех. полка

Как черкесы к нам ходили
Лет уж будет с пятьдесят.
Раз, два! Меж собой они решили
Резать наших жён-ребят.

А в Михайловском на взморье
В укреплении сидят,
Раз, два! Всё Тенгинцы — горцам горе, -
Там давно они стоят.

Подошли черкесы грозно,
Тысяч, кажется, с пяток,
Раз, два! С шумом, с гиком скачут грозно,
Мчатся с гор как злой поток.

А Тенгинцы молодцами
Не считая тут врагов,
Раз, два! И картечью и штыками
Их укладывали в ров.

Но врагам пришла подмога,
Стали снова напирать.
Раз, два! В помощь нам была подмога,
Чтоб нам крепость не сдавать.

«Крепче, братцы, не сдаваться!
Здесь положим мы живот!
Раз, два! Равны мы теперь сражаться —
Русских много славных рот.

Пусть врагам известно будет,
Что за Русская земля!
Раз, два! Враг нас сдаться не принудит,
Ляжем все здесь за Царя!» -

Так по долгу по святому
Архип Осипов сказал.
Раз, два! К погребу пороховому
С фитилем у входа встал.

Все враги вдруг побледнели -
Страшен был он с фитилем!
Раз, два! Вместе с погребом взлетели
И погибли все огнём.

В перекличке по уставу
Вызывается Архип.
Раз, два! Отвечают, что за Веру,
За Отечество погиб!

В 1726—1790 годах под названием Тенгинского в русской армии числился пехотный полк, сформированный в 1700 году Иваном Бернером. Его батальоны были переданы на формирование Санкт-Петербургского и Московского гренадерских полков.

  • 1796 — Сформирован в Санкт-Петербурге из лучших людей пяти гарнизонных батальонов как мушкетёрский генерала от инфантерии Архарова 1-го.
  • 14 сентября 1797 — Мушкетёрский генерал-майора графа Эльмпта полк.
  • 18 октября 1798 — Мушкетёрский генерал-майора Уколова полк.
  • 21 октября 1798 — Мушкетёрский генерал-майора графа Эльмпта полк.
  • 10 марта 1800 — Мушкетёрский генерал-майора Фомина полк.
  • 11 марта 1800 — мушкетёрский генерал-майора Бороздина 1-го полк.
  • 7 мая 1800 — мушкетёрский генерал-майора князя Горчакова 3-го полк.
  • 18 июня 1800 — Мушкетёрский генерал-майора фон Гриненталя 1-го полк.
  • 27 октября 1800 — Мушкетёрский генерал-майора князя Щербатова полк.
  • 31 марта 1801 — Тенгинский мушкетёрский полк.
  • 22 января 1811 — Тенгинский пехотный полк.
  • 4 ноября 1817 — Приказом командира Отдельного Кавказского корпуса переименован в Суздальский пехотный полк.
  • 26 мая 1825 — Переименован в Тенгинский пехотный полк.
  • 21 марта 1834 — Присоединены 1-й и 2-й батальоны Крымского пехотного полка и 2-й батальон Козловского пехотного полка.
  • 8 ноября 1840 года военный министр генерал-адъютант граф Чернышев подписал приказ по военному ведомству за № 79, который гласил:
Обрекая себя на столь славную смерть, он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Несколько человек храбрых его товарищей, уцелевших среди общего разрушения и погибели, сохранили его завет и верно его передали. Государь Император почтил заслуги доблестных защитников Михайловского укрепления… Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова… Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках I гренадерской роты Тенгинского полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках при спросе этого имени первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении»[1]
  • 25 марта 1864 — 77-й пехотный Тенгинский полк.
  • 19 июня 1868 — 77-й пехотный Тенгинский Его Императорского Высочества великого князя Алексея Александровича полк.
  • 15 ноября 1908 — 77-й пехотный Тенгинский полк.

Шефы полка

Командиры полка

Знаки отличия

  • Полковое Георгиевское знамя с надписями: «За оборону крепости Баязет 20 и 21 Июня 1829 г. и за отличие при взятии штурмом Андийского редута 1 Апреля 1859 г.» и «1700—1900». С Александровской юбилейной лентой. Высочайший приказ от 25.06.1900 г. Первое отличие пожаловано 22.08.1829 г. 2-му батальону Козловского полка, второе отличие пожаловано 18.02.1860 г. 1-му батальону Тенгинского полка.
  • Поход за военное отличие. Пожалован Тенгинскому полку 4.03.1814 г. за отличия в войне с французами в 1812-14 гг. и особенно за отличие в сражении при Лейпциге 4.10.1813 г. и Крымскому полку 1.01.1828 г. и за отличие в Ушаганском сражении 17.08.1827 г. во время русско-персидской войны 1826—1828 годов.
  • Знаки на головные уборы с надписями: «За покорение Чечни в 1857, 1858 и 1859 гг.». Пожалованы 19.02.1860 г.
  • Георгиевские трубы с надписью: «За усмирение горских племен Терской области в 1877 году». Пожалованы 6.01.1879 г.

Знамя полка

1900 25.6 Георг.юб.зн. М1883. Кайма красная. Навершие М1867 (Г.Арм.). Древко желтое. «За оборону кр. Баязета 21 и 22 Іюня/ 1829 года и за отличіе при/ взятіи штурмомъ Андійскаго/ редута 1 Апреля 1859 г.» «1700—1800—1900». Свв. Петр и Павел. Александр.юб.лента «1900 года» «1700 г. Пъхотный Ивана Бернера Белозерскій/ 1763 г. Украинскаго Корпуса Козловскій и/ 1803 г. Крымскій Мушкетерскій полки».

Известные тенгинцы

См. также

Напишите отзыв о статье "Тенгинский 77-й пехотный полк"

Примечания

  1. Николай Сысоев. [www.redstar.ru/2009/03/03_03/4_05.html Шагнувшие в бессмертие.] Красная Звезда 03.03.2009
  2. Ракович, 1900, с. 61, Прилож..
  3. Ракович, 1900, с. 74, Прилож..
  4. Ракович, 1900, с. 78, Прилож..
  5. Ракович, 1900, с. 80, Прилож..
  6. Список полковникам по старшинству. — Исправлен по 13 сентября 1840 года. — СПб.: Воен. тип., 1840. — С. 67.
  7. Лавров, 1900, с. 83.
  8. Лавров, 1900, с. 93.
  9. Лавров, 1900, с. 97.
  10. Лавров, 1900, с. 102.
  11. Лавров, 1900, с. 122.
  12. Список генералам по старшинству. — Составлен по 1 января 1891 года. — СПб.: Воен. тип., 1891. — С. 86.
  13. Список генералам по старшинству. — Составлен по 1 сентября 1890 года. — СПб.: Воен. тип., 1890. — С. 619.
  14. Список полковникам по старшинству. — Составлен по 1 мая 1890 года. — СПб.: Воен. тип., 1890. — С. 76.

Литература

  • Лавров А. Н. [dlib.rsl.ru/viewer/01003556476#?page=2&view=list Краткое описание боевой жизни и деятельности 77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого князя Алексея Александровича полка: 1700—1900]. — Тф.: Тип. канц. Главнонач. гражд. ч. на Кавказе, 1900. — 157 с.
  • Ракович Д. В. [www.runivers.ru/lib/book4632/56946/ Тенгинский полк на Кавказе. 1819—1846] / Под. ред. В. А. Потто. — Тф.: Тип. Канц. Глав. гражд. частью на Кавказе, 1900. — 494 с.

Ссылки

  • [www.regiment.ru/regiment/2/B/77/1.htm Русская императорская армия]
  • [lermontov.niv.ru/images/lermontov/lermontov_10.jpg Лермонтов в сюртуке офицера Тенгинского пехотного полка. 1841. Художник К. А. Горбунов]

Отрывок, характеризующий Тенгинский 77-й пехотный полк

Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.